Тетя опустила глаза — опять другой и лучшей, чем ее, жизнью повеяло от этих слов! «Семиструнная нас и свела». Вот рядом с гитарой висела и общая их фотография — молодой Сергей Петрович, с шапкой волос, в очках, чуть смущенный, уже здесь напоминающий хорошего школьного учителя, рядом молодая женщина: правильные черты, прямой нос, светлые глаза, забранные в пучок волосы, во всем облике — строгость, чистота, а вместе с тем и затаенная женственность, готовность к испытаниям и терпение безбрежное — достанет на целую жизнь. Другой мир спокойно, твердо глядел на нее с этой фотографии, мир, в котором жены уж точно верны мужьям до смерти, а если нужно, едут за ними на край света. Без позы, без лишних слов, любя их каждый день и мгновение, точно и не зная, что бывает иначе, чем бог послал. Была в этой комнате и иконка, но она стояла за застекленной дверцей буфета… Лицо Ланина всплыло в ее памяти, и впервые за это время все, что казалось ей таким новым, чудесным, бездонным — взволнованные эсэмэски, стихи, виртуальные и реальные поцелуи — представилось пустотой, теплой, уютной, но нечистой, — сейчас, в доме Сергея Петровича, перед этой гитарой, фотографией и лицом неведомой женщины она внезапно уткнулась в дно.