Глава 2, в которой как снег на голову сыплются первые неприятности
Покинув дворец правителя, Себастьян глубоко вдохнул и, смакуя, потянул выдох. Массивные ворота закрылись за ним почти бесшумно, высокие стены надёжно скрыли своих обитателей. Или, по крайней мере, тем хотелось бы так думать.
Поздний вечер был светел от снега. Большие хлопья тихо парили в воздухе, превращая Ледум в нарядную готическую сказку. Было довольно-таки тепло, и снег таял, едва коснувшись земли. Капли воды, похожие на жемчуг, тут же застряли в волосах. Такие же точно сверкающие ледяные капельки мгновенно облепили плотную шерсть плаща. Промокшая ткань отяжелела.
Чертыхнувшись, Себастьян надел шляпу и обратил лицо вверх – с неба словно стекала белая гуашь. Это было красиво. Частый, густой снег и не думал прекращаться, несмотря на то, что календарная весна была в самом разгаре. Погода в полисах часто чудила: от непрерывного использования магии драгоценных камней давно нарушился естественный энергетический баланс. Что поделать, истощение ресурсов и разрушение окружающей среды – побочные эффекты могущества. За всё приходится платить.
Надоевшее, но чертовски правдивое клише.
Приятная тяжесть полутысячи золотых сглаживала осадок от разговора с Кристофером. В конце концов, он здорово рисковал, заявившись сюда, в святая святых. Поглядеть на главу ювелиров Ледума вживую было, безусловно, интересно. Рафинированный тип. И до чего же забавно делал вид, будто умеет обращаться с оружием! Но убедительно, тут не поспоришь.
Менее наметанный глаз, может, и не заметил бы, что револьвер держится так аккуратно и церемонно, как чашка из воздушного фарфора. Да и сама модель, по правде говоря, не слишком-то подходит для перестрелки в помещении, скорее, дорогой дуэльный вариант.
Но Кристофер был ещё слишком молод и на должность назначен не так давно, чтобы успеть набраться опыта. Простим ему эту очаровательную неискушённость в некоторых вопросах.
Неизвестно ещё, какое именно впечатление сам он произвёл на главу службы ювелиров.
Шутки шутками, а с драгоценными камнями, как говорят, у Кристофера выходит лучше – он способен манипулировать минералами самого высокого ранга. Более того, даже расправься Серафим в случае чего с главой городских ювелиров, выбраться из дворца было бы ой как непросто – и уже совсем не смешно.
Однако долой лирические отступления. В конце концов, рисковать жизнью – это повседневная работа. Задача поставлена, и нужно решить её в короткие, чётко обозначенные сроки. И вроде бы всё предельно ясно… но опыт подсказывал наёмнику, что задачка-то позаковыристей будет, чем привычный поиск драгоценного камня.
Снег всё усиливался. К нему добавился ветер – холодный ветер четвёртого лунного месяца, только вступившего в свои права. Прошагав с минуту и успев продрогнуть, ювелир запрыгнул в свободный двухместный кэб и назвал кучеру адрес.
Мысли текли неторопливо. Какой странный выбор минерала для проклятия. Какая странная смерть. Чёрные турмалины способны отражать любые негативные влияния извне, будь то болезни или чужой злой умысел. Мастера используют их исключительно для создания защитной ауры, филигранно парируя магические атаки. Себастьян был далеко не дилетант, но никогда не слышал об иных свойствах шерлов, равно как и о прецедентах применения их для каких-то других целей.
Ведь это же нонсенс – использовать для атаки камень, предназначенный целиком и полностью для защиты! Это противоестественно. Видно, совершивший неудачное покушение на жизнь правителя – большой оригинал и вдобавок любитель занимательных парадоксов.
Дело обещает быть интересным.
Себастьян бросил взгляд в окно. Пейзажи благополучного и сытого центра Ледума сменялись домами крепких середнячков, жилищами поскромнее и, наконец, перешли в откровенные трущобы, тесно застроенные убогими нищенскими лачугами. Стены были густо покрыты грязью и копотью, газовое освещение улиц пропало. Кое-где виднелись чадящие и днем и ночью фабричные трубы из рыжего кирпича, смог усилился. Нанятый экипаж увозил на самую окраину, в беднейшую часть города. Ювелир поселился в неприметной гостинице «Старая почта». Ну, то, что старая, так это чистая правда, а вот почтовые кареты давно уж не рисковали останавливаться там на ночлег. Даже странно, что кучер вообще согласился отправиться в неблагополучный район, да ещё и в тёмное время суток.
Словно услышав его размышления, кони перешли на шаг и встали.
– Дальше не поеду, – буркнул извозчик, рывком открывая дверцу.
Вообще говоря, прогресс не стоял на месте, и в Ледуме всё больше набирали популярность механические экипажи на паровом приводе, но Себастьяну они не пришлись по душе. Да и старомодные кэбы, стремясь выдержать конкуренцию, прилично сбросили цены. Хотя вряд ли это поможет бедолагам удержаться на плаву.
Выбравшись в промозглую ночь, Себастьян молча сунул деньги в протянутую мозолистую ладонь. До «Старой почты» оставалось немного – минут десять топать по булыжной мостовой, и это если не торопиться.
Он торопился.
Владелец гостиницы расплылся в дежурной услужливой улыбочке, из-за стойки приветствуя запоздалого постояльца.
– Ужин в номер, всё как обычно, – проронил ювелир, на ходу стягивая видавшие виды перчатки из грубой кожи.
– Немедленно распоряжусь, сэр.
– Меня никто не искал?
– Хм, по правде говоря, расспрашивала тут одна дамочка, – приглушённым голосом признался хозяин. – Просила сообщить, как только появитесь.
– Вот как? – Себастьян мгновенно собрался, хоть и не подал виду. Уж очень не любил он непрошеных гостей. Общение с людьми вообще приносило непозволительно мало приятных моментов. – И где она сейчас?
– За вашей спиной, сэр… вон, в самом углу зала. За дальним столиком.
Ювелир непринуждённо обернулся. Полумрак и табачный дым стояли в воздухе, протянувшись между столами слоями грязной вуали. Казалось, в них можно завернуться или даже испачкаться, случайно задев рукавом. Редкие чадящие светильники мало способствовали чёткости зрения, однако Себастьян мог бы поклясться, что никогда прежде не встречал одиноко сидящую у окна молодую женщину. Это не было ни хорошо, ни плохо, просто факт, который он отметил про себя.
– Уж не меня ли ждете, сударыня? – Как ни в чём не бывало, Себастьян присел рядом, дабы не привлекать внимания немногочисленных засидевшихся допоздна гостей «Старой почты».
Карие глаза незнакомки испуганно расширились, длинные ресницы дрогнули. Разумеется, она не заметила, как он приблизился. Да и кто бы заметил, в самом деле?
– Прошу прощения… – Взгляд гостьи скользнул куда-то мимо, видимо, на обещавшего ей помощь хозяина. Скорее всего, тот кивнул, подтверждая её догадку, и взгляд тут же вернулся на место, упёршись наёмнику прямо в лоб. – Так значит, вы – Сераф… ой!.. Себастьян?
– Он. С кем имею честь?..
– Меня зовут София.
Женщина казалась взволнованной. Бархатистая кожа лица порозовела, сделавшись совершенно персиковой. Ювелир и не предполагал, что такое может встречаться в реальной жизни, не только в фантазиях льстивых придворных портретистов.
– Мне нужно поговорить с вами, сэр… наедине. Думаю, здесь не самая подходящая обстановка.
– Тема разговора?
– Ваша профессиональная деятельность.
Себастьян критически осмотрел собеседницу. Она была молода, даже слишком. Красива тоже, пожалуй, слишком: глаза чуть раскосые, уютного тёплого оттенка, край зрачка в золотых точках, будто в расплавленных капельках янтаря. Золотистые волосы, мягкие даже на вид. Маленькие милые веснушки, такие идеальные, что кажутся нарисованными. Полные губы. Руки нежные, ухоженные, чуть заострённые ногти покрашены в тон шампанского. Тонкая фигурка словно соткана из солнечного света, что смотрится даже неуместно в такой-то грязной дыре. Дорожный костюм из фактурного твида цвета беж, почти скрытый не в меру длинным и широким плащом, пошитым, однако, превосходно.
Итак, мёд, молоко, топлёный шоколад. Кукольная внешность.
Всё это сразу и безоговорочно настораживало. Ну не похожа она была на мага или посредника – уж этого брата он повидал. На наёмного убийцу тоже не тянет. А простые смертные едва ли могут оплатить его услуги. Хотя… и на простую смертную она, чёрт её побери, не похожа.
Разумеется, весьма поверхностно судить о человеке по наружности, однако раз за разом Себастьян убеждался, что первое впечатление редко бывает ошибочным.
– Как вы меня разыскали?
София улыбнулась, чуть отведя глаза в сторону. Что это ещё – кокетство? С кем, с ним? Показалось, наверное.
– Вы лучше многих знаете, что любую информацию можно купить, если знать, к кому обратиться, – промурлыкала она.
«И иметь достаточно средств», – добавил про себя ювелир, склоняясь всё-таки к тому, чтобы выслушать загадочную гостью.
Действительно, торговцев информацией нынче более чем достаточно. И в среде людей, далёких от приличного общества, число их продолжает расти. Другое дело, что настоящих профессионалов единицы, но такие повсюду на вес золота. Сам Себастьян давно отыскал пару-тройку своих золотых песчинок в этой груде грошового шлака.
– Предлагаю подняться, – пожал плечами ювелир, вставая. – Не вижу смысла откладывать, раз вы уже здесь.
– Согласна.
Комната Себастьяна ничем не отличалась от других таких же номеров в дешёвых придорожных гостиницах. На своем веку наёмник повидал их немало, нигде не задерживаясь больше, чем на неделю-полторы. Безопасность диктовала свои условия. Гостиницы сливались в памяти, смешивались, складывались в некий усреднённый образ, архетип, впитавший всё наиболее часто повторяющееся.
– Приступим к делу, – прямо сказал ювелир, галантно пропуская даму вперед. Плотно закрыл за собой дверь, отвратительно скрипнувшую петлями. – Время позднее, и никто из нас, надеюсь, не хочет тратить его впустую.
София обернулась.
– Вы должны мне помочь, Себастьян.
Своими глазищами, будто гипнотизируя, она снова смотрела в упор. Похоже, она просто не умела смотреть как-то иначе.
Начало не понравилось ювелиру. Нет, не так: очень, очень не понравилось. Во-первых, он ничего не должен этой юной очаровательной особе. Во-вторых, он оказывает услуги криминального характера, платные и весьма недешёвые. А не бескорыстную помощь. С каких пор это стало одним и тем же?
Но, прежде чем Себастьян успел деликатно озвучить замечания, София продолжила.
– Рано или поздно, но вам придётся сдаться. Вам нужно передать кому-то уникальный опыт, – не позволяя собеседнику вставить ни слова, жарко выпалила экзальтированная девица. – Иначе всё пропадет втуне. Я предлагаю свою кандидатуру! Я хочу стать одной из вас. Обучите меня искусству ювелирики.
Себастьяна было нелегко удивить, но в этот раз, кажется, вышло. Он покачал головой. О, безумный, безумный мир! В особенности безумен был этот город. Сколько раз он говорил себе не соваться сюда больше и не искать неприятностей! Сколько раз зарекался!..
– Кто тебя прислал? – равнодушно поинтересовался наёмник. Практический интерес к разговору был безвозвратно утерян. Единственное, что заботило сейчас ювелира, – как поскорее выставить незнакомку вон. Не выталкивать же взашей, в самом деле? Если до этого дойдёт, выйдет неловко.
– Понимаю, в это нелегко поверить, – словно оправдываясь, вновь горячо заговорила гостья, – но я нашла вас сама. Я ищу вас уже очень долго. Положение таково, что мне больше некуда идти. Пожалуйста, не прогоняйте…
Она не успела закончить. Одним движением ювелир оказался рядом и, резко отвернув жёсткий ворот плаща, сунул его Софии прямо в лицо. Она отшатнулась от неожиданности и едва удержалась на ногах. Себастьян мимоходом отметил высоту и неустойчивость узких каблуков с металлическими набойками. Непрактичная обувь, хоть и не лишённая своей привлекательности.
– Что ты видишь? – как ни в чём ни бывало спросил он.
– Ничего… – совершенно опешила девица, глядя на него с трогательной неуверенностью. – А что должно быть?
– Всё правильно, – мирно, но без тени улыбки подтвердил Себастьян. – Ничего и не должно. А всё потому, что цеховой знак ювелира, такая симпатичная медная безделица, не положен тем, кто не состоит в гильдии. О, знаменитая гильдия ювелиров! Славная организация объединяет всех, так или иначе причастных к нашему ремеслу: ювелиров, огранщиков, подмастерьев и учеников, одним из которых ты хочешь стать. Гильдия устанавливает для них чёткие правила, нормы качества, размеры оплаты услуг и прочее, а вдобавок имеет право суда над своими членами. Гильдия – это практически суверенное государство! Её постановления получают для ювелиров силу закона. Понимаешь теперь, что обратилась не по адресу? Уверен, совет гильдии рассмотрит твой официальный письменный запрос. В установленном порядке.
София поджала губы, сразу став похожей на обиженного ребёнка. Похоже, его маленькая лекция не возымела успеха. А жаль.
– Вы прекрасно осведомлены, сэр, о династиях ювелиров, ревностно охраняющих свою территорию, – столь же нравоучительным тоном отозвалась противная девица, кажется, попросту издеваясь над ним. – Привилегия вступления в гильдию наследственная. Только женившись на дочери ювелира, туда может вступить посторонний. По понятным причинам это недостижимо для меня. Кроме того, они всё равно принимают в свои ряды только мужчин.
– Да неужели? – неожиданно хмыкнул Себастьян. – А знаешь, почему?
– Конечно. – Сморщив нос, гостья презрительно передёрнула плечиками. – Извечный патриархальный шовинизм и притеснение женского пола. Женщин не ценят по достоинству. Несправедливость, с которой мы, сознательные люди, должны активно бороться!
Ювелир в голос расхохотался, не в состоянии воспринимать всерьёз эту радикально настроенную юную фею. Даже её бескомпромиссность была слишком мила, чтобы сердиться.
– Безусловно, без этого никуда. Но главная причина в том, что ни одна женщина не способна освоить наше ремесло, – терпеливо пояснил наёмник, – освоить в той степени, чтобы соперничать с мужчинами.
– Это ложь! – запальчиво крикнула София, почти картинно всплеснув руками.
Помимо воли ювелир залюбовался движением, в котором было что-то дикое, что-то птичье. Изящные линии запястий, контуры худеньких белых пальцев, похожих на лебединые перья, – во всем была какая-то очаровательная беззащитность.
– Ложь! Женщина может быть ювелиром. И вам это известно – лучше, чем кому бы то ни было.
Она особо выделила последнюю фразу, поедая Себастьяна глазами, – однако тот ничего не ответил.
Взгляд ювелира потемнел, а улыбка медленно гасла на губах.
Разговор затягивался. Разговор, который он вовсе не хотел продолжать.
– Даже если бы это было возможно, – не успокаиваясь, девица упрямо вздёрнула подбородок, – я не вступила бы в гильдию, сэр. Я презираю этих карманных ювелиров, едящих хлеб с руки своих хозяев! Я хочу быть свободным художником, не зависеть от прихотей судьбы и сильных мира сего. Я молода, честна душой и знаю, что такое отвага. Прошу вас, будем работать в паре, как делают все ювелиры! Клянусь вам, вы не пожалеете, что положились на меня.
– Какие радужные перспективы, – мрачно заметил Себастьян и помолчал ещё немного, пристально рассматривая чрезмерно воодушевлённую собеседницу. Её сумбурные речи отчего-то обеспокоили его, взволновали, вместо того чтобы просто развеселить своей несуразицей. – Иди домой, девочка. Читай романы: исторические, авантюрные, любовные… да какие угодно, коль они так будоражат твоё живое воображение. Реальность далека от восторженных фантазий. Всё по порядку. Я одиночка. Я не работаю в паре, потому что не хочу ни ответственности, ни зависимости. Это первое. Профессия ювелира – это не бесконечная вольность и приключения, к которым ты стремишься. Мы также подчиняемся законам и кодексам, пусть неписаным. Мы верно служим системе этого несовершенного мира, и только потому она всё ещё терпит нас. Это второе. Ты молода – но недостаточно, чтобы стать учеником. К поступлению в гильдию, например, начинают готовить с первых лет жизни. Ты уже упустила лет восемнадцать. Это третье…
– Но вы стали ювелиром уже в достаточно зрелом возрасте, – немедленно возразила София, подняв руки в протестующем жесте, – и обучились самостоятельно.
– Я исключение, – отрезал Себастьян, нахмурившись. Вот ведь взбалмошная девица! – И не перебивай меня. Профессия ювелира – это то, чего не пожелать никому. Не от хорошей жизни пришёл я в неё. Это грязь и кровь, которые не смыть. Ни одна женщина не может быть полноценным ювелиром. Мне это известно, ты права, гораздо лучше, чем многим. Это четвёртое. Я убедил тебя, София?
Впервые он назвал её по имени. Новая знакомая отрицательно мотнула головой, не отрывая от него настороженно-любопытного взгляда зверька, впервые наткнувшегося на охотника. Что ж, этого следовало ожидать, но попытаться стоило. Он озвучил ей все те скучные, бессовестно правильные истины, которые должны были вразумлять сумасбродную юность. Все те скучные и правильные истины, которые юность традиционно отвергала.
– Тогда последний аргумент, – тихо вздохнул Себастьян.
Создатель, ну почему ты дал ей такие глаза?
Движение, невидимое и неслышимое, как лёгкое дуновение ветра. София и глазом не успела моргнуть, как ювелир оказался рядом – близко, невозможно близко, приобняв её, словно для вальса. Ладони их соприкоснулись, кружевной рукав пополз вниз к локтю, кисти прижались так сильно, что ощущались пульсации тонких голубоватых жилок. Глаза гостьи на миг затуманились, а потом наполнились ужасом и пониманием. Не проронив ни звука, девушка сильно дёрнулась назад, пытаясь вырваться. Себастьян не старался удержать её, и потому София, оступившись, с коротким жалобным вскриком упала на пол.
Так и есть! Искажённая. Дурная кровь.
Себастьян ощутил приятное удовлетворение оттого, что профессиональная догадка оказалась верна. София даже не спешила прятать то, что обличало её, – белоснежное девичье запястье опоясывал, на глазах наливаясь багровым, тонкий ожог!.
– Это то, что называют профнепригодностью, – с лёгкой усмешкой пояснил ювелир.
Взгляд Софии поблёк. Себастьян молча закатал рукав, демонстрируя небольшой изящный браслет, надетый на сегодняшнюю встречу с Кристофером. Первоклассная бирюза. Низкие овальные кабошоны, оправленные в жёлтое золото, богатая палитра оттенков – от небесно-голубого до насыщенного синего.
Себастьян любил бирюзу – по цвету она была подобна благородному сапфиру, но более бледная, словно вода возле морского берега. Камень крепости духа и тела, бирюза считалась признанным талисманом воинской победы. Однако спрос на неё невелик: минерал требовал тщательного ухода, был неустойчив и быстро окислялся, приобретая от ношения яблочно-зелёный оттенок. Средний срок жизни не превышал пятнадцати лет, а срок полезной активности и того меньше.
И, как будто этого было мало, бирюза имела репутацию камня высокой морали. Ходили упорные слухи, будто она признаёт владельцем только человека порядочного, к людям с нечистой совестью, напротив, активно притягивая беды. По этой причине мало кто в Ледуме, городе всех пороков, решился бы использовать её. Увы, Себастьян и сам не был праведен до такой степени, – но не был он и суеверен. В конце концов, в этом и заключается профессионализм: знать о минералах всё и не полагаться на народную молву.
– Как может быть ювелиром человек, страдающий непереносимостью минералов? Ты даже в руки их взять не сможешь. Кроме того, ты вне закона, Искажённая.
Немного лицемерно, из его-то уст. Можно подумать, у самого нелегального ювелира другой статус. Но вопрос слишком серьёзен, чтобы нежничать. Девице нужно дать понять, что она идёт не той дорогой.
– Сдадите меня Инквизиции, сэр? – тихо спросила София, отвернувшись. Голос её внезапно потускнел и охрип.
– Я не работаю с ними, – чуть мягче произнёс Себастьян, скользящим шагом отступая к окну. Мутноватое стекло было занавешено, но какое-то мельтешение за ним ясно давало понять, что на улице ветрено и сыро и по-прежнему сыплет снег. – Пять золотых за голову – не моя цена. Я повторюсь: ступай домой, девочка.
– У меня нет дома.
Ну нет, он не даст себя разжалобить.
– Иди туда, откуда пришла. Слыхал, у таких, как ты, есть подпольная организация, помогающая вам выживать. «Новый мир», кажется. Идиллическое название. Чрезмерный оптимизм, учитывая все обстоятельства, тем не менее…
София вскочила на ноги.
– У таких, как я? – Янтарные глаза её вновь сверкнули, зло и с вызовом, лицо исказила оскорблённая гримаса. – Каких – прокажённых? Мутантов? Уродов?
– Я привык называть это генетическим сбоем, – развёл руками ювелир. – Но как ни называй, а такие, как ты, – изгои. Социум не принимает вас. Ты родилась не в том месте и не в то время. Ты не сможешь приспособиться, прижиться. Ты не такая, как остальные, а мир не любит чужаков. Искажённым нет места в полисах. Большинство всегда будет видеть в вас корень зла и преследовать, пока не уничтожит, всех до единого.
Хотел бы он, чтобы смешная девочка с революционными настроениями в сердце никогда не узнала всей горечи этой истины. Но, увы, он не в силах её уберечь. Никто не в силах.
– И это говорит мне выходец диких Лесов Виросы, сильф-полукровка? – едко улыбнулась гостья, отчаянно не желая сдаваться. Чего-чего, а настырности ей было не занимать. Похоже, лучшая из черт её характера. Полезное качество, главное, не переборщить с ним. – Сами-то вы неплохо сумели встроиться в здешнюю порочную систему. И даже стали, в какой-то степени, признаны и широко известны.
– Я – исключение.
Себастьян ничем не выдал удивления, вообще воздержавшись от какой-либо реакции на язвительные слова. Что, его биография уже вошла в учебники? Интересно, какая дисциплина – неужто история, раздел «Великие личности»? Ну наконец-то, вот она, слава.
Ясно, конечно, что любую информацию можно купить, но к чему было лезть в дебри его происхождения? Однако до чего упорная особа.
– Я слышу это уже второй раз за вечер, сэр, – решительно напирала девица. – Не многовато ли исключений? Не такой уж вы уникум! Мы, Искажённые, тоже сильно отличаемся от простых людей. И не только обострённой чувствительностью.
– Да, – устало признал ювелир, – но вот беда: вашим выдающимся талантам не найти практического применения, тем более в моей профессии. И я не собираюсь взваливать на свои плечи обузу в виде беспомощной и бесполезной девчонки, за укрывательство которой буду иметь, вдобавок, проблемы с Инквизицией. И без того святая служба, мягко выражаясь, недолюбливает меня. Это окончательное решение.
Кажется, нежданная гостья считает его лучше, чем он есть на самом деле, упорно преувеличивает в нем всё доброе. Наивность эта, не исключено, происходит из добродетельного источника, из неопытности и юности сердца. К тому же, бытует расхожее мнение о нём как о записном законнике, и многим известна специфическая слава Серафима – ревнителя старых церковных законов, преданного принципам веры. Такой человек разве оставит слабого в беде?
Но Серафим – не больше чем прозвище в криминальном мире. Ошибочно принимать всё за чистую монету. Сложившийся образ – скорее, легенда, скорее, тот, кем он желал бы быть, но кем не был и не будет никогда. Давно уже понял ювелир, что никого невозможно спасти. Но, похоже, в конце концов стал заложником собственной безупречной репутации.
София желает и требует большего, чем он в состоянии дать. Конечно, нелёгкая судьба её вызывает сострадание, но мир, увы, полон несправедливости, а он не всесилен. По большому счёту, все они жертвы обстоятельств. Ну не может он навязать себе эту ответственность.
– И что же мне делать?
О Изначальный, она спрашивает совершенно серьезно.
– Дайте мне дельный совет, сэр. С высоты вашего жизненного опыта.
– Дам, – охотно откликнулся Себастьян, чувствуя облегчение от приближающейся развязки, пусть даже трагической. – И даже денег за него не возьму. Прежде всего, перестань посещать сомнительные заведения и места вроде этого. Сущее чудо, что к тебе до сих пор никто не прицепился. Надень парочку украшений с камнями, пусть искусственными, – их отсутствие выглядит очень подозрительно. И найди собратьев по несчастью. Это поможет протянуть некоторое время. Но конец всё равно будет печальным, так что не вздумай надеяться и строить особых иллюзий.
– Моя мать мертва очень давно, а потому отец воспитывал меня один, – опустив глаза, внешне спокойно сообщила София. – Несколько дней назад он был убит. Убит по приказу родного брата Альбера, вот уже много лет возглавляющего «Новый мир». Мне некуда идти. Прошу вас, сэр, защитите меня.
Себастьян покачал головой. Ну надо же. Вместо того, чтобы сплотиться, несчастные отщепенцы еще и истребляют друг друга в борьбе за сомнительную власть. Ясно теперь, что в «Новый мир» девице лучше не соваться. Забавно и глупо – она умудрилась стать изгоем даже среди изгоев. Как и он сам когда-то.
Но к чёрту опасные сентиментальные параллели, всем известно, куда они ведут. С ним рядом она пропадет. А он никого не хочет больше тянуть за собой на дно.
– Выходит, твои дела совсем плохи. – Ювелир только руками развёл. – Смирись и ожидай худшего. Впрочем…
Мужчина на минуту задумался, разглядывая девушку взглядом несколько иным, чем прежде.
– Ты молода и недурна собой. Не хочешь обратиться в клуб развлечений для элиты? Слыхал, некоторым магам нравится иметь дело с Искажёнными. Своего рода… хм… пикантная экзотика.
София вспыхнула, покраснев до корней волос. Когда-то персиковые щеки заалели, будто два пиона.
– Я порядочная молодая женщина, сэр! – О, эта гордо вскинутая голова сделала бы честь правительнице города. – А вы предлагаете мне стать проституткой?
На её лице отразилось столь искреннее возмущение, что ювелир только вздохнул. Такая эмоциональная, так пылко бунтующая против несправедливости. По-детски наивная робость тронула бы сердце даже прожжённого циника.
Как же хорошо, что он не циник.
Наивность недолговечна. Это детская болезнь, которой, как корью, каждый переболел на заре жизни. Она лечится непростительно быстро. Вот и у него уже выработался кое-какой иммунитет.
– Не верю, – сухо отрезал наёмник. – Порядочным молодым женщинам нечего делать ночью в обществе висельников. Разве не жажда больших и лёгких денег привела тебя ко мне? Я указываю путь, который и безопаснее, и проще.
София метнула на мужчину гневный взгляд и, не сказав ни слова, решительной походкой направилась к выходу. Ювелир был этому только рад. И так потеряно слишком много времени, а полученный заказ не терпел промедления.
На пороге девушка внезапно остановилась. Силуэт её блестел в тёмном проёме, словно вырезанный из праздничной серебряной фольги.
– Вы пахнете кровью, – не оборачиваясь, отчётливо произнесла она.
Несмотря на пугающий смысл, слова прозвучали спокойно. Голос, слегка изменённый, звенел странной монотонностью. Слова медлительно плыли в воздухе, как если бы говорящая только что проснулась. Или, наоборот, спала?..
– Много, слишком много крови: кровоточат и сны, и явь. Готовьтесь, Серафим. Моя кровь тоже будет на ваших руках.