Исторические любовные романы — цитаты из книг — стр. 4

Он был, с точки зрения подавляющего большинства членов общества, образцовым семьянином. И когда Мэй, заболев пневмонией, почти сразу же после рождения Мэри, скоропостижно скончалась, он искренне оплакивал ее. Долгие годы совместной жизни доказали ему, что семейные обязанности нисколько не обременительны, если относиться к…

И вдруг его осенило. Да, конечно, ни у кого не осталось сомнений в том, что он и мадам Оленская — любовники. И как бы вульгарно ни звучало это слово, позаимствованное из европейского лексикона, оно верно отражало суть дела. Он подумал, что на протяжении нескольких месяцев был объектом всеобщего внимания. За ним неотступно…

Теперь, когда отъезд графини Оленской в Европу был не за горами, Велланды и Минготы наперебой уверяли ее в любви и преданности. Ачер, сидевший во главе стола, был изумлен столь разительной переменой в отношении родственников к графине Оленской. Она вдруг снова стала популярной, и ее окружили вниманием и заботой. Все это…

Пожилая леди была взвинчена до предела. «Ты знаешь, что она меня бросила? — начала она без предисловий и продолжала, не дожидаясь ответа: — Не спрашивай, почему! Она назвала столько причин, что я не помню ни одной из них!

Сердце его наполнилось жалостью: ее, пусть даже кажущаяся, наивность трогала его, как доверчивое прикосновение ребенка. Но потом Ачер вспомнил, что под этой внешней маской скрывается настоящее великодушие. В тот достопамятный вечер, когда он вошел в ложу Мингот, чтобы предложить Велландам объявить о его помолвке на балу у…

Но тут мистер Ван-дер-Лайден посмотрел на жену, которая незаметно кивнула в сторону Мэй. Разговор был окончен и пышные шлейфы трех леди потянулись к дверям, а мужчины закурили. Мистер Ван-дер-Лайден предложил им несколько превосходных сигар, и они оказались так хороши, что ему немедленно простили даже его непревзойденную…

В общем и целом, миссис Торли Рашворт было значительно легче лгать, чем Ачеру, и сама ее ложь не казалась ему такой подлой, как его. Традиционно, к женской лжи относились более снисходительно: женщина считалась существом подчиненным, всецело зависящим от мужчины. А посему ей прощались смена настроений и всплески эмоций,…

Перстень соседствовал с широким обручальным кольцом, и когда Ачер смотрел на ее открытый лоб, освещенный светом лампы, он с каким-то внутренним испугом думал, что ему всегда будет известен строй ее мыслей; пройдут годы, и она ни разу не удивит его нестандартным поведением, оригинальной идеей, проявлением слабости,…

И поскольку Мэй из них двоих была самой пунктуальной, он немного удивился, что она не пришла раньше него. Он знал, что его жена дома, поскольку слышал, как она ходит по комнате; и молодой человек размышлял над тем, что могло ее задержать. Ачер специально заставлял себя думать об этом, чтобы вернуться в реальный мир. Порой…

«Нет, но документы моего клиента пока еще не готовы», — ответил он, проклиная тот день, когда ему пришлось солгать Мэй относительно причины своей поездки в Вашингтон; он вспоминал, где ему приходилось читать о том, что умные лжецы приводят доказательства, а умнейшие — нет.

Княгиня Ольга сумела заметно изменить Русь, но помним мы ее по мести князю Малу да по птичкам, сжегшим Искоростень. Интересно, почему?

Уже несколько раз за те две недели, пока Ньюлэнд жил под крышей их дома, он отвечал на ее вопросы о том, как он собирается провести свой день и какие у него планы весьма философски. «Если я не буду думать о том, как провести мой день, возможно, он не проведет меня,» — говорил он [...]

Его поэма о Месмере для меня большая загадка: никак не разберу, как же он относится к животному магнетизму, стоит ли за него или насмешничает. То же и с другими его произведениями, и от этого часто берёт сомнение: да хочет ли он вообще что-то сказать этими гремучими словами?

«В эти хмурые ноябрьские дни больше всего я напоминаю себе несчастное создание из фантастической истории Р.Г.П., томящееся в ужасном „Глухом Покое“[20], приневоленное к смирению и всей душой жаждущее смерти. Только мужское геройство способно находить удовольствие, сооружая в воображении темницы для невинных, и только…

«Хорошо, если ты способна придать своим мыслям стройность и претворить их в произведение искусства. Хорошо, если ты способна отдаться повседневным заботам и чувствам. Убегай лишь привычки предаваться болезненному всматриванию в себя. Ничто так не связывает женщину в её стремлении создать нечто достойное или прожить жизнь…

Иногда бывают в жизни ситуации, когда человеку приходится делать нелегкий выбор, принимать трудные и весьма неприятные для окружающих решения. Вполне возможно, эти люди могут даже почувствовать себя обиженными. Во всяком случае, на какое-то короткое время. Однако в долгосрочной перспективе все перемены, на которые…

Мягкие ковры, предупредительные слуги, монотонное тиканье часов, регулярное появление новых, нераспечатанных колод карт и приглашений на столе в прихожей, тысячи мелочей, навязанных домашней тиранией и являвшихся составляющими каждого часа и основой крепких уз, связывавших всех домочадцев друг с другом и каждого — по…

В своем белом платье с бледно-зеленым поясом, обвязанным вокруг талии, и в венке из плюща, она, как и во время их помолвки на балу у Бьюфортов, напоминала все ту же богиню, равнодушную Диану. В перерывах между стрельбой в ее глазах не блеснула ни одна мысль, и сердце ее продолжало биться ровно, не подвластное чувствам. И…

Он женился (как и подавляющее большинство молодых мужчин) потому, что встретил прекрасную девушку в переломный момент жизни, после того, как несколько быстротечных романов опустошили его душу. Мэй в его представлении олицетворяла собой покой, стабильность, преданную дружбу и прочность их взаимоотношений, основанных на…

Она чем-то расстроена, сообразил Роланд. Так расстроена, что несколько раз произнесла «греет» – словечко не из её лексикона. Может, кто-то её потискал? Или не захотел потискать? Нет, это подленькая мысль. Гнев, раздражение – это её стихия, это её «греет». Уж Роланд знает. Он вообще знает её чересчур хорошо, в том-то и…

Нет души настолько очерствевшей, чтобы в ней не нашлось ни одной благородной наклонности, ни одной нежно звучащей струны. Только душа человеческая часто не догадывается о сокровищах, таящихся в ней, пока какой-нибудь наружный толчок не укажет на них.

«Вы же знаете, что ваши родители не станут чинить вам препятствия, если вы захотите сделать все по-своему. Вы ведь уже взрослая!» — внушал он ей. И она, глядя ему прямо в глаза, отвечала: «Да, это так! Но именно поэтому я и не могу оказывать на них давление[...]"