...тут только К. ощутил,что теперь уж с ним всякую связь оборвали окончательно, и он, хоть и волен сейчас располагать собой ,как никогда,и может здесь, в этом прежде запретном для себя месте, ждать сколько душе угодно, и пусть свободу эту он завоевал, сражаясь за нее как никто, и теперь ему здесь и слова сказать не посмеют, не то что пальцем тронуть или прогнать,- однако вмести с тем он чувствовал, и убежденность в этом была по крайней мере столь же несомненна, что нет ничего бессмысленнее и безысходнее этой свободы,этого ожидания,этой его неуязвимости.