Шедевром моих проказ был случай в студенческом общежитии. Однажды я
проснулся очень рано, около пяти утра, и не мог снова заснуть. Тогда я
спустился из спальни вниз и обнаружил записку, висящую на веревочках,
которая гласила: "Дверь, дверь, кто стащил дверь?" Оглядевшись, я увидел,
что кто-то снял дверь с петель, а на ее место повесил табличку с надписью:
"Пожалуйста, закрывайте дверь", - табличку, которая обычно висела на
пропавшей двери.
Я немедленно догадался, в чем дело. В этой комнате жил парень по имени
Пит Бернейз и еще двое других. Если вы забредали в их комнату, ища чего-либо
или чтобы спросить, как они решили такую-то задачу, вы всегда слышали стон
этих парней: "Пожалуйста, закрывай дверь!"
Кому-то, несомненно, это надоело, и дверь унесли.
Надо сказать, что в этой комнате было две двери, уж так она была
построена. И тогда у меня возникла мысль: я снял с петель и другую дверь,
отнес ее вниз и спрятал в подвале за цистерной с мазутом. Затем я тихо
поднялся к себе и лег в постель.
Позднее утром я притворился, что просыпаюсь, и спустился с небольшим
опозданием вниз. Другие студенты вертелись тут же, и Пит и его друзья были
крайне расстроены: дверей в их комнате не было, а им надо было заниматься и
т.д., и т.п. Когда я спускался вниз по лестнице, они спросили: "Фейнман, ты
взял двери?"
- Хм, да, - ответил я. - Я взял дверь. Видите царапины у меня на
пальцах, я их заработал, спуская дверь в подвал, когда мои руки скреблись о
стену.
Мой ответ их не убедил, они мне так и не поверили. Парни, которые взяли
первую дверь, оставили так много улик - почерк на записке, например, - что
их очень скоро разыскали. Моя идея состояла в том, что, когда найдут тех,
кто украл первую дверь, все будут думать, что они же украли и вторую.
Это сработало в совершенстве: все пинали и пытали этих парней, пока,
наконец, с большим трудом они не убедили своих мучителей, что взяли только
первую дверь, каким бы невероятным это ни казалось.
Я наблюдал за событиями и был счастлив.
Второй двери недоставало целую неделю, и для ребят, которые пытались
заниматься в комнате без двери, найти ее становилось все более и более
необходимо.
Наконец, чтобы решить эту проблему, президент студенческого объединения
сказал за обеденным столом: "Мы должны что-то придумать насчет второй двери.
Я не в состоянии сделать это сам, поэтому хотел бы услышать предложения
остальных, как это исправить. Ведь Питу и другим надо заниматься".
Кто-то выступил с предложением, потом кто-то еще. Вскоре поднялся и я.
"Хорошо, - сказал я саркастическим голосом. - Кто бы Вы ни были, укравшие
дверь, мы знаем, что Вы замечательны. Вы так умны! Мы не можем догадаться,
кто Вы, должно быть, что-то вроде супергения. Вам вовсе не нужно говорить о
себе, все, что нам нужно, это знать, где дверь. Поэтому, если Вы оставите
где-нибудь записку, сообщающую об этом, мы будем чествовать Вас и признаем
навсегда, что Вы сверхпрекрасны. Вы так хороши, что сможете забрать любую
дверь, а мы не в состоянии будем установить, кто Вы. Но, ради бога, оставьте
где-нибудь записку, и мы будем навсегда Вам за это благодарны".
Тут вносит свое предложение следующий студент. Он говорит: "У меня
другая идея. Я думаю, что Вы, наш президент, должны взять с каждого честное
слово перед нашим студенческим сообществом, что он не брал дверь".
Президент говорит: "Это очень хорошая мысль. Честное слово нашего
сообщества!" Потом он идет вокруг стола и спрашивает каждого, одного за
другим:
- Джек, Вы брали дверь?
- Нет, сэр, я не брал ее.
- Тим, Вы взяли дверь?
- Нет, сэр, я не брал дверь.
- Морис, Вы брали дверь?
- Нет, я не брал дверь, сэр.
- Фейнман, Вы брали дверь?
- Да, я взял дверь.
- Прекрасно, Фейнман, я серьезно! Сэм, Вы брали дверь?.. - и все пошло
дальше, по кругу. Все были шокированы. В наше содружество, должно быть,
затесалась настоящая крыса, которая не уважала честное слово сообщества!
Этой ночью я оставил записку с маленькой картинкой, на которой была
изображена цистерна с мазутом и дверь за ней. И на следующий день дверь
нашли и приладили обратно.
Позднее я признался, что взял вторую дверь, и меня все обвинили во лжи.
Они не могли вспомнить, что именно я сказал. Все, что осталось в памяти от
того эпизода, когда президент обходил вокруг стола и всех спрашивал, так это
то, что никто не признался в краже двери. Запомнилась общая идея, но не
отдельные слова.
Люди часто думают, что я обманщик, но я обычно честен, в определенном
смысле, причем так, что часто мне никто не верит.