Отмечалось, что поэты-символисты, мечтавшие об Oeuvre*, о всеохватывающей Книге, о метафизической сводке всей Истории и Вневременной Реальности, потерпели неудачу в своём предприятии, поскольку были лишены основной черты таких поэтов, как Данте, Гомер и Гёте, способных создать именно Всеохватывающую Книгу, произведение, к которому приложили руку Небо и Земля, Прошлое и Настоящее, История и Вечность. В конечном счёте, они обращали свой столь внимательный и участливый взор на историческую реальность, их окружавшую, и именно через её посредство (через греческий мир или средневековую Европу) им удалось придать форму всему универсуму. Символисты же, напротив, по большей части не интересовались тем миром, в котором жили, и пытались достичь всеохватной Книги иным путём, скорее вычёркивая из неё современную реальность, нежели вкладывая её туда, и работая скорее с цитатами, нежели с живым опытом Об «Улиссе» мы можем говорить как о великой эпопее классической выделки, поскольку в эту книгу, изображающую Дублин (как некогда изображена была Флоренция), входит грандиозное скопление опыта и вся совокупность проблем современного человека, так что качество культурных реминисценций (которые всё же вступают там в игру) оказывается превзойдено витальностью заполоняющих её «присутствий».
Поэтому в «Улиссе» есть не только искажённый рассказ, продиктованный средневековым порядком, восстающим против самого себя. Как сказал Юнг, это «действительно благословенная книга для… бледнолицего человека… духовное упражнение, аскеза, полный внутреннего напряжения ритуал, магическое действо, восемнадцать выставленных друг за другом алхимических реторт, в которых с помощью кислот, ядовитых паров, охлаждения и нагревания выделяется гомункулус нового миросознания» .
В «Улиссе» обретает форму тот образ человека и его поступков, который впоследствии будет углублён современной философской антропологией и особенно феноменологией.