Детективная фантастика — цитаты из книг — стр. 5

Господин Симонэ служит для меня неиссякаемым источником размышлений о разительном несоответствии между поведением человека, когда он отдыхает, и его значением для человечества когда он работает.

— Я не масон, Савелий. Я принадлежу к другому ордену. Более многочисленному и благородному. Это крупнейшая и самая влиятельная неформальная организация в истории человечества. Мы хитрые и крепкие, и мы непобедимы… — Доктор сделался печален, собственная непобедимость его явно не радовала. — Мы гораздо сильнее, чем все…

Парцес был из очень бед‍ной и очень пьющей семьи, и то, что в столице считали изысками, он привык считать пороками.

Человеческий глаз является восхитительным оптическим прибором, если приложить небольшое усилие, он не увидит самую вопиющую несправедливость.

Власти ничего никому не должны. Критика властей неизбежно ведет к разрушению персонального психологического комфорта.

В первых, робких ещё солнечных лучах, когда сумрак вокруг серел и тускнел, его рога и забавные, ёжиком торчащие волосы потекли и исчезли. Исчезли и копыта, и шерсть, точно у барашка, исчезла тоже. Фрида, приподнявшись, смотрела на своего любовника, уже больше прохожего на человека.

Фрида открыла окно, нашла взглядом Эша: он, воровато оглядываясь, жевал розы прямо с куста, вместе с колючками.

Она аккуратно погладила золотистую шёрстку, вьющуюся кольцами, как у барашка, которой у Эша были покрыты все ноги от копыт до бёдер.

— Люди обычно не любят рога, и я помню, как ты боялась моих копыт. — Боялась? — Фрида наклонилась, внимательно изучая их. — Я лишь предупреждала тебя быть нежнее.

— Тогда иди сюда. Мальчик, конечно, не пошевелился, и Эш подгрёб его поближе сам. Ничего такого он делать не собирался, просто… Поцеловать? И выпить, чуть-чуть магии, совсем немного. Чтобы только перестала болеть голова…

Фрида не стала этого дожидаться — она сама потянулась к губам уже-мужа (для этого ей пришлось подпрыгнуть) и впилась в них с энтузиазмом демона-кровопийицы. Герцог взвыл, Фрида действительно напилась крови и, к её чести, мужу удалось оторвать её от себя отнюдь не сразу.

— У меня больше десятка поместий по всей империи и один родовой замок. Но что это, миледи — здания, не больше. Дом — это… — он запнулся, и на ум пришёл особняк леди Вустермор в Хэмтонкорте. — Это… — Где любят и ждут? — улыбнулась она. — Нет, — он покачал головой. — Это… дом. Здание не важно, любовь — тоже. Просто… я бы…

Воздух, казалось, искрился от напряжения, а от тишины звенело в ушах. Личина золотоволосого юноши сползла с Эша, пару мгновений перед императором сидел очень злой рогатый фейри. Мгновений, потому что потом Эш, бросив взгляд на Ричарда, встал. — Ну и зачем ты меня вызвал?

И сейчас ковры смотрели на Эша со стен холла: все эти молящиеся рыцари и чахоточные девы с единорогами. Бр! — Господин, — послышался за спиной голос Ричарда, и Эш с трудом отвёл взгляд от змия под копытами коня на очередном гобелене.

Чету Виндзоров совсем не смущало, что их сын рос пухленьким блондином, в то время как в их роду и в роду матери все были тощими брюнетами. Это ещё про рога никто не знал… А копыта у Эша прорезались только в школе. Впрочем, одновременно с этим обнаружилась и возможность менять внешность. Чуть позже от копыт Эш избавился —…

«А шо ты улыбаешься?» — говор у Кейт был деревенский, да ещё и с такой мешаниной акцентов (в юности ведьма на одном месте долго не засиживалась), что впору было по её речи отслеживать всю географию империи.

Любовь – садистка. Ей нравятся чужие страдания. Она упивается ими. Ненавижу ее. Я ее не звала, не искала и не ждала. Но она пришла. Без спроса. И что, скажите на милость, мне с ней делать?

Стоящая на углу улицы проститутка распахнула дорогое, скорее всего ворованное пальто, демонстрируя белые бедра и поношенное, но чудо, чистое белье. Рудницкий энергично отогнал ее тростью, пытаясь игнорировать импульс, приказывающий присмотреться к девушке повнимательней. «Самое время найти какую-нибудь милую панночку, –…