Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
16
Времени, чтобы горевать, не оставалось. Лучшим выходом было взяться за дело самостоятельно, так что на следующее утро босс и Ховард заявились к ней домой. Втроем они обсудили ситуацию и решили заняться поисками.
Ховард с боссом обладали и следовательским талантом, и необходимыми связями. К Иви начали стекаться газетные статьи, видеорепортажи, публикации в интернете, данные по следствию, улики, свидетельства очевидцев и отчеты судмедэкспертов. Вскоре стены ее гостиной полностью покрылись вырезками и фотографиями.
Да, все слышали про инцидент, но не более того. На него не обратили внимания. В мире происходит слишком много трагедий, чтобы рыдать или хотя бы вздыхать по каждой.
Но все-таки был свидетель, позвонивший в полицию: 19-летний парнишка.
Иви попыталась восстановить предположительную цепь событий, начавшуюся в понедельник 11 ноября. Небо было не просто облачным – тучи висели так низко, что словно прижимали людей к земле. Парень работал на автосвалке каких-то шесть месяцев, и всегда приходил самым первым. Поднимал гаражную дверь, включал общий свет и проверял, всё ли в порядке с оборудованием. Он также подчинялся негласному правилу: приносить газеты и завтрак старшим, которые явятся позже. В городе орудовали воришки, таскавшие со свалок металл, и начальник миллион раз повторял рабочим вечерней смены проверять замки на передней, боковой и задних дверях. Однако была одна проблемка: двери часто оставались незапертыми. Парнишка, зная об этом, по прибытии на работу делал вид, что все равно «отпирает» замки, потом открывал двери и впускал старших, пришедших на утреннюю смену.
В помещении пахло ржавчиной, машинным маслом и мусором, который не выносили тысячу лет, а еще дохлыми крысами. С приходом парня к этим запахам добавился аромат горячего завтрака: яичные блинчики с кетчупом, что-то вегетарианское, что-то с двойным сыром… Когда он только начинал, старшие казались ему капризными, словно девочки-подростки, но со временем он к ним привык. Разобрался, что к чему.
В понедельник утром он постоял перед входной дверью, потирая ладони, чтобы согреть их и достать наконец ключ, – возможно, на этот раз дверь все-таки будет заперта, раз свалка не работала все выходные. Когда он наклонился к замочной скважине, то вдруг услышал грохот оборудования.
«Это что, пресс?»
Когда с машины снимали запчасти, еще пригодные к использованию, ее помещали в промышленный пресс, чтобы раздавить, или, на жаргоне, «поджарить». Парень распахнул дверь и вбежал внутрь. Да, чудовище проснулось и поглощало пищу. Оно с аппетитом расправлялось с минивэном цвета индиго. На панели управления горели лампочки.
– Эй! – крикнул парень, пытаясь перекричать пресс. – Босс? А-Хо?
Ответа не последовало.
«Какого черта?»
Нахмурившись, он бросил завтрак на стол.
– Есть тут кто-нибудь? Я выключаю пресс, уж извините, если что! – Он подбежал к панели и нажал несколько кнопок.
Стальная плита сдвинулась вниз еще на несколько сантиметров, прежде чем остановиться. Парень снова огляделся, но никого не увидел. Можно было расслабиться. Он уже собирался развернуться и отойти…
Когда увидел это.
Из «поджаренного» минивэна натекла глубокая розовая лужа. Язык этой жидкости вот-вот мог коснуться его ботинка. Безжизненный глаз подкатился и ткнулся ему в подошву.
Звонок поступил в 6:17. В 6:32 на свалку прибыла патрульная машина. Полицейские огородили двор и допросили паренька. В 6:57 явились криминалисты, а с ними фургон телекомпании со встроенной спутниковой антенной.
Обезглавленное и расчлененное женское тело разрезали на шесть частей и сложили в три черных мусорных мешка. Виртуозом убийца не был: разрезы оказались грубыми и до сих пор сочились жидкостью. Но тело явно обескровили где-то в другом месте и немного ополоснули, прежде чем разложить по мешкам. Крови было не слишком много.
Криминалисты обратили внимание на разнонаправленные царапины и засечки на костях, судя по которым убийца пользовался сразу несколькими инструментами. Во-первых, пилой с лезвием около 65 сантиметров, предназначенной для плотницких и столярных работ. Во-вторых, тесаком из нержавеющей стали с исключительно острой заточкой и устойчивостью к износу, длиной от 15,5 до 17,5 сантиметра и шириной от 7,5 до 10 сантиметров.
Этот же тесак стал причиной многочисленных глубоких ран на плечах, черепе и руках жертвы. При ударах по голове убийце приходилось прикладывать усилие, чтобы выдернуть лезвие обратно. Лицо жертвы было изуродовано, все в царапинах и порезах. Ни одного из орудий убийства на месте не нашли.
И хотя следов спермы не было, половые органы жертвы подверглись многократной пенетрации тупым предметом. Ногти ей аккуратно подстригли и вычистили, не оставив при этом чужих биологических частиц вроде волосков или клеток кожи. Полицейские ввели данные жертвы в национальный реестр пропавших: Юньхэ, от 18 до 20 лет, рост от 153 до 155 сантиметров, длинные прямые черные волосы, круглое лицо… У нее имелись все постоянные зубы, включая четыре недавно прорезавшихся зуба мудрости. Ни кариеса, ни пломб. Большое родимое пятно на животе справа.
Вскоре личность была установлена: девятнадцатилетняя Джиджи Чан. Она училась на последнем курсе Государственного университета искусств Тайваня и входила в десятку лучших. Считалась прилежной студенткой, но была сильнее в теории, чем в практике. Любила живопись и дизайн, однако не отличалась особыми успехами или талантом по сравнению с однокашниками. Общалась мало, никому не рассказывала ни об учебе в школе, ни о личной жизни. Посещала факультетские мероприятия, но ни в какие клубы не вступала. Имела несколько знакомых, с которыми здоровалась на переменах, могла поболтать после занятий или иногда сходить на ужин. Но и тогда предпочитала слушать, а не говорить.
По вторникам, средам и четвергам она подрабатывала официанткой, в белой униформе с галстучком, в итальянском ресторане рядом с университетом. Снимала квартиру, в которой ее убили, с начала последнего курса. Как минимум раз в месяц ездила на юг в Юньлинь, обычно на поезде. Ее отец был электриком и сантехником, а мать работала поварихой в местной забегаловке. У девушки была старшая сестра – она училась в Университете Фэн-Чиа в Тайчжуне. Родители говорили, что покойная прекрасно ладила с семьей и была примерной дочерью. Она жила тихо, пытаясь день за днем карабкаться по лестнице успеха, не совсем понимая, как его достичь. Обычная девушка. Длинные темные волосы. Симпатичные, но непримечательные черты: застенчивая улыбка, нос пуговкой, родинка под глазом…
Джиджи Чан.
Иви покатала это имя на языке, и внезапно ее затошнило.
Расчленение. Не то, что первым приходит в голову, тем более в нашем веке. Как правило, это вызов полиции: «Эй! Я боялся, вы поймете, что я знал ее или его, поэтому приложил дополнительные усилия, чтобы сбить вас со следа». Не было следов повреждений ни на металлической двери внизу, ни на деревянной – в квартиру. Замки не взламывали. Пенетрация тупым предметом, потом убийство и расчленение. Тело вывезли на автосвалку. Постепенно преступник обретал трехмерность. Полиция рассматривала вариант с убийством на почве ревности. Иными словами, из-за любви.
Следствие затребовало данные с камер наблюдения. Однако те ничего не дали. Камеру на свалке не так давно разбили хулиганы. Да и в любом случае, дорога, на которой она находилась, была главной транспортной артерией Юньхэ, с круглосуточным оживленным движением. Две другие располагались на доме, где жила Джиджи Чан. Одну вывели из строя птицы, свив гнездо на дереве баньяна; все, что там можно было рассмотреть, – несколько пушистых шариков. Вторая давно не работала. Средства, выделенные городскими властями на установку новой, сторож с помощниками растратили на какие-то свои нужды.
Дела вроде этого полицейские всегда ставили в приоритет. Они быстро отмели подозрения в адрес рабочих свалки. Связались с семьей девушки, ее друзьями, однокашниками, профессорами и коллегами по работе, провели множество допросов, но ни к какой версии так и не пришли. Расследование застопорилось.
Потом пришли данные экспертизы.
По мнению патологоанатома, царапина на лице покойной могла указывать на то, что убийца, помимо тесака, пользовался ножом для овощей или скребком. А самое главное, причиной смерти стали не ножевые раны, а удушение. Частая причина смерти.
Странным было то, что на шее осталось две странгуляционных борозды: одна от удушения, а вторая – от повешения.
Глаза у Иви расширились, из ноздрей вырвались струйки пара. Как холодно!
«Две борозды?»
Она представила себе реакцию Ляо и Чэня, когда те получили отчет. Джиджи Чан отрубили голову – отрезали кухонным ножом. Срез был грязным – убийце потребовалось от двенадцати до пятнадцати попыток, чтобы закончить работу. Аутопсия выявила также петехии – мелкие кровоизлияния на склере и конъюнктиве глаз. А еще две почти незаметных борозды на шее.
Странгуляционные борозды появляются в результате повешения или удушения и обычно сопровождаются гематомами. Джиджи Чан расчленили, но борозды все-таки остались. Их удалось заметить благодаря задержке разложения. Смерть запускает часы; бактерии принимаются за дело, распространяясь по кровеносной и лимфатической системам и провоцируя гниение. Однако поскольку ткани в странгуляционных бороздах сдавлены, кровеносные сосуды там спадаются, препятствуя размножению бактерий и задерживая разложение.
Первая, темно-коричневая, борозда проходила под щитовидным хрящом – или адамовым яблоком, как его принято называть. Хотя и слабовыраженная, она была достаточно глубокой, что указывало на нападение сзади. Убийца, очевидно, набросил девушке веревку на шею и стал душить, сломав ей хрящ и заставив жертву прикусить язык. На ранке запеклась кровь, позволявшая сделать вывод, что Джиджи Чан задушили до смерти, прежде чем расчленить.
Вторая, грязно-желтая борозда в форме буквы «V» находилась чуть выше первой, между щитовидным хрящом и подъязычной костью. Она шла по шее диагонально, спереди была глубже – классический случай повешения, когда узел петли находится на затылке.
Две борозды уводили следствие в противоположных направлениях. Как они могли появиться на одном и том же трупе? И как сюда вписывалось расчленение? Как совместить все эти элементы? Убийца что, пытался изобразить суицид, после того как разделался с жертвой, а потом расчленил, поняв, что ничего не выйдет?
А как насчет царапин на лице? Откуда они взялись и почему убийца постарался их спрятать?
Иви фыркнула – то ли с одобрением, то ли с удивлением.
Поначалу мотивы и методы убийцы казались ей очевидными и грубыми, но теперь стало ясно, что расчленение и обезглавливание не обязательно означали, что убийца был в отношениях с жертвой или вообще ее знал. Скорее всего, он изуродовал ей лицо, чтобы скрыть царапину, а не выплеснуть ненависть и гнев отвергнутого любовника. Он был достаточно умен, чтобы предположить, что судмедэксперты и полиция во всем разберутся, но сумел выиграть две недели.
За две недели можно много чего сделать – уничтожить улики, добиться ложного признания, сбежать за границу… Сколько головной боли для парней в синем! Все, что у них было, – первая борозда. Исследование ее формы, ширины, глубины, плотности, цвета и так далее указывали на фен определенной марки. Джиджи Чан задушили электропроводом.
Поскольку ее лицо изуродовали до полной неузнаваемости, царапина на нем была загадкой. И оставалась таковой до тех пор, пока инспектору Ляо не попался газетный заголовок: «Женщину убил электрический вентилятор». Может, это был потолочный вентилятор?
Иви наконец разобралась, почему ее вызвали в участок и как полиция добралась до нее. Они начали проверять мусорные контейнеры поблизости и нашли потолочный вентилятор и фен с проводом подходящего размера в черном полиэтиленовом мешке, вместе с другими вещами, в контейнере близ дома Джиджи Чан. На съемке с единственной, наверное, действующей камеры в Йонгчжи, расположенной на перекрестке, отыскали ее фургон, серебристую «Делика», с эмблемой фирмы.
Желчь подкатила к горлу, мешая дышать.
Тьфу! Иви плюнула на фотографию жертвы.
