Рецензии — стр. 6

Чёрт побери, я не знаю, что написать об этой книге. Сочинение? Огромный разбор? Рецензию на 100 страниц? Незачем, незачем. Потому что Мариам Петросян написала всё, что нужно, и больше писать не нужно вовсе ничего, потому что в этой книге – целый мир, равных которому нет. В этом мире живут дети, которые любят и ненавидят, смеются и плачут, коллекционируют всякую пакость, строят интриги – дети без рук, без ног, слепые, увечные, сумасшедшие, дети-овощи, дети, которые никому не нужны, кроме них самих, живут в этом страшном и прекрасном доме с осыпающимися стенами; и среди них живёт самый настоящий ангел, который вовсе не ангел, потому что мальчик по имени Волк однажды лёг спать и не проснулся; потому что время летит для них незаметно, стекает по длинным волосам Лорда, и по протезам Сфинкса, объезжает Фазанов, бандерлогов и Крыс, и в руке у кого-то сверкает нож, а у кого-то звенят гирьки на инвалидной коляске, и самое главное – что за границами Дома нет ничего, ничего совсем, просто тишина и вечная мерзлота. Нет, об этой книге нельзя ничего сказать. О ней нужно молчать и просто передавать её друг другу, чтобы все могли погрузиться в неё, стать её частью. 10/10.

Дочитывать книгу в названии которой упоминается январь, уже намного позже, в феврале - досадная провинность с моей стороны!
Вообще, в последнее время, у меня наблюдается резкий спад активности в чтении художественных книг, вероятно, пришло время разбавить "художку" немного другой литературой, например, на тему здоровья, похудения, кулинарии, психологии, воспитания детей. Чем-то, что отвлечет меня от глубомысленных, тяжёлых романов и возникающих позже мыслей.
Что касается данной книги, не знаю почему, но меня сильно заинтриговала аннотация. Глядя на обложку, вспомнился сериал "Аббатство Даунтон", и подумалось, что книга, будет похожа по стилю на что-то из творчества Джейн Остин и сестер Бронте (в этом, я попала в точку).
Скажу сразу, у меня сложились неоднозначные впечатления после прочтения. Книга вроде бы и лёгкая, невесомая, но, вместе с тем - это унылая тягомотина. Главные герои вроде бы и нравятся, а вроде и нет. В общем, это что-то между тьмой и светом. Я не могу сказать, что история мне понравилась, но и то, что она мне не понравилась тоже. И, кажется, подобные чувства после прочтения книги, я испытываю впервые. То, что я знаю точно и могу утверждать на 100%, на протяжении всей истории, меня не отпускало чувство тоски, грусти и печали. Теперь понятно почему! С героями данного произведения просто случилась жизнь - настоящая, суровая, бренная, беспокойная...
К слову, в романе прослеживается очень красивая линия любви, хоть мне и не до конца понятно развитие отношений главных героев. И Джеффри, наверное, единственный в этой истории, который мне понравился и скрасил своим присутствием почти весь роман.
Порой, я не выношу слишком заумных, сложных, пространных рассуждений. А здесь, их великое множество. И хотя, у книги есть своя прелесть и, безусловно, своя яркая сторона, для меня она, увы, не дотянула до твёрдой четверки.

В очередной раз убеждаюсь, что в нашем мире живут люди, которые как я, и люди, не как я, некие Иные. Одни читают интересную литературу с захватывающим сюжетом, прописанными героями и увлекательной концовкой, к которой пробираешься через бессонные ночи и быстрый шелест страниц. А те Иные, другие, находят в море посредственных произведений нечто бессвязное, тягучее, неповоротливое и мутное, пахнущее тиной, с героями, имена и образы которых не запоминаешь, даже перевалив за 200 страниц опуса. Эти Иные любят выискать среди миллиардов книг нечто, претендующее на звание РОМАНА, обрастающего своей фан-тусовкой, нечто, получающее литературные премии, которые не иначе как эти Иные и присуждают, сидя в жюри. Но когда те, которые как я, не Иные, открывают это нечто с высоким рейтингом в надежде получить порцию нереального читательского удовольствия, они, с округляющимися от удивления глазами, получают бессюжетную токсичную писанину, и в итоге осознают, что король то голый.

В общем, переводя свои мысли с языка Иных, на язык тех, которые мои, могу сказать, что книга мне не понравилась. Я всеядна в литературе и читаю совершенно разные жанры, но здесь даже неясно, в какой жанр автор хотела вписаться: подростковое фэнтези? нет, магический реализм? тоже нет, сказка для ущербных взрослых? вряд ли. На какую аудиторию это рассчитано? Тоже непонятно: для подростков жестковато, для взрослых слегка косо и по-детски.
В итоге, отсутствие сюжета, огромный набор героев, которых не запоминаешь и к которым не привязываешься, большой, ничем не оправданный, объём делают роман Петросян ужасно скучным, трудноусваиваемым чтивом. Удивлена, что кому-то это нравится и премиям, которых у книги порядочно, - я не увидела ничего, что могло бы продвинуть эту книгу.

Когда у меня спрашивают, как пишет Клюев, я выдыхаю заветное "Огоо", потому как бывает как: ничего толком и сказать не можешь, особенно только вырвавшись из контекста, сплошные эмоции, но потом, погодя, начинаешь сравнивать и анализировать речь, приемы, раскладывать по полочкам, складывать целое и дробить на частное, вот здесь вот он вот так вот, а вот здесь оказывается это, а потом - бах, а это больше всего было похоже на повседневный поток информации в глаз, мозг, его последующую фильтрацию, деление на осознанное и отложенное, на применимое и нет, а то что нет - вдруг раз - и применилось. Да не просто так, а стало реальностью. Что характерно, если бы я умела писать, я бы хотела писать так, как Клюев. Первое, что бросается в глаза - абсолютное, призрительное равнодушие к школьным учителям русской литературы, ярым ценителям одной реальности, где СПГС котируется твердой валютой, потому как делить и дробить, перебирать мысли, формы, мыслеформы и формомысли можно бесконечно, и как только ему покажется, что нет - можно добавить еще одну параллельность, размножая геометрической прогрессией количество комбинаций, перебираясь из одной в другую как бы невзначай (а вдруг не заметят).

Так и двойники. То здесь, то там, а может быть нигде, а может и везде одновременно, множась ложью, быть может шуткой, но каждым сказанным словом становясь похожим на кого-то другого, а быть может, в какой-то момент, даже на себя самого, как у Radiohead "I'm not here. This isn't happening" - поймите эту фразу, переверните реальность. Идея, стиль, движение - всё как надо, всё, как я люблю в этой книге, всё, как на духу, как будто сама писала, как будто кто-то нашептывал, что писать. А тем временем, где-то там, в Бристоле (трость, пальто, старинный дом), сижу еще одна я, которая ненавидит, не понимает, отрицает все тайное и неявное, весь этот завуальный мистицизм, все эти шуточки-забавочки, каламбуры, непереводимую на иные языки игру слов. Или это я там, или это я, но уже здесь. Слова материальны ровно настолько, насколько ты ощущаешь свое право на их действие, как рычаг давления на то, что скрыто, но в конце концов так или иначе, что приводит к тому, что сказано.

Translit в каком-то смысле книга буддистская, религиозная в лучшем понимании этого слова, основанная на вере и негласных законах и правилах жизни, на случайностях и переплетениях нитей реальности, проходящая галопом по канве, изнанке, матрице мира, выцепленное где-то на грани интуиции понимание сущности вещей, их беспрестанное вливание одно в другое, вплоть до размытия этих самых границ отделяющих меня от тебя, потому что взгляд направлен вовнутрь, а не наружу. Всё есть едино, всё есть течение и перетекание, а потому, что уж удивляться, что где-то там есть десятки других я, если я есть они.

Вместе с тем, в романе присутствуют герои и места, незыблемые, основой погрязшие в самом сознании - фиг извлечешь, не перельешь, не сдвинешь с места, они якорем держат сознание и осознание личности в рамках допустимой человечеством нормы, без которых можно навеки потерять себя в этом бесконечном потоке сущностей, перебиться, разлететься и больше не собраться вместе, что кстати, совсем уж не плохо, но человеком ты вряд ли в таком состоянии сможешь существовать, обретя мир, потеряешь форму. Ложь, как элемент давления на реальность в таком обществе обретает огромную силу, рушит границы твоей личности, перебирая тебя, вталкивая куда-то еще, создавая, в том числе чужим обманутым сознанием совершенно параллелельную реальность: других людей, места, передергивая целые города, страны, быть может, земные шары.

А потому, если хотите быть цельным, видеть и не терять нить реальности - просто перестаньте врать. Не держите ничего в себе, для того, чтобы слова работали не обязательно, чтобы они были неправдивы. Больше говорите о любви, привязанности, добросовестности и вдохновении. Меньше едких, саркастичных и грубых слов. Читайте эту книгу, наслаждайтесь.

Даже не знаю, что сказать об этой книге.
Вроде, есть целое Озеро Радости, но оно на Луне, попробуй доберись до него. Есть Царица Земная и Небесная, но что-то слабо она помогает главной героине Ясе (почему Янина - Яся, я так и не поняла, вроде бы должна быть Яна).
Есть временной промежуток, когда происходят все действия - распад СССР. Место действия - Минск, Малмыги (небольшое поселение), Москва и Вильнюс. Но всё-таки главная героиня - белоруска, и по ней читатели судят о стране. К тому же некоторые ключевые моменты с Ясей происходят в Беларуси.
Так вот, ощущение такое, будто я читаю роман В. Аксёнова "Московская сага". Хорошо бы по качеству - сюжет, слог, интерес к книге. Интерес к судьбе девушки возникал, но так, чтобы я вся "аж испереживалась" - не было. Разные мы с Ясей, вот и всё. Ответственность за свои поступки у нас тоже разная. Даже в юные годы. Ну, не мне судить главную героиню.
У меня претензии к писателю. Читала роман и ловила себя на мысли, что как-то он не так описывает страну. Ей-богу, можно спутать с романами о сталинских временах. Но я в то время жила, и такой откровенной сталинщины не помню. Конечно, я не из той семьи, где прислуживает чернокожая с именем Лаура, в отличие от главной героини. И дело не только в сталинской серости, в которую окрасил писатель свой роман. Давайте посмотрим, как нам, читателям, рисует положение в стране один случайный покупатель с помощью статьи в кодексе:

Во-первых, 218-я статья, «Упущенная выгода». Не знаешь такую? О, Витя, срочно, говорю, вали из своей Вены, пропустишь все интересное на родине! У нас в Кодексе есть пункт, по которому могут закрыть вообще любого. «Упущенная выгода», Витя, это когда какой-нибудь следок у себя на калькуляторе мобильника подсчитывает, что ты мог на поставках тушенки в Питер заработать двадцать тысёндз, если бы отгружал ее по доллару за банку, а не по семьдесят центов. А ты заработал только пятнадцать тысёндз. Стало быть, ты совершил преступление, Витя! Недополучив прибыль! Ты сам себя, скотина, обманул! Следишь за логикой? В итоге, тебя — под руки и на хату! На выходе — пять лет с конфискацией! И главное, не нужно ни телефоны слушать, ни почту читать! Ни операм работы, ни налоговикам! Уголовка — с нуля,

А теперь ныряем в океан интернета:

Под упущенной выгодой понимают неполученные доходы (прибыль) или материальные ценности, вследствие причинения лицу вреда, путем нарушения его прав, неисполнения обязательств по договору. Иными словами, упущенная выгода – это не полученные стороной по договору доходы, которые бы она получила в случае надлежащего исполнения другой стороной своих обязательств по договору. Согласно части 1 статьи 14 гражданского кодекса Республики Беларусь лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных ему убытков, если законодательством или соответствующим законодательству договором не предусмотрено иное.

Разницу чувствуете? Если читатель будет судить о стране исключительно по этой книге, он придет к выводу, что у нас сажают абсолютно за всё. Но, поскольку я упустила уже много выгод и нахожусь на свободе, уверяю вас, это не так.
Есть ещё один маленький момент, который ломает финансовую жизнь Яси. В конце книги героиня снимает квартиру в Минске рядом с метро за 150 у.е. Уверяю вас, что в постсоветское время, что сейчас аренда жилья в Минске, даже комнаты, не говоря о квартире рядом с метро, начиналась совсем с других, более внушительных сумм. Тогда надо или Ясе зарплату повышать, и тогда она не в таком сложном положении, как рисует автор, или строить сюжет иначе.
Вот после такой откровенной лжи в книге даже не знаю, захочу ли я продолжить знакомство с писателем.

Эту книгу хочу оставить без оценки. Не в первый раз такое, но для меня это пришло после последней страницы. Впечатление остаточное: смесь опустошенности и безысходности.
Начнем с того, что первая часть книги зашла на ура, я в буквальном смысле не могла оторваться. Я сопереживала Курильщику, Лорду, Слепому, Сфинксу и не могла не улыбаться от Табаки.
Но вот со второй части что-то пошло не так. Сначала я думала что устала от книги (особенно если учесть какой это кирпич), но потом поняла, что уже меня не радуют ни постоянные пьянки, ни принятие каких-то запрещенных препаратов. Язык стал слишком скучным, повествование постоянно бегало, что становилось тяжело найти ту самую нить. Кроме того, меня стали возмущать воспитатели, их хамское и оскорбительное поведение (а как же толерантность?!). Что за безнаказанные убийства?! Я конечно понимаю, что тут у каждого борьба за выживание, своего рода улицы, но Дом они стали воспринимать к концу его существования как-то болезненно. В итоге эта болезнь и проявила себя в эпилоге со Сфинксом.
Не знаю, что не так, но дочитывала я пересиливая себя. В итоге, за первую часть я бы поставила все 5/5, а за вторую даже и не могу сказать.
В чем был смысл? Что хотел донести автор до нас в итоге?
Да, все дети, которых так или иначе обделила судьба несчастны, и именно здесь показывается их девиантное поведение. Но что дальше?!
По итогу, могу лишь сказать что это мое чисто субъективное мнение, я не стала фанатом ни автора, ни книги, возможно, я буду о ней вспоминать как о самом описанном событии, но не более...

Флэшмоб 2011, совет от mifrael . ОГРОМНОЕ СПАСИБО за совет!
Когда-то давно, вчера или позавчера, я жила в Доме, где шумит черный Лес. В этом Доме навек осталось мое сердце, затерявшись среди рисунков Леопарда, околдованное Ночью Сказок, влюбленное по уши в Шакала Табаки... Я совсем не ждала с тобой встречи, Ангел, рвущийся в перевернутое небо Красным драконом, и с тобой, слепой оборотень с бездонными глазами... я не ждала этой встречи, но как же я благодарна вам за нее!.. Я вернусь, я всегда возвращаюсь Домой...

Рассказы и повесть неплохие, есть интересные места, читается текст легко.
Немного странно, что у автора нет более крупной прозы (а может сейчас он как раз и пишет нечто таковое?), хотя - дело конечно хозяйское, мало ли, может преподавание в "писательской мастерской" затянуло, как вариант..
Обыденно-эффектной получилась вышкирдиновая сцена с волчицей и собакой из последнего произведения (то есть из единственной в сборнике повести "Овца"):
"Осмелевшая Лелька бросилась за ними, и тогда волчица, обернувшись на секунду, сделала какое-то мимолетное движение, и Лелька завизжала, захрипела и опрокинулась на спину. Подбежав, Марат увидел, что из левой стороны шеи у Лельки выдран целый кусок. Кровь из Лельки текла быстро, но она была ещё жива, пытаясь судорожно вдохнуть..." Сцена эта напомнила мне другую сцену из нашего фильма начала 2000-х "Жесть", когда бомжеватого вида бродяга, сидящий в коляске мотоцикла, незаметным и быстрым движением кидает нож и попадает прямо в сердце брутально-харизматичного полицейского. Нда...
И слишком рано проснувшаяся чувственность 5-и летней девочки Нины весьма сопереживательна в рассказе "Пелестань", рассказ, кстати, заканчивается ничем, впрочем, как и все остальные произведения автора. Как и рассказ "Тимур и его лето" явно мягко-провокационен, словно написан специально для разных всяческих премий и конкурсов, фирменно-необычен резкой, вдруг возникающей "загогулиной"..
Степень парлептипности 0,31. Степень густоты (крови) 0,29.

Это очень хорошая книга.
Главное для меня это то, что эта книга никому не подражает. Она уникальна. Я ничего подобного прежде не читала. И эта книга наконец-то помогла мне понять и полюбить магический реализм. Читаешь книгу и не понимаешь, реальность или какая-то параллельная реальность.
Печаль в том, что инвалиды так и живут, будто в параллельной реальности. Для них Наружность враждебна, в ней они никому не нужны. Дом создал мир для живущих в нём. И когда дети выросли и разъехались, то мир разрушился. Русалка перестала быть неповторимой, стала обычной) Я об этом жалела)))
Дети страшные, разрушенные внутри, которые могут убить тридцать человек и спокойно жить дальше. Те, кто не участвует в убийствах тоже страшные и разрушенные, потому что легко могут жить с этим, покрывать и делать вид, что не знают ничего. И знать не хотят.
Учителя, взрослые, тоже странные, безразличные или жестокие. Надо быть реально сильным и морально и физически, чтобы выжить в этом Доме. Выживают, конечно, не все.
Авторку добавила в свои любимые. Очень крутая!

Книга заворожила — прежде всего названием.

Для русского уха "зной январский" — оксюморон, а когда узнаешь, что автор живет в Австралии, все встает на свои места.

Я не люблю книги о викторианской эпохе, не читаю феминистические романы, написанные ради того, чтобы "с табуретки" говорить об идеях феминизма, а от чтения "Роз" оторваться не могла. В чем магия? Прежде всего именно в том, что эта книга написана не ради декларации убеждений автора с табуретки, я вообще не услышала авторского голоса, дающего оценку событиям, я увидела лишь — мастерски сделанный — слепок эпохи. Книга неспешная и читается неспешно, она похожа на старое кино, на сон, чтобы соотнести себя с ней приходится остановиться, замедлиться ... это было настоящее путешествие — не только в пространстве, но и во времени. Я побывала на другом конце Земли, в Мельбурне, я побывала в прошлом, в котором еще сильна тоска по уходящей эпохе, но уже звучит призыв нового века.

Книга рассказывает о девушке, которая переселяется из провинции в большой город к сестре, потерявшей мужа. История двух сестер, в общем, не нова и не оригинальна, но дело не в новизне сюжета, а в том, как автор сплетает слова, какие образы рождает и как обходится с читательским вниманием. Мне понравились как язык книги, так и настроение, как метафоричность, так и глубокое психологическое и философское наполнение истории. Здесь не так много динамики, не очень много "крутых" поворотов сюжета, весь роман воспринимается как бы сквозь дымку, но если набраться терпения и замедлиться, можно вместе с персонажами созерцать, размышлять, примерять на себя вызовы нового века, самому отвечать на поставленные автором вопросы. Книга оставляет большое поле для эмоций и размышлений, и мне это понравилось. Меня ни в чем не убеждали, мне ничего не навязывали, я многое увидела и о многом подумала. Спасибо автору за это.

К особенностям — я бы не назвала это минусами — книги относится то, что персонажей немало, и они не звучат ярко, выразительно, иногда их голоса сливаются в сплошной поток (по крайней мере, у меня так было), в  начале каждой главы приходится искать фокус, заново настраиваться на персонажа, от лица которого идет речь. Книга выглядит полотном, которое соткано из нити, плавно меняющей цвет. Вот ты смотришь глазами одного человека и думаешь его мысли, и вот ты уже стал (и когда?) кем-то другим, и цвета вокруг — почти незаметно, но все же — поменялись, фокус сместился, а ты продолжаешь плыть по течению вперед и вперед до самого конца ... которого вроде бы и нет. Или есть? Финал открыт, и когда дочитываешь последнюю страницу, понимаешь, что с этой книгой иначе и быть не могло.

Я получила немалое эстетическое и интеллектуальное удовольствие, спасибо. Книга чем-то напомнила нашумевшие "Фигуры света", вот только "фигуры" мне понравились  намного меньше (в том числе стилистически).

«…трудное зелье для оголтелых патриотов»

«Большой подарок русской культуре»

«Роман надо читать обязательно ради живых эмоций, ради живой литературы, в которой много кавказской отваги и воображения…»

«В романе Гиголашвили политика присутствует наравне с духовным, мистическим сюжетом»

«Роман Гиголашвили можно читать, как апокрифический портрет одного из самых загадочных русских монархов, а можно – как досадно точный портрет чертова колеса русской истории.»

«Тайный год» написан настолько виртуозно, что как о Петре Первом читатели знают по знаменитому роману Алексея Толстого, так и об Иване Грозном, хочешь не хочешь, теперь будут судить по роману Гиголашвили».

«…Россия кардинально не изменилась за прошедшие 500 лет, Гиголашвили говорил в интервью после выхода «Захвата Московии и здесь он убедительно доказывает свою пессимистическую точку зрения…»

«Зато последствия войны и опричнины сохранились задолго. Вопрос, стоило ли всего этого увеличение территории Руси до невиданных размеров, кажется настолько знакомым, что даже не ловко говорить вслух….»
(Из критики на роман М. Гиголашвили «Тайный год»)

«Прошлое здесь важно лишь потому, что с его помощью можно воевать в настоящем»

«Подделка под исторический роман отталкивается от публицистики и навязанных публике стереотипов»

«Книга Гиголашвили – еще один аргумент в пользу того, что нет, невозможен (настоящий исторический роман), и ждать при текущем положении дел нечего»

«Тайный год продолжает череду псевдоисторических романов…их объединяет одно – желание дать оценку современности, путем апелляции к тем или иным историческим событиям и фигурам»
(Тоже из критики на роман)

Да уж!
Очень верткий уж и за хвост не ухватишь.
Впрочем, может быть змея куда опасней и страшней…
В общем-то сюжет сего безразмерного писания укладывается в несколько слов: некий злой алхимик, втершийся на службу царскую, по заданию бояр разными ухищрениями попытался царя Ивана Грозного подвигнуть к бегству из Руси к королеве английской, чтобы вырваться из русского морока, жениться на королеве и жить, как человек. С трудом Ивану Васильевичу удается избежать этой коварной ловушки, найти покой и вернуться к собственному предназначению.
С трудом, потому что царь наш глубокий наркоман, который принимает все известные на то время наркотики (опиум, гашиш, ханка и проч.), он развратник, больной сифилисом, тиран и маньяк, склонный к самому жуткому насилию.

"Чего только раньше с Малютой не творили! Учились ножи бросать в живых людей — привязывали к дереву и кидали так, что только кровавые ошмётки в разные стороны летели. Ещё спорили — попаду в глаз? в лоб? в сердце? Бывало, что и в мёртвого ещё продолжали кидать, пока от трупца одно алое сочиво не оставалось. Или загоняли людей в баню, под неё клали порохи и взрывали — и покойники летали по небу как птицы. Или запирали пленных татар в овечьих загонах, а сами на конях охоту на них, как на кабанов, устраивали, стрелами разя и копьями протыкая. Или учились стрелять из лука по привязанным к столбам жертвам — пускали стрелы до тех пор, пока мёртвое тело не начинало напоминать игольчатого ежа».

Кроме того, и вместе с тем царь ищет внутренней гармонии и успокоения в вере, и еще верного пути развития своей стране. Вот так вот. Да уж!
Лейтмотив на всем протяжении текста: Россия – страна вороватых, ленивых людей, страна тупых людей, не способных к искусствам и наукам, ремеслу и производству, в которой церковь уничтожает на корню любые творческие порывы людей, русские все суть подлецы и предатели.
То есть довольно занятная книженция получилась, жуткая карикатура. Каждый раз с большим вниманием и интересом в подобного рода «правдивых» книгах разбираю каждое историческое упоминание и ссылку. «Тайный год» в силу перенасыщенности односторонним темным мифом о Руси я подверг выборочной (наугад) проверке. Вывод однозначный.
Может быть, действительно, как пишет либеральный критик, «в книге много воображения и кавказской отваги», но чего там точно нет – нет ничего правдивого из русской истории. Книга просто наполнена мерзостными, миазматическими враньем и придумками, растянутыми на непостижимые 729 страниц… Прикрыто это фиговым листиком фантасмагории, на мой взгляд, не очень удачно вписывающейся в композицию. Это и понятно. Если вдруг кто-то попытается обвинить автора в не историчности, можно заявить, что роман на это не претендует. Помилуйте, какая историчность, если в романе присутствуют белые кролики с крыльями, полусобаки – полульвы, снежный человек и проч.
Как не крути весьма «трудное зелье». У меня есть подборка книг «Опасная Россия – Черный миф о России», зелье это займет там одно из первых мест.
Все вроде бы ничего, все в который раз «очевидно до бредового состояний», как говорит один мой товарищ, если бы не одно «но».
Просматриваю критику и вижу, что конечно роман «сильно заметили». В совершенно российской печальной традиции дать ему какую-нибудь премию. Посмотрим. Выше эпиграфом яркие цитаты критических статей, вышедших из-под пера и из лагеря тех, кто служит лаборантами по приготовлению «трудного зелья для патриотов» (там особенно мне понравилось нежное «большой подарок русской культуре») и из лагеря настоящих критиков. Натыкаюсь на ютюбовский ролик некой девицы-читательницы Юлии Волкодав, которая с такими же неокрепшими умами делится впечатлениями о прочитанном. И вот ее глубокомысленное наблюдение по результатам прочтения «Тайного года» сначала заставило долго смеяться:

«Я поняла. Все что мы читали, учили, а читали мы достаточно серьезные труды… (думает) там Карамзина, например, или Ключевского, насколько это все было побасенками! Насколько это было адаптировано для детского восприятия и какая жестокая, беспощадная история была у нас на самом деле!»

Да уж!
Посмеялся, а ведь следует из того «я поняла», что: попал, попал точно в цель Михаил Гиголашвили. Грузин, родившийся и выучившийся в Тбилиси (школа, университет), двадцать лет живущий в Германии, по-видимому нежно любящий все русское, добился своего.
Теперь молодые читательницы, взахлеб его внеисторическую писанину хвалящие, Карамзина и Ключевского ПОБАСЕНКАМИ считают.
А вдруг и, правда, теперь об эпохе Ивана Грозного будут судить по писаниям Гиголашвили, как об эпохе Петра Великого по роману Алексея Толстого? Да нет, не может быть: слишком разновелики меры таланта.
И все же, как теперь неокрепшим умам понять, что в истории русского царя Ивана IV не было ничего похожего? Не было такого детства царя, не была так устроена придворная жизнь, не было такого уровня жестокости, не было многого из рассматриваемой книги, а та жестокость царской власти, что имела место, была следствием своего времени и была гораздо меньше, чем на «светлом» Западе того же времени.
И как неокрепшим умам внушить, что Ключевский и Карамзин не побасенки?

...Никто из побывавших у него в гостях не сумеет описать его жилище кому-то другому, не сможет указать дорогу и объяснить, как туда попасть. Желающих много, но находят нужное место лишь идущие без устали, умеющие ходить невидимыми путями, читать тайные знаки и видеть вещие сны. ...

Эта книга не для каждого. Так же как Дом, она не открывает своих секретов тем, кто не сможет их понять. Не каждый сможет понять суть повествования и не каждому суждено влюбиться в эту книгу, как и не каждому суждено стать прыгуном или ходоком. А ты один из них? Один ли ты из тех, кто, открыв дверь, увидит невиданное, и услышат неуслышанное? Эта книга как болото, погружающее тебя на дно, но выпутаться из его цепких рук тянущих тебя не удастся, так же, как и не удастся оторваться от прочтения каждой странички.

Все повествование построено на аллюзиях и магическом реализме, что дает нам, благоговейным читателям, насладиться книгой сполна. Также Мариам затронула важные темы, например, как боязнь детей перехода во взрослую жизнь, боязнь одиночества и самостоятельности, так же можно сказать, что затронута тема инвалидности, но она не открывается со стороны вызывающей жалость.

Главное в жизни Дома – это отношения детей между собой. Самое главное – здесь они не стесняются друг друга, никто никого не жалеет, не брезгует, не дает поблажек. Но это не значит, что в их жизни царит идиллия. Они часто жестоко дерутся, дразнят друг друга, высмеивают, а иногда даже убивают. Дом для его обитателей - это целый мир, и по их мнению за его пределами нет того, что будет являться для них защитой и опорой. Дом для детей представляется как своего рода крепость, которая может подарить тебе чудеса.

По-моему мнению, ходоки - это те, кто не смог перейти в настоящий мир те, кто не захотел видеть реальность такой, какая она есть, дальше идут прыгуны - это те, кто любит оба мира, но выбирают все же тот, где видят нечто удивительное, они не ушли до конца из реальности и не до конца находятся "на изнанке" Дома. Все остальные это те, кто смог перейти черту те, кто не прячется от реальности под маской чудес.

Читать было интересно, по мере прочтения каждый герой открывается с разных сторон. В итоге в конце мы ощущаем души героев и понимаем их.

В конце осадки в виде спойлеров
Судя по оценке в одну звезду, можно догадаться, что дом меня не принял. Это была вторая, и последняя попытка одолеть и постичь творческую мысль Мариам Петросян.
Эта книга оставила меня абсолютно равнодушной с огромным знаком минус. При этом сложилось впечатление, что автор писала, и просто не могла остановиться. Знаете, такое чувство возникает от чрезмерного переедания - когда долго не ел, пришел домой, и тут бабушка тебе зажарила нечто слоноподобных размеров. И ты сжираешь это целиком не останавливаясь.
В отличие от бабушки, Мариам Петросян ничего не жарит. Ее повело на какую-то темную для меня сторону, на которой у нее все не заканчивалась паста в ручке. Ну образно говоря.
О ЧЁМ ЭТА КНИГА? - задают мне безмолвный вопрос все друзья и знакомые, которые подумывают, а не прочитать ли им все-таки Дом, в котором для встречи книж клуба.
Книга о доме - это банально. Дом, дом, дом. Я в домике. Осыпающаяся штукатурка. Дом холодный, расположен в нейтральной (и это очень важная деталь) зоне между Расческами и еще чем-то. Дом сам по себе, отдельно от людей показался мне совершенно безликим.
Поэтому эта книга не о доме.
Я считаю, что эта книга о силе воображения Мариам Петросян.
И в ее воображении встретились 2 вещи - социальное расслоение и необоснованная жестокость. И не говорите мне "ну это же подростки". У меня вообще часто возникал вопрос, а люди ли это, и не умерли ли они давным давно.
Очень много действующих лиц, и даже то, что ты не можешь поначалу запомнить всех - это уже неважно. Гораздо больше меня раздражала частая прерывистость сюжета. Только ты поймешь, что к чему и начнешь вчитываться в диалоги или мысли Курильщика, как... Дом. Интермедия!! И всё.
Я долго не могла понять, что чувствую к этой книге, а вчера до меня дошло. Не помню точно, кто мне это рассказывал - экскурсовод в Праге или вычитала в путеводителе - неважно; смысл в том, что стоя на Карловом мосту в Праге ты совсем ничего не чувствуешь, потому что он находится в нейтральной зоне между насыщенным, теплым, атмосферным и таким близким для меня пространством города. А теперь представьте, что Карлов мост полностью заполнен людьми - уличные музыканты, нищие, карманники, туристы - очень много людей. И все они тебя совершено не напрягают, никакой неприязни или страха толпы. Меня это очень поразило. Потому что я безумно мечтала побывать именно здесь, и вот я стою на мосту, и действительно не чувствую ничего. Просто ощущение того, что именно здесь я и должна быть.
В общем, Дом, в котором стал для меня в какой-то степени Карловым мостом - эмоции по нолям, а теперь вспомним, что он был расположен в нейтральной зоне.
Но чем дальше я читала, тем в больший шок входила. Ну потому что это слишком даже для сказки, даже если воспринимать книгу в абсолютном отрыве от реальности.
Большой период моего прошлого был связан с людьми с ограниченными способностями. С инвалидами. Поэтому скажу страшную вещь: Дом, в котором и рядом не стоял с реальными инвалидами и образом их жизни.
Курение, драки, герои с синдромом непрекращающегося ПМС. "Ну это же подростки" - скажете вы. Угу.
Все слишком гиперболизировано и доведено до абсурда. Попытки увидеть в книге что-то такое-такое ни к чему не привели.

Игра - это все, что меня окружает

Помните эти мысли Курильщика? И это действительно так.
Есть несколько субкультур, которые навязали, придумали себе роли и пытаются выжить в хаосе школы или приюта, который расположен на нейтральной зоне. Люди без ног. Люди без рук.
И сила воображения Мариам Петросян заключается в том, что она наделила инвалидов свободой. Даже в замкнутом пространстве дома.
И они распоряжались этой свободой как могли.

"Господи-ты-боже-мой-что-это-было!" - стучит в моей голове рефреном уже не первый день.

Я печатаю эти строки дрожащими от боли и покрасневшими пальцами. Мне пришлось долго лупить себя по ним линейкой, чтобы они не бросились терзать клавиатуру и отправлять всем-всем-всем пользователям Лайвлиба личные сообщения с просьбами, мольбами и даже угрозами страшной расправы, если они сию же секунду не примутся читать эту книгу. Довелось пригрозить себе перерезанием интернетного провода и невозможностью донести хоть что-то хоть кому-то, чтобы суметь ограничиться только этими бездарными и ничего не выражающими словами в рецензии.

Вы должны прочитать эту книгу. И мне совершенно не будет обидно, если вы скажете, что она ужасна, затянута, скучна. Ведь я с вами согласна. А если вы скажете, что книга нелепа и надумана, я тоже не буду спорить. Я поддержу вас, если вы заявите, что она гениальна и идеальна. Я буду согласно кивать головой, утверждай вы, что книга прекрасна, коротка, оборвана на самом интересном месте.

Я согласна со всем, что вы можете сказать об этой книге, кроме одного. Вы не имеете права сказать, что вы посмели бы жить дальше, не прочитай вы ее, что она ничего и ни на грамм не изменила в вас. Потому что вы не имеете права на ложь. А такое утверждение было бы ложью. Ибо "Дом, в котором..." меняется реальность, вползает и в вас, тянет за собой, засасывает. И вы мечтаете только об одном-единственном - перышке цапли, которое позволит вам позвать хоть кого-то из них, чтобы он рассказывал вам и дальше, что происходит в Доме, которого попросту нет.

P.S.:
Нанизывая сознания на ветви деревьев Леса,
снабжает незрячих - глазами,
безруких-безногих - силой,
детские души - телами детей,
Дом пожирает,
одаривая свободой.

Первое большое произведение, которое прочитала у автора (рассказ не в счет)
Странное впечатление оставила книга. В центре сюжета Захар Миронович Кордовин, талантливый художник, потративший жизнь на создание первоклассных подделок всемирно известных полотен.
Действие происходит и в Израиле, и Испании, в Украине в Виннице, в Ленинграде. Поражает и временной размах - с воспоминаниями - с начала 1930-х и до нашего времени.
Захар мучим какой-то непонятной тоской, которая заставляет его кочевать с места на место, которая гонит его дальше и дальше. Он талантливый художник, а ещё больше - реставратор. Он мог бы сделать много хорошего, однако предпочел другую сторону. Сомнительные сделки, легкие деньги, и покатилась жизнь под откос.
В книге привлекает легкий юмор (хотя не сразу к нему привыкла), необычность ситуации, постоянное пересечение прошлого и настоящего.

Прежде чем читатель соберётся взять произведение Мариам Петросян в руки, он должен иметь ввиду, что это довольно толстая книга, по крайней мере в ридере это составляет более 1400 страниц не самого крупного шрифта.

Далее вероятному читателю следует быть готовым к тому, что во время чтения он, скорее всего, будет испытывать массу всевозможных чувств, причём вовсе не самого радостного эмоционального спектра. Потому что автор книги совсем не собирается щадить тонкие чувства своего читателя, она совершенно не озабочена его эмоциональным комфортом и уютом. Хотя и смакования самых разных ужасных, страшных или просто неприятных моментов и описаний, так и напрашивающихся в текст этой книги из-за специфических её темы и сюжета, вы здесь тоже не встретите — Петросян умело обходит эти "проходные" ходы, потому что её мастерства вполне достаточно для того, чтобы передать нам всё напряжение и всю обнажённую беспросветную безрадостность и безысходность судеб героев этого романа без выставления напоказ культяпок разных отсутствующих у них конечностей. Напротив, порой Мариам Петросян прописывает сюжет довольно простыми обыденными словами, однако эти литературные приёмы нисколько не смазывают общее мощное впечатление, возникающее у внимательного и сострадательного читателя.

Если говорить о жанре этой книги, то пожалуй самым близким по сути будет тег "магический реализм", хотя спервоначалу словечко "магический" как бы является лишним и неуместным. Всё по делу и всё по быту. Быту безрадостному и неприукрашенному. Обыкновенному — если может быть обыкновенным быт людей школьного возраста, являющихся инвалидами в той или иной степени и в силу своей инвалидности практически постоянно проживающих в специальном учреждении. Но потом, по мере погружения читателя в этот самый "обыкновенный" быт, начинают проскальзывать странные словечки — прыгуны... ходоки... изнанка дома... И постепенно реал сливается с чем-то расплывчато-размытым — то ли обкурились мальцы, то ли колёс лишку закатили, то ли хлебнули чего-то эдакого чрезмерно... то ли и впрямь некоторые из них в силу ограниченности своего здоровья развили в себе некие странные и сверхестественные качества и умения... Все попытки однозначно что-то истолковать и прояснить в конечном итоге приводят к тому, что только успеваешь давить на клавишу next page да чесать в затылке...

У нас не принято восхищаться современниками. Будто градус всеобщей любви по какой-то странной закономерности повышается с момента отдаления творца от нас. Будто должно пройти необходимое время, которое поставит всё на свои места. А так: ни-ни… На всякий случай будем ругать. Так оно намного легче и проще.
Уж не знаю, повезло Дине Рубиной в этом плане или нет. Вроде признанный писатель, а поругивают. Известное дело, в свом отечестве пророков не бывает. Хотя и отечество уже другое. В общем, чёрт ногу сломит в этом современном литературном процессе и в умах и душах наших людей.

Дина Рубина для меня, однажды сбросившей с себя читательскую однобокость и снобизм, является весьма занятной фигурой. Для меня она что-то вроде литературного трудяги. Вот взять хотя бы этот роман – «Белая голубка Кордовы».

Конечно, роман получился очень неоднозначным, простым и одновременно не таким уж простым для восприятия. Рубина умеет заинтересовывать читателя, точнее, она знает, как это делать и делает. Ну конечно, сюжет. Вот сочный образ Захара, мистификатора от искусства; вот слабо намеченная детективная линия с переходом на мистику (лёгкую, как карандашный набросок); а вот и излюбленное рубинское упоение судьбами, семейными тайнами, историями из прошлого. Дина Рубина заинтересовывает нас, а точнее сказать, знает, как нас заинтересовать. И … иногда перегибает палку. И иногда эта нарочитость , эта явленность автора в тексте, эта слежка за реакциями читателя («а вот я тебя сейчас сюда заведу», «а скажу-ка я об этом, небось ты, мой любезный читатель, давно позабыл эту деталь. А я вон как ловко к ней возвращаюсь!») надоедает. И вот я возвращаюсь к своей мысли: Рубина – ударник на ниве литературного труда. И эта её нарочитость – того же свойства.

Любят рассуждать о стиле, о языке её произведений. И здесь она тоже – литературный стахановец. Я в целом люблю эти рубинские рулады, словесные и образные нагромождения. Всё это питает и нежит моё воображение. Но я иногда понимаю: перебрала, перегромоздила. Все эти облака, деревья, горы существуют на страницах романа очень опасно, на грани разоблачения.
А этот синтаксис, фирменный рубинский синтаксис. В «Белой голубке…» он очень даже показателен. Как символ странно рождающейся мысли, будто запутавшейся в собственной пуповине:

А разве серая папка, рядом с которой - над которой - ты прожил всё детство и отрочество, ни о чём не догадываясь - не промысел судьбы?

Но несмотря на эти перекосы я Рубину очень уважаю. И роман мне этот понравился. И Захар не показался пресным, и от Испании пахнуло чем-то средневековым, совсем даже не лубочным, как тут уже упрекали, и винницкие страницы подарили целую гроздь наблюдений над людьми и их жизнями.

Много почти сказочного, условного в этом романе: пираты, Ватикан, близнецы, месть, кубок, история рода, пугающие совпадения. Как будто создаётся на наших глазах очередной миф. Что такое родовые связи человека? Миф или реальность? Неважно, но всегда какая-то история. Вот и здесь Рубина нам рассказывает историю людей в их семьях. Вскрывает ту тёмную сторону, неподвластную линейному времени, то родовое проклятие или благословение.

Роман о сотворении историй. Захар Кордовин тоже создаёт истории картин. Внедряется в капсулу времени, наводит ложные следы – а в итоге сам оказывается в водовороте захватывающего сюжета.

И напоследок не могу не отметить присутствие живописной темы в романе. И этот взгляд профессионала на картины, эти незабываемые для меня пассажи. Вот как надо чувствовать картины, вот что надо видеть в них…

У Эль Греко же фигуры озарены будто светом молнии, навсегда пригвождены к холсту и подчинены принудительной нарочитой структуре движения. Так мыслит иконописец или...художник в гетто: когда выход только один - вверх. И живость его лиц - это живость фаюмских портретов.

Сколько лет я ходила вокруг да около этой книги, пугаясь ее объема. Пугалась не зря, но хорошо, что наконец-то решилась прочесть. Теперь мне кажется, что на мою голову положили кирпич такого же объема, в голове тяжело, а мысли все еще бродят где-то в стенах Дома.

Такая странная книга о детях-калеках, которых не жалко, им даже немного завидно – они живут в Доме, у них свои стаи, своя непонятная свобода, свои тайны, о которых не стоит спрашивать, они зачастую старше, мудрее, проницательнее своих взрослых воспитателей, но что из этого появилось благодаря помощи Дома?

Такая большая книга, что тяжело ее целиком удержать в голове, возвращаться в памяти к оброненным кем-то, казалось бы, бессмысленным фразам. Понять, осознать, разобраться, увязать ниточка к ниточке обрывки прошлого и настоящего, не все ниточки сойдутся, какие-то не может увязать даже автор, от этого книга живет своей жизнью, а герои уходят за ее пределы и живут своей жизнью в невидимом для нас мире.

Мне грустно, что она закончилась, но не надо никаких продолжений, она хороша в том виде, в каком есть. Наверное, стоит только когда-нибудь перечитать.

Есть книги, которые всегда на слуху. О них многие говорят, их настоятельно советуют прочесть своим знакомым, эти книги то и дело попадаются на глаза. Так было у меня в свое время с Лабиринтом Ехо, в который я окунулась с головой, зачитываясь до утра. "Дом, в котором..." из этой же категории. Почти.

Я, наверное, сглупила, взявшись читать расширенную версию книги. Мне казалось логичным, что раз у "Дома" уйма фанатов, то и мне стОит прочесть его. Сразу и целиком. Но вот проходит месяц, проходит второй, а я всего лишь на середине и запуталась настолько, что мысли бросить и не мучить больше ни себя, ни книгу посещали меня при каждой попытке читать дальше. Сложно воспылать искренней любовью к чему-то особенному( а я даже сейчас считаю, что это совершено особенная книга), когда не понимаешь две трети из прочитанного!

Естественно, основа ясна: дом - это интернат для детей-инвалидов. Их много. Все они очень разные, но каждый является некой составной частью единого целого. Дом - это весь их мир. И мне кажется, что там нет места для меня.

Жить в замкнутом пространстве много лет, практически не имея возможности выйти в Наружность (за территорию интерната), сложно. Приходится подстраиваться, меняя себя. В Доме нет мам и пап, кто бы помог, объяснил, поддержал, пожалел. И факт отсутствия родителей (до определенного момента) меня поставил в тупик. Детей что, просто вычеркнули из жизни? Отправили в Дом с глаз долой? Или они сироты? Эти вопросы мучили меня, не давая возможности проникнуться историей в полной мере. Детей было безумно жалко. Они ненормально взрослые для своего возраста. Живут по собственным жестоким законам, по собственной системе ценностей. Но по-другому в Доме попросту не выжить.

Я не стану в подробностях рассказывать основной сюжет. Это сложно сформулировать без каких-либо спойлеров. Постараюсь выделить несколько тем, поднимающихся в книге (или точнее в трех книгах, из которых, собственно, и состорит "Дом...").

Жизнь с физическими недостатками.

Удивительно, но какими сильными мне показались эти дети! Представьте себе на минутку, что вы не можете ходить. Либо что у вас нет рук или зрения. Это же крах всего! Но только не у этих ребят. Они настолько гармонично выстроили свой быт, помогая друг другу, заботясь о ближнем, что и не скажешь, будто им чего-то в жизни не хватает. Это невероятно организованный, сплоченный мир, где у каждого найдется свое место и свои обязанности.

"Дедовщина"

Да, несмотря на помощь ближнему, в Доме она есть и процветает. Например, один из колясочников передвигался ползком на руках быстрее, чем некоторые бегали. А всё потому, что его ежедневно заставлял один из вожаков это делать. Жестоко? Безусловно! Но результат очевиден.

Мистика

Это отдельная тема для рассуждения. Возможно, на несколько часов. Ибо даже, казалось бы, в столь приземленной книге на столь непростую тему мистика занимает далеко не последнее место. Она просачивается отовсюду. Сам Дом - некий мистический портал в страну сказок, которые периодически рассказываются его обитателями. Но сказки ли это? Сказки ли?

Открытый финал

Уже читая книгу, я просматривала отзывы, думая, продолжать ли мучиться? И наткнулась на фразу: история просто заканчивается, без логичной концовки. Просто буквально обрывается на полуслове. Но так ли это? Я не думаю. Финал очень логичен, я бы даже сказала, предсказуем. Автор сумела все сюжетные линии свести к хорошей концовке без лишней драмы. За это ей огромное спасибо. Потому что еще большей запутанности я бы не осилила)

Наружность

Ну или по-простому - весь остальной мир за пределами Дома. Большинство обитателей не представляют своей жизни ТАМ. Они страшатся её и всеми возможными для них способами пытаются оттянуть день выпуска из интерната. Мне было легко их понять. Мир огромен. А из зоны комфорта выходить захочется далеко не каждому. Пусть и комфортом жизнь в Доме назвать сложно. Дочитывая последние главы книги, я грустила вместе с ними, ожидая конец эпохи их жизни.


Мне сложно сейчас оценивать это произведение. В какие-то моменты оно мне очень нравилось, в какие-то я хотела бросить и не возвращаться. А где-то осталась равнодушной к значимым для героев событиям. Правильнее было бы перечитать его снова, вдумчиво вглядываясь в детали, а уж потом ставить оценку. Но на это у меня не скоро появятся сили, и пока так. Не обижайтесь те, кто искренне любит эту книгу. Я не с вами) может быть пока не с вами.

...Я очень долго думала над этой рецензией, и поняла, что я не смогу написать ее. Как рассказать о том, на что отзывается каждая частица души? Как рассказать о том, что стало частью снов?.. Любые слова будет звучать поверхностно и плоско. Книга с двойным дном, книга-перевертыш. Книга, которая – где-то по другую сторону сюжета – будет говорить с читателем не о Табаки, Лорде или Русалке, а о нем самом. Ее можно прочитать как роман о больных детях со своим маленьким мирком, об их "травяных" глюках и так далее – и успокоиться на этом, решив, что это и есть отгадка. В конце концов, Курильщик тоже утверждал, что это всего лишь игра. ;). В такие моменты мне всегда вспоминаются слова Экзюпери: "...разумеется, слышит меня каждый по-своему, ибо каждый несет унаследованный груз прошлого, который никому не под силу изменить".
Я давно пришла к мысли, что каждому – свое [понимание]. Споры не имеют смысла.
Я же хочу одного – возвращаться иногда в Лес.
Ни секунды не сомневаюсь, какой бы ответ я дала Слепому. Если бы он спросил. Если бы он только спросил...

Автор картины - Meethos. Нарисовано в подарок. ;) Одна из тропок Леса в моем доме...

Возможно меня закидают тухлыми помидорами, но - хоть убей - я не понимаю всей прелести ни Дины Рубиной, ни подобных ей русскоязычных авторов. История сама по себе не плоха, талантливый художник-авантюрист, гениальный обманщик, колесит по всему миру, выдавая (и продавая!) им же нарисованные картины за шедевры кисти известных мастеров. За плечами у него - жизненные трагедии и многовековая семейная история.
И все бы хорошо, но вот нет у меня сил читать все эти языковые изыски ради изысков.
Вот!
Придумала, с чем сравнить. Этот язык - чисто петербургское межсезонье, например, ранняя весна. Идешь ты, скажем, кофе выпить в уютное заведение. И кофе вкусный, и заведение замечательное, но идешь ты к нему через вот эту вечную петербургскую мешанину из снега и грязи, еле переставляя ноги, и думаешь: ну, где же уже этот кофе, черт возьми?...

Еще раз: абсолютно субъективное впечатление не филолога.

Вот и еще один роман моей любимой Дины Рубиной.
Прочитала, конечно же, запоем - благо, отпуск на даче тем и хорош, что есть возможность читать, читать, читать...
И конечно же, влюбилась в главного героя. Хорош - не поспоришь: талантлив, загадочен, умен. Да, не совсем реален - но литература есть литература, ей главное суметь образ создать. Здесь - удалось.

Итак, образ обаятельного авантюриста-интеллектуала - это первый плюс для меня в данном романе.

Второй - молниеносные перемещения во времени и географии. И везде - люди, судьбы, трагедии - даже если они не выписаны с точностью до каждой фразы, а просто обозначены штрихами. От многих историй щемило сердце. Какие-то характеры, уверена, останутся в памяти надолго.

Есть, правда, кое-что, что вызвало чувство неловкости и легкого разочарования, - сцены встречи с Мануэлой. Т.е. не какие-то конкретные сцены, а сам факт и антураж этой встречи.
Ну, не буду скрывать, не очень я люблю такую глубокомысленную, метафорическую подоплеку подобных поворотов сюжета. Как, к примеру, в романе Улицкой "Казус Кукоцкого" (сам роман очень люблю, но вот вторая метафизическая часть...........).

Итог: Рубина - по-прежнему мой любимый автор. И "Голубка" очень хороша!
Но вот на первом месте у меня все равно стоит роман "На солнечной стороне улицы" .

Она выпила, не почувствовав вкуса пересохшим языком, попросила счёт, оставила деньги и, подойдя к ограждению крыши, переметнулась через него. Полёт был недолгим, но у самой земли девушка вдруг вспомнила, что забыла оставить смазливому официанту чаевые. Однако возвращаться было уже поздно.

"Сальса, Веретено и ноль по Гринвичу" удивительная история. Место действия Баку, время - конец 2011, начало 2012, счастливое время до всего, когда мир ждал конца света, предсказанного календарем Майя. Ну как ждал, несколько менее доверчиво и заинтересованно, чем Миллениума и Проблемы 2000, но совсем возможности не исключал.

Начинается все как в сказке: "три девицы под окном", нет, не прядут, едят арбуз, на дворе июль, одна из них только что приехала из Лондона, где учится, и теперь восторженно рассказывает подругам, как британская столица помешалась на сальсе - везде, просто везде учат танцевать и проводят вечеринки. Вдохновившись ее рассказом, две подруги, Бану и Лейла решают выучиться танцу. В столице Азербайджана с этим не так изобильно, из двух школ в непосредственной близости от дома одна оказывается пафосной и почти вдвое дороже, вторая попроще и от нее прямо-таки веет аутентичностью. Девушки выбирают ее.

Образованные горожанки из примерно среднего слоя среднего класса, они посмеиваются над руководителем школы, которого все здесь называют без затей Учителем. Он являет собой, удивительное соединение неотесанной вульгарности с неотразимым обаянием, потрясающей пластикой и харизмой педагога. Разговаривает на русско-азербайджанском суржике, делая комичные ошибки в согласовании падежей, но танцует как бог и умеет так наладить занятия, что они становятся самым ярким впечатлением для учеников. Девочки с самого начала называют его между собой веретеном.

В Веретено влюблены все женщины, а все мужчины хотят быть на него похожими, и менее подходящий объект влюбленности Бану трудно было бы вообразить. Все в этом человеке противоречит образу идеального возлюбленного, которого она себе рисовала, но любовь зла. Да полно, все ли чисто с этим человеком? Нет ли в нем чего-то сверхъестественного, прямо-таки демонического?

Ширин Шафиева написала роскошный азербайджанский магический реализм, в котором и невыносимая любовь, и нечистая сила в городе (этновариант "МиМ"). Часто смешной, местами жутковатый и невероятно аутентичный. К тому же, возвращающий на дюжину лет назад. когда все мы были так счастливы, не осознавая своего счастья, и мир был таким уютным в сравнении с ощетинившимся дикобразьими иглами днем сегодняшним.

И да, здесь есть любовь, та самая, невыносимая, к неподходящему человеку, немыслимая, какой в сегодняшней литературе уже и не осталось.

Роман, в который проваливаешься с головой. Он удивляет и восхищает, иногда ранит, порой отталкивает, заставляя что-то пережить глубже, вдали от текста. "Арабески деталей" удаются Рубиной на все сто, прямо чувствуешь, как трескается кракелюрный лак и заползает трещинка в сердце, в мысли, под ногти.

В книге удивительным образом переплетаются технические подробности творческой работы художника с огромным механизмом внутреннего преображения реальности. Но если бы только это; если бы художник был только художником и весь его мир крутился вокруг красок и кисточек. Нет. Главный герой книги огромен. В нём бурлит кровь авантюрного предка, в нём детская память о колоритной жизни в Виннице, и студенческий Питер, и Иерусалим сердца, и страстная Испания. Он бандит и святой, пират и иконописец - не дословно, но дух его крылат, опасен и гениален. В нём много любви и боли - и 500 страниц читатель переживает эту боль, желая и мести, и прощения. И в музей. Смотреть в глаза эльгрековских персонажей, разгадывать их судьбы, их настоящие судьбы (и настоящих художников, что уж там))).

И, конечно, я читаю везде своё. Так что самой главной ниточкой в книге для меня стала еврейская тема. В книгах Рубиной она всегда есть. В Белой голубке можно многое узнать и о винницких евреях и о сефардах; о всех мытарствах, которые преследует этот народ веками. Автор не устает вставлять прекрасные слова про Израиль и пенять толерантной дальше некуда Европе. Могу только поддержать. Роман написан в 2009, но пророчества актуальны как никогда:

И вот минуло каких-то несколько десятилетий — миг, упавшая ресничка с века двадцатого века, — и уже гордая Европа дрейфит перед новыми гуманитарными ордами, оступается, пятится, извиняется за все причиненные беспокойства, платит отступные, пособия, стипендии и гранты, но поздно: зеленые лужайки засраны, по мощеным улочкам бродят барышни, законопаченные в галабии и черные платочки по самые черные глазки, на центральных площадях с легендарными именами исступленно протестуют в поясах шахидов известные актрисы уже смешанного происхождения… Прощай, Европа! Арриведерчи, Рома! Аллахакбар, Мюнхен… — не за горами окончательное решение европейского вопроса.
И по-прежнему всем есть дело до так и не найденных сокровищ царя Соломона…

Тут самое главное ремарка про Соломона. Бесчинствуют шахиды, а виноваты по-прежнему евреи. Как это уживается в узеньких извилинах некоторых людей? Но ведь факт.

Интересно было читать и про художественно-мафиозный рынок, процветавший после второй мировой. Для меня это было новое знание; не особо-то я интересовалась коллекционированием картин и вообще мне сложно понять, зачем это надо. Причем я как частные коллекции не понимаю, так и склады Ватикана для меня загадка. Глупость какая-то бешеные деньги за картины требовать, так еще их потом и в подвале держать, никому не показывать. Вот когда Ватикан заныкал какую-то древнюю еврейскую святыню и не отдаёт - это ясно, тут борьба религий, будет много крови из благородных побуждений. По-человечески понятно, почему Кордовин "в отместку" подсунул им пирата вместо святого. Но зато въехать, на кой чёрт им вообще нужна была именно эта "подлинная"! картина, я уже не могу. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы костры не жгло. К сожалению, в этом бизнесе (прекрасном, художественном, одухотворенном) всё-равно трупов по колено. Не умеет человечество без жертвоприношений.