Булька, Исчадие зла и Хина Марковна: любимые питомцы известных писателей

Кто из нас не любит братьев наших меньших? Для меня это вопрос риторический, потому что я просто не представляю, кто может не любить животных. Даже если скажут, что это так, я не поверю (проверено на моем папе, который был категорически против кошки в доме: стоило появиться пушистику, и он сразу оттаял).

Так что предлагаю для хорошего настроения познакомиться с домашними питомцами наших любимых писателей, многие из которых были заядлыми собачниками или кошатниками, а иной раз заводили и более экзотических животных.

Начнем, пожалуй, с заядлого поклонника кошек — Эрнеста Хемингуэя, прошу любить и жаловать. Начало этой большой любви длиною в целую жизнь положил друг писателя, который в 1935 году привез ему в подарок необычного котенка — мейн-куна с шестью пальцами на лапах. Котенка назвали Сноубол, то есть Снежок, если перевести на русский.

Но одним питомцем Хемингуэй не ограничился: за 10 лет в его усадьбе количество представителей семейства кошачьих выросло до 20, а в последние годы жизни в доме проживало уже 57 котов и кошек.

Хемингуэй говорил о присущей котам абсолютной эмоциональной честности: «Кошка абсолютно искренна: человеческие существа по тем или иным причинам могут скрывать свои чувства, но кошка — никогда».

А еще пушистые питомцы помогали писателю в творческом процессе: рядом с печатной машинкой Хемингуэя всегда лежала кошка — он любил слушать кошачье мурчание, когда работал над очередной книгой.

После смерти писателя его дом в Ки-Уэсте стал музеем, и там до сих пор живут около 50 котов — потомков любимцев знаменитого писателя, которые стали неотъемлемой частью музейной атмосферы. Многие посетители утверждают, что пушистики оживляют дом, создавая ощущение того, что в нем всё еще живут. А в роще, окружающей дом, сохранилось кошачье кладбище с указанием дат рождения и смерти и кличек животных.

Дом-музей Эрнеста Хемингуэя в Ки-Уэсте

Поэт Владимир Владимирович Маяковский предпочитал кошкам собак и признавался в своей любви через творчество:

Я люблю зверье.
Увидишь собачонку —
тут у булочной одна —
сплошная плешь. —
из себя
и то готов достать печенку.
Мне не жалко, дорогая,
ешь!

Его любимым питомцем был французский бульдог по кличке Булька, привезенный из поездки во Францию в 1920 году. Маяковский ни на миг не разлучался с любимицей — брал ее во всевозможные поездки. Так что Булька была еще той путешественницей. А еще она часто приносила потомство, и знаменитому поэту приходилось то и дело подыскивать хозяев для щенков из числа своих друзей и знакомых.

Булька считалась полноправным членом семьи и оставалась с Маяковским до самой его смерти.

Поэт Иосиф Бродский с малых лет обожал кошек — и, кажется, это семейное: они с отцом придумали разговаривать между собой мяукая, и всячески привлекали в эту игру и мать. Например, если она не добавляла «мяу» к своей речи, они делали вид, что не понимают ее. Отец и сын называли друг друга «большой кот» и «маленький кот», а маму Марину Моисеевну — Кимой или Масей.

Привычку говорить по-кошачьи Бродский сохранил и во взрослом возрасте: он частенько заканчивал телефонный разговор привычным «мяу».

Поэт всегда помогал бездомным и оставшимся без надзора котикам. Подобрать замерзшего пушистика на улице и отогреть его за пазухой было для поэта делом привычным.

Для своих любимых питомцев Бродский старался придумывать самые оригинальные и запоминающиеся клички. Кошка в белых сапожках, Big Red (Большой Рыжий), Миссисипи, Оська (котик получил свое прозвище в честь самого поэта — сокращенно от Иосиф).

А когда приятельница Бродского, Людмила Штерн, попросила помочь ей с выбором клички для двухнедельного малютки, выигранного в преферанс, он не задумываясь выдал: «Пас!» Поэт считал котенка своим крестником и даже посвятил ему оду в стихах:

О синеглазый, славный Пасик!
Побудь со мной, побудь хоть часик.
Смятенный дух с его ворчаньем
Смири своим святым урчаньем.
Позволь тебя погладить, то есть
Воспеть тем самым шерсть и доблесть —
Весь, так сказать, триумф природы,
О честь и цвет твоей породы!
О средоточье серых красок!
Ты создан весь для смелых ласок.
Ты так прекрасен, так прелестен,
Ты стоишь гимнов, лестных песен.

Поэт настолько любил кошек, что высшая степень уважения, которую мог заслужить гость знаменитого поэта, — это когда хозяин шел будить своего питомца, дабы презентовать его дорогому гостю.

Бродский любил повторять, что «у кошек нет ни одного некрасивого движения».

Анна Ахматова, которая была в приятельских отношениях с поэтом, дала ему кличку Полтора кота. Всё дело было в сходстве Иосифа Александровича с огромным рыжим котом дачных соседей Ахматовой, которого звали Глюк. Но поскольку поэт был всё же гораздо мощнее своего «двойника», то Ахматовой пришлось признать: «Это не кот, а целых полтора кота».

Последним питомцем поэта стал кот Миссисипи, который вместе с хозяином переехал в США. После смерти Бродского, котик очень скучал по хозяину, и Лев Лосев, разбиравший архивы Бродского, вспоминает о следующей трогательной сцене: «Осиротелый старик, кот Миссисипи прыгал на стол, укладывался на рукопись, пахнущую хозяином, и тут же крепко засыпал. Заснув, он пускал слюнку, но я не решался его согнать, поскольку догадывался, что он имеет больше прав на эти бумаги, чем я. Если будущим исследователям творчества Бродского попадется в черновике расплывшееся пятно, знайте — это кот наплакал…»

В следующей жизни поэт мечтал стать котом и говорил семье и друзьям, что вернется к ним в обличье рыжего кота. Ходит легенда, что на могиле Бродского действительно видели загадочного рыжего кота…

Про Стивена Кинга и его любимую корги по кличке Исчадие зла, наверное, знают очень многие. Вообще-то, корги на самом деле зовут Молли (мою адскую кошку тоже зовут Молли. совпадение? не думаю!) Чем же она заслужила такую «зловещую» вторую кличку?

По утверждениям самого писателя, Молли регулярно отдает ему приказы и грозится перегрызть ему горло, если что-то пойдет вразрез с ее желаниями. В социальных сетях Кинг часто публикует фото своей любимицы с забавными подписями. Например, фото, где писатель одет в футболку с фотографией корги, он выложил с подписью, что это Молли заставила его сделать это.

Кинг призывает не покупаться на милую и симпатичную мордашку: Молли — коварное существо, которое только и ждет, чтобы втереться в доверие, а потом…

В жизни писателя была еще одна корги, которую звали Мэрлоу. Она стала настоящим утешением и вдохновением писателя, когда тот восстанавливался от травмы, полученной, когда его сбил автомобиль. В этом происшествии тоже не обошлось без собак: водитель не заметил Кинга, поскольку отвлекся на своего пса, сидящего рядом.

Прикованный к постели писатель не впал в отчаяние и не заскучал только благодаря своему маленькому другу. В благодарность своему любимому питомцу он использует Мэрлоу в качестве прототипа пса из «Темной башни». Посмотрите, как тепло он описывает отношения писателя и его собаки:

«Он слышит приближающееся по коридору цоканье когтей, и Мэрлоу сует нос в его кабинет. Мэрлоу – уэльский корги, с короткими лапами и большими ушами, уже старенький, со своими болями и ломотой в костях, не говоря уже о глазе, который ему удалили вместе со злокачественной опухолью в прошлом году… Хороший малыш. И крепкий. А когда он поднимает голову, чтобы посмотреть на писателя, на его морде играет привычная собачья улыбка. «Как жизнь, старина? – словно спрашивает она. – Написал сегодня хорошие слова? Всё путем?»

Стивен Кинг и его корги Мэрлоу

И снова возвращаемся к заядлым кошатникам. Писатель Марк Твен с самого детства старался быть в окружении пушистых любимцев. Про кошек он говорил так: «Из всех божьих тварей только одно не создано для рабства. И это кошка. Если бы люди могли скрещиваться с кошками, это сильно бы улучшило человека, но ухудшило бы кошку».

Своих питомцев Твен дрессировал и учил разным трюкам: по звону колокольчика они сбегались в одно место, а по приказу «спать» они немедленно сворачивались в клубочек, притворяясь спящими.

В выдумывании прозвищ для своих любиымх котиков Марк Твен был не менее изобретателен, чем Иосиф Бродский. В его доме жили: Зороастр, Аполлинарис, Сюр Мэш, Блэтерскит, Сейтан (Сатана), Тамани, Син (грех по-английски), Гекльберри, Буффало Билл, Кислый Затор, Мыльная Соль — всего речь идет примерно 0 32 представителях семейства кошачьих. Кстати, помимо кошек в доме жили и другие животные: собаки, белки и даже черепахи.

Но самым любимым питомцем был кот Бамбино, которого ему подарила дочь Клара. Писатель его научил следующему трюку: кот макал лапку в воду и затем этой мокрой лапкой гасил свечу. Твен гордился искусством своего пушистого друга и не упускал случая продемонстрировать этот фокус гостям.

Когда Бамбино пропал, писатель тут же поместил объявление в местную газету: «Пропал кот. Большой и интенсивно-черный, упитанный, с бархатной шерсткой. Есть изящный белый узор на грудке. Трудно найти при обычном освещении».

Любимец Марка Твена — кот Бамбино

К счастью, блудный кот быстро вернулся домой, будучи пойманным в соседском дворе. Но еще несколько дней поклонники творчества писателя приносили ему похожих на Бамбино котов.

Чтобы представить степень любви Твена к кошкам, достаточно рассказать лишь один факт. Путешествуя по миру, писатель брал котиков в… аренду. Будучи убежденным в том, что без кота дом не дом, а лишь пустое обиталище, Твен приглашал в свой временный дом котов и кошек, любезно отпущенных хозяевами погостить у знаменитого писателя.

Родные и близкие сравнивали сердитого Твена с фыркающим котом, а дочери звали его «сердитый серый котик».

Сам же писатель объяснял свою любовь так: «Я просто не могу сопротивляться кошке, особенно мурлыканью. Это самые чистые, хитрые и самые умные создания, которых я знаю, за исключением девушки, которую люблю, конечно».

Антон Павлович Чехов был поклонником собак, особенно ему нравились таксы. Однажды его друг преподнес ему двух такс. Писатель, известный своим чувством юмора, назвал собак в честь лекарственных препаратов — Бром Исаевич и Хина Марковна.

С их участием в доме разворачивалось настоящее театральное представление, о котором брат Чехова писал в своих воспоминаниях следующее: «Каждый вечер Хина подходила к Антону Павловичу, клала ему на колени передние лапки и жалостливо и преданно смотрела ему в глаза. Он изменял выражение лица и разбитым, старческим голосом говорил: «Хина Марковна!.. Страдалица!.. Вам бы лечь в больницу!.. Вам ба там ба полегчало ба-б». Целые полчаса он проводил с этой собакой в разговорах, от которых все домашние помирали со смеху. Затем наступала очередь Брома. Он также ставил передние лапки Антону Павловичу на коленку, и опять начиналась потеха».

Таксы стали самой любимой породой Антона Павловича, он говорил о них так: «Лапы кривые, тела длинные, но ум необычайный». А вот кошек писатель побаивался.

Кстати, однажды Чехов чуть не поссорился с художником, готовящим иллюстрации к «Каштанке», как раз таки из-за своей любви к таксам. Тот нарисовал бульдога, который считался очень модной породой по меркам того времени. А Антон Павлович негодовал: написано же, «помесь таксы»!

Сейчас в музее-заповеднике Антона Павловича Чехова «Мелихово» таксам Хине и Брому поставлен памятник.

Памятник таксам Чехова в музее-заповеднике «Мелихово»

Но в доме у знаменитого писателя обитали не только таксы, но и гораздо более экзотическое животное, особенно для того времени. Речь идет о мангусте по кличке Сволочь, которого Чехов приобрел на Цейлоне. Таксы не слишком обрадовались такому соседству: по словам самого Антона Павловича они «спасовали» перед невиданным доселе зверьком.

Антон Павлович Чехов с другом и мангустами

Мангуст оказался дебоширом: разрывал и потрошил свертки, рыл землю в цветочных горшках, трепал отца Чехова за бороду, а мать писателя однажды ночью укусил за нос. Так что прозвище зверек получил вполне заслуженно. В итоге Чехов был вынужден отдать своего экзотического питомца в московский зоосад.

Чарльз Диккенс любил всех животных. В его доме жили кошки, собаки, пони, орел, вороны, канарейки.

Самым любимым питомцем знаменитого писателя был отличающийся словоохотливостью ворон по прозвищу Грип, который послужил прототипом для ворона из романа «Барнеби Радж».

Диккенс писал своему другу Джорджу Каттермолу: «Я задумал выпускать [Барнеби] только в обществе ворона, который неизмеримо мудрее его. С этой целью я изучал свою птицу и думаю, что мне удастся из нее сделать весьма любопытный персонаж».

Но практически сразу после написания романа Грип умер — ворон зачем-то выпил немного краски, и это оказалось для него роковым.

Сам Диккенс рассказывал об этом так: «Когда часы пробили двенадцать, он выглядел несколько встревоженным, однако вскоре вернулся в привычное состояние. Он два или три раза прошелся по конюшне, остановился и издал резкий звук, затем покачнулся, воскликнул: «Здорово, старуха!» (его любимое выражение) — и умер».

Писатель был неравнодушен и к судьбе брошенных и бездомных животных. Однажды он сделал в своей статье под названием «Два собачьих шоу» рекламу благотворительного центра «Дом для собак и кошек». Писатель был ошеломлен той грандиозной работой, которую проделали работники приюта для обеспечения нужд своих четвероногих друзей. Эта статья сыграла решающую роль в судьбе благотворительной организации: благодаря привлечению внимания общественности удалось собрать достаточно средств для переезда в помещение с лучшими условиями и для расширения деятельности.

Джон Стейнбек очень любил своего пуделя по кличке Чарли — настолько, что даже посвятил ему книгу «Путешествие с Чарли в поисках Америки» . Книга описывает приключения хозяина и пса во время их путешествия по Америке в 1960 году в “доме на колесах”.

Но, наверное, еще больше Чарли он любил сеттера Тоби — тот съел его рукопись повести «О мышах и людях», и ему ничего за это не было. Писатель просто начал всю работу с самого начала.

Джон Стейнбек и его пудель Чарли

Любовь Александра Ивановича Куприна к братьям нашим меньшим видна в каждой строчке: он часто посвящал животным свои произведения, уча детей и взрослых относиться к ним с любовью и заботой. Его любимый питомец — пес меделянской породы по кличке Сапсан — стал героем одноименного рассказа.

Куприн и его пес Сапсан

Джером Дэвид Сэлинджер говорил, что только 2 существа на свете действительно знали его настоящего. Это его сын Мэтью и его пес, шнауцер Бенни.

Джером Дэвид Сэлинджер и его пес Бенни

Эрих Мария Ремарк тоже не мог представить свою жизнь без собак. Писатель утверждал, что именно их присутствие дарит ему ощущение домашнего очага. Его последняя собака — терьер по кличке Билли.

Эрих Мария Ремарк и его терьер Билли

Королева детектива Агата Кристи тоже перенесла любовь к своему питомцу на страницы своего творчества: роман «Безмолвный свидетель» посвящен ее псу Питеру породы фокстерьер. На первой странице издания так и написано: «Дорогому другу и непритязательному спутнику псу Питеру посвящаю».

Агата Кристи и ее фокстерьер Питер

Франсуаза Саган обожала собак и кошек. Особенное место в ее сердце занимала такса, у которой на склоне лет отказали задние лапки. И тогда отец Франсуазы сделал для собаки маленькую тележку на колесиках, которая позволяла ей вновь бегать и резвиться.

Франсуаза Саган и один из ее многочисленных питомцев

А теперь призываю вас, дорогие пользователи LiveLib, поделиться фотографиями своих любимых питомцев прямо здесь в комментариях. Устроим флешмоб!

Начну первая — моя красавица Молли (та самая адская кошка), шотландская прямоухая. Она у меня немного злюка, но я всё равно ее обожаю!

Бонус: подборка хороших книг про братьев наших меньших, которые растопят ваше сердце.

Текст: колумнист Софья Петрова