5 не самых обычных писательских питомцев

Большая часть традиционных представителей творческих профессий предпочитает держать у себя кошек и собак, которые иногда даже служат им источником вдохновения. У Хорхе Луиса Борхеса был кот Беппо, который жил с ним 15 лет, и которому знаменитый аргентинец посвятил два стихотворения. Знаменитый кот Хэмингуэя Снежок оставил многочисленное шестипалое потомство, которое и поныне населяет дом-музей писателя в Ки Уэст.

Но бывает, что из этого правила кто-то решает сделать исключение. О них наш текст.

Медведь лорда Байрона

Вообще знаменитый романтик был собачником. Его знаменитый ньюфаундленд Боцман много путешествовал с ним, и даже удостоился стихотворной эпитафии после смерти. В разное время питомцами Байрона были барсук, орел, крокодил. Но, кажется, самым скандальным оказался медведь, чьей клички история, увы, не сохранила.

Литератор любил эпатировать публику Кембриджа, где он жил и учился. После того, как ему запретили привезти с собой Боцмана (на счет собак в ту пору существовал строжайший запрет), он где-то купил небольшого медведя-подростка и шокируя публику гулял с ним на поводке по местным паркам. На попытки ему пенять, он справедливо возражал, что никаких запретов на счёт медведей устав университета не содержит.

Позже лорд настолько вошел во вкус, что попытался дать своему питомцу высшее образование. Однако дело не выгорело. Через некоторое время шутка Байрону поднадоела (как, впрочем, и скучные уверситетские занятия). Так что вскоре к большой радости местного населения он покинул Кембридж вместе со своим косолапым. Дальнейшая судьба последнего нам не известна.

Летучая мышь Шарля Бодлера

Знаментый французский поэт-декадант с 1864 по 1866 годы жил в брюссельском отеле Du Grand Miroir. Здесь и случилась эта история.

Однажды во время вечерней прогулки ему под ноги упала обессиленная летучая мышь. Бодлер знать не знал про великое множество жутких болезней, которые переносят эти ночные создания, и о которых так хорошо наслышаны мы. В детстве мама не говорила ему обходить подозрительно себя ведущих и не избегающих человека животных стороной (самое типичное, что можно от них подцепить — бешенство; и да, это смертельно).

В общем, поэт забрал нетопыря домой, где долго выхаживал животное. Летучая мышь спала вверх ногами в пустой клетке, где до этого обитала канарейка. Бодлер любил ласкать своего питомца к ужасу своей горничной (не делайте так, друзья). Когда животное восстановилось, Бодлер выпустил его обратно в расщелины у часовни Святой Анны, где оно, видимо, обитало раньше.

Стервятник Александра Дюма-старшего

Великий французский романист, как известно, выстроил на свои литературные доходы целый замок. В нем помимо пяти собак и кошки, обитали три обезьяны, два попугая, золотой фазан и стервятник. Последнего писатель купил в Алжире у местного жителя (кстати, очень дешево, но вот транспортировка птицы во Францию ​​обошлась дорого). Птицу поначалу звали Югурта — это в честь древнего императора Нумидии. Но позже выяснилось, что из всех мест стервятник предпочитает в качестве убежища пустую бочку. Так что Дюма быстро переименовал его в Диогена.

Ворон по кличке Грип

Именно такой необычный питомец жил у Чарльза Диккенса. Он, кстати, фигурирует в качестве персонажа в одном из его романов «Барнеби Радж». Роман посвящен антикатолическим беспорядкам в 80-е годы XVIII века, которые известны как «бунт лорда Гордона». Рецензентом книги был американец Эдгар Аллан По, который под впечатлением от литературной птицы создал свое самое знаменитое стихотворение «Ворон».

После смерти Грипа хозяин отдал тело чучельнику и в таком виде ворон продолжал вдохновлять писателя даже после смерти. Чучело позже было продано на аукционе, а теперь на него можно полюбоваться в музее города Филадельфия в США.

Курица, которая ходила задом наперед

Именно такой питомец был у американской писательницы Фланнери О'Коннор, классика так называемой «южной готики». Её рассказы о жизни южных штатов полны гротеска и изрядно вдохновлены Гоголем.

Так вот, в детстве у девочки была курица, которая из-за какой-то врожденной неврологической проблемы перемещалась задом наперед. Она была настолько известна, что даже запечатлена в кинохронике Pathé в 1932 году.