Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
79
Когда я пришел домой, отец сидел на кухне и готовил мне ужин. На нем была клетчатая рубашка. На ужин были бобы, брокколи и два ломтя ветчины, они все лежали в разных тарелках и не соприкасались друг с другом.
Он спросил:
– Где ты был?
И я сказал:
– Гулял.
Это была белая ложь. Белая ложь – она и не ложь вовсе. Это когда вы говорите правду, но не всю. Например, когда тебя спрашивают: «Что ты собираешься сегодня делать?» – ты отвечаешь: «Пойду рисовать к миссис Питерс». Ты не говоришь: «Я позавтракаю, схожу в туалет, порисую с миссис Питерс, после школы приду домой, покормлю Тоби, поужинаю, поиграю в компьютер и лягу спать». И я сказал белую ложь, поскольку знал, что отец не хочет, чтобы я был детективом.
Отец сказал:
– Мне только что звонила миссис Ширз.
Я начал есть бобы, брокколи и ветчину.
Потом отец спросил:
– Какого дьявола ты лазил к ней в сад?
Я ответил:
– Я проводил расследование, чтобы узнать, кто убил Веллингтона.
Отец сказал:
– Сколько раз тебе повторять, Кристофер?
Бобы, брокколи и ветчина были холодными, но я не обращал на это внимания. Я ем очень медленно, и потому моя еда почти всегда успевает остыть.
Отец сказал:
– Я велел тебе не соваться в чужие дела.
Я ответил:
– Я думаю, Веллингтона мог убить мистер Ширз.
Отец промолчал.
А я сказал:
– Он основной подозреваемый. Я думаю, что Веллингтона могли убить для того, чтобы огорчить миссис Ширз. А преступник, как правило, оказывается кем-то из своих…
Тут отец ударил кулаком по столу так сильно, что тарелки, нож и вилка подпрыгнули, а моя ветчина разлетелась в разные стороны, и один ломтик упал на брокколи. Так что я больше не мог есть ни ветчину, ни брокколи.
Потом он закричал:
– Я не желаю слышать это имя в своем доме!
Я спросил:
– Почему?
А он сказал:
– Потому что этот человек – злой.
Я спросил:
– Разве это не значит, что он мог убить Веллингтона?
Отец схватился руками за голову и сказал:
– Боже ты мой!
Я видел, что отец сердит, и потому сказал:
– Я знаю, что ты велел мне не соваться в чужие дела, но миссис Ширз – не чужая. Она наш друг.
Отец ответил:
– Она нам больше не друг.
А я спросил:
– Почему?
Отец сказал:
– Так, Кристофер, я говорю это в последний раз и больше повторять не стану. Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю, ради всего святого! Смотри на меня! Ты больше не будешь спрашивать миссис Ширз, кто убил ее треклятую собаку. Ты не будешь никого расспрашивать о том, кто убил эту треклятую собаку. Ты не будешь лазать по чужим садам. И ты прекратишь эту идиотскую игру в детектива.
Я промолчал.
Отец сказал:
– Я собираюсь взять с тебя слово, Кристофер. И ты знаешь, что это означает.
Я знаю, что такое дать слово. Это когда ты обещаешь кому-то, что больше не будешь делать то или это. И потом ты никогда этого не делаешь, поскольку иначе слово будет ложью. Я ответил:
– Знаю.
А отец сказал:
– Дай слово, что ты перестанешь всем этим заниматься. Дай слово, что отныне ты прекратишь свою идиотскую игру. Ну?
И я сказал:
– Даю слово.
