4 Вольный перевод с достоевского на португальский через звёздный

В предисловии сетовали на то, что не все талантливые португальцы известны миру. И впрямь жаль. Но тут как с монголами - попробуй запомнить некоторые имена! Еще и с дефисом. Хочешь признания - меняй фамилию.

А талант у Са-Карнейру есть. Текст очень интересный, необычный, золотой. Без психотерапевта не оседлаешь. Любопытно, что я недавно наугад ткнула в египетский рассказ с похожим посылом, там обвиненный в убийстве искренне уверял, что это не он, что его роль - добрый царь, а не убийца. Лусиу уже осуждён и уже отбыл наказание в тюрьме - в конце срока он решает наконец рассказать, как всё было на самом деле и объяснить, что он безвинен. Так ли это? Герой не зря безропотно принял приговор и отсидел положенное. Он знает за собой вину, но жаждет объяснить, что она из другого мира.

Это роман-мерцание.
В нём есть реальность, где произошло убийство, приговор, наказание.
И есть космос (Запредельное!) между двумя мужчинами, в котором перемешаны их чувства друг к другу, одиночество, литература, соблазнительное женское и невозможное мужское.
В сознании и признании Лусиу эти два мира проникают друг в друга, как на переливной картинке - где настоящее, где придуманное, где чистое золото желания?

В последней попытке прижиться в реальности я стал целыми днями бесцельно бродить по улицам города

Единственное, что могло бы помочь прижиться, это общение с объектом привязанности, признание, принятие своих чувств. Но Лусиу страшно боится, отвергает даже намёк на любовь к мужчине. Сочиняет такие баррикады, что можно только удивляться голосом Красной Шапочки "Запутался! - Так прямо нарочно не запутаешься!"

На самом деле я испытывала некоторый диссонанс от чувственных описаний персонажей и ситуаций и вот этого ярого, болезненного неприятия истинного объекта любви. Конечно, нет однозначного варианта, что вообще в романе произошло, но, на мой взгляд, Лусиу умудрился (в ужасе от своих порывов) персонализировать Аниму другого человека и оживить её (и переспать с ней, и приревновать, и убить). Это объясняло бы все странности восприятия, всё недоумение друзей, когда он пытался спрашивать о Марте - её нет, она дана только ему в ощущения. Диссонанс в том, что мне не верится в такой вулкан страстей в том обществе и в то время. Опиум и афинские вечера, богема, артисты, обнажённые танцовщицы, культ любви и женственности, громокипящий модернизм и разрушение традиций, золотая эпоха слома барьеров - да люби ты кого хочешь. Но нет, португальские мужчины не такие, они не танцуют. Впрочем не хочу экстраполировать на всех мужчин - это мироощущение героя романа. Его лазорево-нежный рассказ о том, к какому разрыву в психике может привести не разрешение себе любить. Он упивается, глядя в эту пропасть - там Запредельное, звёзды, обладание. Выстрел.

Бобэоби пелись губы,
Вээоми пелись взоры,
Пиээо пелись брови,
Лиэээй — пелся облик,
Гзи-гзи-гзэо пелась цепь.