Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 42
Дункан не подал вида, что он удивлен. Он, конечно, знал об этих танцах – одной из достопримечательностей зимней общественной жизни округа. Но Джин никогда не упоминала о своем намерении поучаствовать в этом. Должно быть, эти мысли отразились на его лице, потому что Мердок повернулся к нему.
– В чем дело? Неужели тебя гложет зависть, что девушка раз в году проведет вечер, как ей хочется, когда все остальное время она трудится не покладая рук?
– Нет-нет, – поспешно сказал Дункан. – Это просто… ну… я понятия не имел… – Он помешивал чай гораздо дольше, чем было необходимо. – Она поедет одна?
– Отнюдь! – огрызнулся Мердок. – Она встречается с молодым человеком, который уже много лет уделяет ей большое внимание.
Совершенно ошеломленный, Дункан заставил себя улыбнуться:
– И кто же это?
Мердок как-то странно посмотрел на Дункана.
– Алекс Эгль, – понизив голос, ответил он. – Прекрасный молодой человек и сын сэра Джона Эгля.
Скрыв эмоции, Дункан поставил чашку, достал курительную трубку и медленно набил ее. У него осталось весьма лестное воспоминание о молодом человеке по имени Эгль в автобусе. Ему никогда не приходило в голову, что у Джин может быть такой «правильный» поклонник. Дункан воспринимал ее как некую независимую данность, считал ее обаяние частью атмосферы Линтона. Он не мог проанализировать причину своего смятения от этой новости.
Тут и вошла Джин в вечернем платье.
– А для меня найдется чашка чая? – спросила она с улыбкой.
Дункан во все глаза смотрел на нее. Прежде он видел ее только в самой простой одежде. В этом шифоновом платье вроде тоже не было ничего особенного, но своей облегающей белизной, подчеркивающей линии юной фигуры, оно придавало Джин особое очарование. Ее волосы тоже были уложены по-иному, с белым цветком, вправленным в темные локоны. В ее глазах искрилось предвкушение бала.
– Джин! Какая же ты красивая, – тихо сказал Дункан. – Красивее этого цветка в твоих волосах.
Внезапно раздался звонок в парадную дверь, и мгновение спустя быстро вошел Эгль, нарядный, в черном вечернем пиджаке и белом шелковом шарфе.
– Добрый вечер, сэр. Рад видеть, что вам лучше. – Он повернулся к Джин. – Первый, пятый, девятый и последний. И никаких отказов, пожалуйста! Если я не закажу их сейчас, у меня не будет ни единого шанса.
Джин зарделась:
– И я должна запоминать подобную чепуху? Ты знаком с доктором Стирлингом, Алекс?
Эгль протянул руку Дункану:
– Кажется, однажды вечером мы ехали в одном автобусе.
Дункан пробормотал что-то невразумительное. Он не был силен в светской беседе. Теплый прием, оказанный тут Эглю, только усилил его уныние. Под конец, стараясь не выдать своих расстроенных чувств, он увидел, как Эгль помог Джин надеть пальто и как они, смеясь, вышли из дома.
Позже, занятый операцией, он боролся с ощущением потери и гневом на самого себя. А потом, в девять вечера, когда он еще не закончил оперировать, к двери операционной подошла Ретта с телеграммой.
Он разорвал конверт и быстро прочитал:
Назначен для хирургических исследований в Фонде Уоллеса, Эдинбург. Комиссия также предлагает тебе стипендию патологоанатома. Начиная с этой недели. Блестящая и исключительная возможность. Настоятельно рекомендую принять. Ответь срочно.
С мрачным удовлетворением он подумал: «С этой деревенской врачебной мелочевкой покончено. Теперь я здесь больше не нужен. И, клянусь Богом, я им всем еще покажу, что к чему! Пусть она выходит замуж за Эгля, и покончим с этим».
Он быстро написал ответ:
Я возвращаюсь. Мы в «Уоллесе» научим их кое-чему.
С уважением,
