Тем вечером, в восемь часов, мы подошли к дверям Джона и услышали, как тот внутри на кого-то кричит. Последнее, что я услышал перед тем, как постучать, было: «Хватит этого дерьма, это уже не круто».
Он рывком распахнул дверь и не здороваясь впустил нас в дом. Выглядел он дерьмово, будто последние пять дней тяжело болел гриппом.
Джон ссорился с Забавой. Та сидела в углу, уткнувшись в телефон, словно давным-давно прекратила ругаться.
– То есть… она еще тут, – пробормотал я Джону.
– Она, блядь, не уходит! – рявкнул Джон. – Просто смешно, бля.
Забава оторвалась от телефона и сказала:
– Я смыла его заначку. Он недоволен.
– Ты… чего?
– Мет, Аддерол, травку – все. Все полетело в унитаз. Вжух. Пока-пока.
Джон ткнул в нее пальцем.
–  Такие вещи не тебе решать.
– Ты споришь с роем жуков-оборотней, Джон, – напомнил я.
– И проигрываешь! – добавила Забава.
– Пойду принесу из машины запеканку, – сказала Эми и вышла. У нас не было ни запеканки, ни чего еще.