Для меня всегда идеалом была такая иллюстрация, которая не только органически сосуществует рядом с текстом, но и, взятая отдельно от книги, сама по себе, была бы понятна как образ и как станковое художественное произведение, то есть когда рисунок кроме своей иллюстративной функции несет в себе подтекст, имеющий самостоятельное значение. Только некоторые сюжеты книги позволяют этого добиться.