Аромат смерти

13

Иви не стала долго думать – это вообще было не в ее стиле.

Клиент сказал, что потолок обвалился, правильно? Ну да. Точно. Оки-доки.

Она отправила боссу сообщение, загрузила фургон и вбила адрес в навигатор.

Пятиэтажный жилой дом выглядел древним по местным стандартам – ему было не меньше трех, а то и четырех десятков лет. Наружные стены украшали потускневшая желтая плитка, болтающиеся провода, оконные кондиционеры, проржавевшие ограждения и светло-зеленые водостоки. Для тайваньского пригорода он был типичным.

На первом этаже жила парочка скопидомов, заменивших железные решетки на потрепанные синие жалюзи и, почему-то, плакаты, оставшиеся с прошлых выборов. Черные мусорные пакеты, картонные коробки и мешки из-под риса были расставлены вдоль стены. Между кучами барахла оставалось немного свободного пространства, занятого скутерами. Иви пристроила между ними свой мотоцикл. Она старалась действовать как можно аккуратнее, но все равно столкнула мусорные мешки с картонных коробок.

– Черт, что за дерьмо!

Иви беспомощно выругалась, заглушила мотор и слезла. Раздраженно вздохнула и начала закидывать мешки обратно, но те продолжали валиться вниз, и в конце концов она просто отодвинула их в сторону. Непроизвольно наморщила нос, хоть никакого запаха и не чувствовала.

Потом отыскала почти совсем выцветшую номерную табличку и открыла почтовый ящик – там действительно лежала связка ключей и желтый конверт. Конверт был тяжелым. Она пощупала толстую пачку голубых купюр, пересчитала их, сделала фото и отправила боссу. Потом надела защитный костюм, повесила маску на шею и открыла металлическую дверь первого этажа.

– Проклятье!

Перед ней была самая узкая и крутая лестница, какую она видела в жизни, уходившая вверх под углом чуть ли не в сорок пять градусов. Иви наклонила голову и прикинула, как будет тащить громоздкое оборудование через проем, куда едва проходила сама. Оставалось лишь молиться, что ситуация не особенно сложная и тяжелая артиллерия не понадобится.

Квартира площадью меньше тридцати пиньиней была поделена на семь крошечных студий, каждая около шести квадратных метров. Оказывается, куда больше тайваньцев живет в квартирках размером с гроб, чем она думала. Особенно в пригородах вроде Чжунхэ и Юньхэ. А7 находилась в самом конце. Иви прошла по узкому коридору, отперла деревянную дверь и наконец поняла, почему мужчина на том конце так торопился.

Потолок действительно обвалился: стальные направляющие прогнулись, между ними свисали провода, а старомодный вентилятор валялся разбитый на полу. Пол и футон, лежавший на примитивной односпальной кровати, были усыпаны обломками. При внимательном осмотре можно было заметить пятнышки крови на полу и петлю, привязанную к упавшему вентилятору.

Попытка суицида? Это было первое, о чем подумала Иви. Старенький вентилятор не выдержал веса бедняги, его вырвало с корнем из потолка, и он увлек его за собой полностью.

Она прикрыла дверь и покрутила головой, разминая шею. Потом расслабилась и погрузилась в другой – молекулярный – мир. В ноздри ударила смесь запахов крови, дерьма и мочи. Запах смерти был не особенно насыщенным – здесь доминировали ужас и слезы. Иви сделала еще один глубокий вдох. Мозг перестал работать.

«Какое славное жужжание…»

Она ощущала покой, свет и тепло. Немного закружилась голова, глаза слегка заслезились. Иви была очень, очень довольна.

По шлейфу запахов – моющие средства и сточные трубы – она прошла в ванную. Плитка на полу и стенах была покрыта влагой. Иви заметила красное пятно в бороздке между двух плиток.

«Справлюсь в одиночку».

Стараясь как можно тише тащить необходимый инвентарь вверх по лестнице, она думала о том, каково это – пытаться покончить с собой, и каково при этом присутствовать.

Стол остался нетронут, но на нем и так царил хаос: пятна засохшей краски, альбомы, кисти и мастихины, черные резинки для волос. Перед ним стоял простой деревянный стул, а на его спинке висела белая ресторанная форма с пристяжным галстучком. Иви взяла ее в руки. Та пахла кетчупом, базиликом и фритюром. На груди была табличка: «Джиджи».

Джиджи выделила немного пространства между стеной и изножьем кровати для импровизированной кухни, чтобы не пользоваться общей. Там стояли маленький холодильник, индукционная плитка, зеленая рисоварка «Татунг» и шкафчик для посуды. Иви открыла ящик и обнаружила там все необходимое: миски, тарелки, ложки, палочки и пищевую пленку.

На небольшой полочке над столом стояли почти пустой флакон увлажняющего крема и бутылочка со средством для снятия макияжа. Логотипы на обоих практически стерлись. Джиджи, похоже, не любила пользоваться косметикой, но перед сном наносила увлажняющий крем, а еще пользовалась тремя видами лосьонов и гелем. В шкафу у нее как будто ураган пронесся: похоже, она в спешке искала там бюстгальтер – да, видимо, вот этот, – который долго не надевала. Она побросала смятую одежду прямо на дно. Иви понюхала каждый предмет – не особенно тщательно, просто из любопытства, чтобы понять, что за жизнь была у этой девушки.

Затем она выдвинула ящичек и ощутила отчетливый химический аромат. Откуда он может идти? В ящичке хранились лифчики и трусы. Пять одинаковых лифчиков телесного цвета, без кружев и бантиков. Иви взяла один, подергала за резинки – похоже, его много носили. Ткань выцвела, на застежке появились пятнышки ржавчины, лямки растянулись. Запах шел не от белья; видимо, оно просто его впитало.

Но внизу лежала вещица совсем другого рода – радикал среди консерваторов. Бюстгальтер с глубоким вырезом, оборками цвета красного вина, черными вышитыми розочками и золотыми пряжками на нежном кружеве. Модный. «Секси». Ни разу не надеванный.

«Пора браться за работу».

Возвращая бюстгальтер на место, Иви заметила, что дно ящика отдается гулким стуком, если случайно задеть его ногтями. Потрогала угол – и поняла, что дно фальшивое. Под ним хранилась деревянная шкатулка, внутри которой обнаружились рисунки. Портреты – на удивление реалистичные, – с прорисованной до мельчайших деталей кожей и морщинками. Пожилая женщина в темно-фиолетовом шарфе и очках для чтения, старик с обвисшими щеками… Казалось, поры на бумаге дышат. Каждый рисунок говорил о невероятном таланте. Среди портретов были наброски человеческого тела, проработанные до такой степени, что сошли бы за иллюстрации в учебнике по анатомии.

Иви набрала в рот воздуха и сдула пыль, скопившуюся на одном из портретов. Мужской профиль задрожал у нее в руках. Она прикрыла глаза и повела носом из стороны в сторону. Грубая текстура… Она вдыхала незнакомый запах.

Талантом к искусству Иви не обладала. В школьном табеле ей неизменно писали: «Есть над чем поработать». До самого выпуска учителя рисования стояли на этой оценке – точнее, отвержении – ее художественных способностей. Искусство казалось ей роскошью, недоступным стилем жизни. Перебрав стопку рисунков, она вернула их в шкатулку и затолкала ее под фальшивое дно ящика.

Заводские запахи – преимущественно формальдегида и клея – с неношеного бюстгальтера остались у нее на кончиках пальцев, в носу от них засвербело. Иви решила понюхать плитки на полу. Наслаждаясь, словно вуайерист, она забыла о своем обычном коротком сне. Пора было приступать к работе.

На удивление, ей оказалось довольно легко убираться в этом крохотном пространстве, и она закончила задолго до назначенного срока. Взялась за телефон и уже собиралась позвонить дядюшке А-Юю, который вывозил мусор в «Следующей остановке», но потом передумала. Меньше всего ей хотелось, чтобы в четыре часа утра он садился за руль своего шеститонного грузовика. Не хотелось выслушивать его ругань и смотреть, как он закатывает глаза. Иви и без того ему не нравилась. Поэтому она сложила мусор в мешок, стащила его по лестнице, погрузила в фургон и отвезла до контейнера. Сделала еще одну ездку, чтобы избавиться от футона, но контейнер стоял недалеко, и времени это заняло немного. На рассвете она уже вернулась в офис, чтобы принять душ. Начинался новый день.

Иви положила конверт боссу на стол и оставила покаянную записку – не слишком искреннюю. Она была готова к упрекам и даже знала, в каких выражениях они прозвучат. Заткни свой чертов рот. Кто сказал, что ты можешь что-нибудь сама выбрасывать? Или ты готовишься вылететь из гнезда, а? Хочешь сама стать боссом? Принимаешь заказы без моего согласия, да, бестолочь? Бла-бла-бла… Она и правда проявила некоторое безрассудство, но с работой-то справилась, верно? Да и что может пойти не так?

Руки и ноги болели, поясницу ломило, но, добравшись домой, Иви поняла, что усталости не чувствует. Полежала какое-то время на кровати с открытыми глазами, потом встала, набросила куртку и пошла на завтрак. Лапшичная на первом этаже еще не открылась, поэтому Иви побрела к кирпичному домику на углу с традиционной для пригорода крышей: несмотря на ржавчину, ее ни разу не заменяли. Там находился ресторанчик со шведским столом, где, наверное, уже четверть века кипел в котле один и тот же бульон. Снаружи были припаркованы четыре или пять мопедов. Иви протиснулась в двери. Бо́льшую часть пространства занимал длинный буфет, смотрящий на дорогу; возле стены стояли три небольших деревянных стола с пластиковыми стульями. Зимой в качестве бесплатной добавки можно было получить мисо-суп, летом – фруктовое желе. Несмотря на ранний час, там уже сидели люди. Раньше Иви заглядывала в ресторанчик, потому что он был приятный и недорогой, а теперь ходила еще и потому, что вкус блюд там никогда не менялся. У нее еще оставалась слабая надежда, что от знакомых запахов ее обоняние проснется, но она не признавалась в этом даже самой себе.

– Вы сегодня рано, – приветствовала ее тетушка за прилавком. – Что будете брать?

– Ммм… Свиные отбивные с… – Иви всегда долго разглядывала доску с меню, хотя все блюда для нее были на вкус одинаковыми.

– Здесь, не с собой? – Тетушка не стала дожидаться ответа: она взяла пластиковую тарелку и стала накладывать в одно из пяти отделений блестящий рис.

Иви смотрела, как хозяйка кидает свиные отбивные в котел с кипящим маслом. Больше кляра, чем мяса.

– Так, у вас еще три гарнира. Что вам положить?

Иви встала на цыпочки и наклонилась вперед, чтобы лучше видеть. Ховард в этот момент обычно хватал ее за ворот, боясь, как бы она не упала.

– Мапо-тофу, муравьев на палочках… – Она оглядела буфет, но ничего острого там сегодня не было. – Есть что-нибудь поострее?

– Мапо-тофу, муравьи на палочках… – Женщина повторяла названия, накладывая блюда на тарелку. – Что-нибудь еще более острое? Как насчет баклажана? Я добавлю к нему маринованный дайкон.

Иви кивнула. Ей нравилось в этом ресторане. Хозяйка помнила предпочтения клиентки и болтала с ней, но без панибратства. Она держалась дружелюбно и в то же время отстраненно. Именно это Иви и было нужно. Как и всегда, она устроилась со своим подносом за столиком у окна, подальше от буфета. Сбрызнула столешницу антисептиком, вытерла клочком туалетной бумаги. Палочки протерла тоже. Наконец обработала руки. Теперь она была готова есть – и наблюдать, как входят и выходят другие посетители.

Вытяжка засасывала дым и выпускала его кольцами в вентиляцию уже несколько десятилетий, надувая город, словно воздушный шар.

…Кроме владельцев небольших земельных участков причудливых геометрических форм, которые обитали в Юньхэ с незапамятных времен, а также военных, преподавателей и мелких служащих, переселившихся сюда двадцать-тридцать лет назад, тут жили студенты, перебравшиеся с севера, чтобы учиться в колледже, и абитуриенты, надеявшиеся остаться. Ездили они преимущественно на мопедах или садились на автобус, чтобы добраться по мосту в университет или на работу. Все с трудом сводили концы с концами, но сдаваться не собирались.

Через реку находился Тайбэй – самый процветающий город на Тайване. Юньхэ же рос сам по себе, без всякой системы. Образчик эстетики незавершенности. Его населяли беспризорники, брошенные родителями, сироты, вынужденные сами прокладывать себе дорогу в жизни. В результате никто не мог нарисовать его подробную карту.

И в этом не было ничего необычного. Пригород казался одновременно старым и новым, тихим и шумным, спокойным и оживленным.

В переулках и тупиках Юньхэ всегда царил ленивый полдень – время выйти прогуляться, не снимая пижамы. Рынки и бульвары кипели, из пешеходов на них скапливались пробки, мопеды и мотоциклы образовывали целые водопады. Риелторы наперебой расхваливали жилье. Социологи называли Юньхэ полусамостоятельной городской экосистемой. Население здесь было самое плотное на Тайване, а банды – самые многочисленные. Тем не менее Юньхэ считался трамплином к успеху. Большинство его обитателей предпочли бы перебраться в другое место, но пока оставались тут.

Иви оказалась в Юньхэ, едва сойдя с поезда из Мяоли. Ей здесь понравилось. Она любила противоречия и хаос. Ей нравилось блуждать по улочкам и перекресткам, следуя за своим носом. Проходя мимо хозяйственного магазина, она вдыхала запахи металла, краски, резиновых шлангов и поливиниловых труб. Но главным источником ароматов тут была пища. В забегаловке жарили свиные отбивные. За углом липкий рис варился на пару под белой марлей в деревянном бочонке. В киоске по соседству кипел котел со свиными ножками. Чуть дальше торговали маринованным тофу, колбасками и печенкой. Запах лапши подсказывал Иви, что она дома. Она жила здесь с Ховардом. В доме, который создала для себя. Но теперь этот дом исчез. Когда-то у нее был целый мир, а теперь от него ничего не осталось…

Иви забросила остатки еды в рот, протерла стол и поднос еще несколькими обрывками туалетной бумаги и выскользнула на улицу. По дороге домой заглянула в лавочку купить бутылку козьего молока.