Зарубежная фантастика — цитаты из книг — стр. 400

Настоящие катастрофы становятся возможны, только если приправить финансы политикой, потому что политики должны делать вид, будто им не плевать на людей.

Окружающие вроде бы не обращали внимания на то, что он, похоже, выживает из ума. Главное, чтобы его самого это не беспокоило. (стр.84)

Вы учёный. Наука постоянно ищет логику. ЦРУ про логику давно уже не спрашивает. Логичными могут быть законы природы. А люди — нет.

Я понял, что нужно без сожаления принять мир таким, каков он есть, и ни о чем не жалеть. Я по-нял, что единственным стремлением человека может быть только постоянный поиск самосовершен-ствования. Мой разум увеличивался с такой ско-ростью, что я думал, что мозг сейчас взорвется. Я понимал все: жизнь, бытие и много чего…

Я снова, один за другим, переживал удары, которые нанесла мне жизнь. Странно, но эти удары оставили меньше следов, чем раны, которые я сам нанес другим. Моя душа была словно дерево, на котором перочинным ножиком вырезали слова и воспоминания.

Вулкан проснулся двадцатого февраля и извергался несколько дней. Ученые заранее про это знали, но что будет настолько сильно – не знали. Второе по величине извержение с начала нашей эры. Целые стены огня – я видела фото. Грохот слышали за тысячи миль. А на двести миль вокруг все потемнело – столько вулкан выбрасывал…

Пожилые люди, чья молодость пришлась на то десятилетие, оказались в довольно нетипичной ситуации — внуки не считали культуру их молодости безнадежно устаревшей, а, напротив, проявляли к ней живейший интерес.

Да что там: услышав их, все — от Торонто до Токио — уронили челюсти в миски с утренними хлопьями.

А Холлидэй, конечно, был человеком знаменитым, однако его смерть заслуживала разве что короткого сюжета в вечерних новостях, чтобы немытые плебеи покачали головами, услышав, какую неприличную сумму получат наследники этого толстосума.

Должно быть, я слишком долго просидел за письменным столом, подумал он, если даже сам не мог представить, какова действительность.

Интересно, он вообще помнит, что случилось вчера? Или он убрал недавнее воспоминание в специальный отдел в своем мозгу, отделив чудовище от заботливого отца? Но у меня подобного разделения нет, и я вижу все его личности, наслоенные одна на другую – монстра и отца, главу совета и вдовца.

«Будучи на смертном одре он прошептал мне на ухо … что единственное, о чем он жалеет - это то, что он не увидит как будет закончена мельница…»

Они тут действительно редко слушали новости. Исследовательские суда были как дыры во времени и пространстве. Официально считалось, что они не слушают новости оттого, что некогда. На самом деле всем хотелось остаться в покое и в стороне от городов, политики и войн, как только под килем начинали биться волны. Пока через…

– С меньшей горячностью? Хорошо. Я уже холоден. Я страшно холоден. Набит льдом до макушки. Подайте мне говяжий бок – и он не протухнет за месяц. А теперь бегом за Зарнивупом, пока я не взорвал всю контору!