Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
16
Рано утром в понедельник Вулфрик и Гвенда отправились в дальний путь из Кингсбриджа домой. Керис и Мерфин смотрели, как они плывут на новом пароме, и Фитцджеральд остался доволен. Правда, деревянные шестеренки быстро изотрутся. Лучше бы, конечно, железные, но… Девушка думала о другом.
– Гвенда так влюблена, – вздохнула дочь Суконщика.
– Вулфрик ей не светит.
– Откуда ты знаешь? Она решительная. Посмотри только, как девушка убежала от Коробейника.
– Но Вулфрик помолвлен с этой Аннет, которая намного красивее.
– Красота еще не все в любви.
– За что я благодарю Бога каждый день.
Девушка рассмеялась:
– Мне нравится твое смешное лицо.
– Вулфрик подрался из-за Аннет с моим братом. Наверно, он любит ее.
– У Гвенды есть приворотное зелье.
Молодой человек насупился.
– Ты считаешь, что девушка имеет право женить на себе мужчину, который любит другую?
С минуту Керис молчала. Нежная шея покраснела.
– Я об этом не думала. Разве это то же самое?
– Почти.
– Но она не заставляет его, она просто хочет, чтобы юноша ее полюбил.
– Пусть добьется этого безо всякого зелья.
– Теперь мне стыдно, что я ей помогала.
– Поздно.
Вулфрик и Гвенда сошли с парома, помахали друзьям и зашагали по предместью; рядом семенил Скип. Мерфин и Керис вернулись на главную улицу, и девушка бросила:
– Ты еще не говорил с Гризельдой?
– Как раз собираюсь. Не могу понять, хочу я или боюсь.
– Тебе нечего бояться. Это она лгала.
– Так-то оно так. – Фитцджеральд потрогал лицо. Синяки почти сошли. – Надеюсь только, Элфрик не полезет опять драться.
– Хочешь, пойду с тобой?
Он очень этого хотел, но покачал головой:
– Я заварил всю кашу, мне ее и расхлебывать.
Остановились возле дома Элфрика.
– Удачи, – пожелала Керис.
– Спасибо.
Мерфин быстро поцеловал ее, удержался, чтобы не поцеловать еще, и вошел в дом. Хозяин сидел за столом и ел хлеб с сыром. Перед ним стояла кружка с элем. На кухне подмастерье увидел Алису и служанку. Гризельды не было.
– Где ты пропадал? – спросил Элфрик.
Мерфин решил, что если ему бояться нечего, то действовать надо бесстрашно, и не ответил на этот вопрос.
– А где Гризельда?
– Спит еще.
Фитцджеральд крикнул наверх:
– Гризельда! Мне нужно с тобой поговорить.
Мастер буркнул:
– Времени нет разговаривать. Нужно работать.
Мерфин снова крикнул:
– Гризельда, вставай!
– Э-э-э, – насторожился хозяин, – ты кто такой, чтобы тут командовать?
– Вы ведь хотите, чтобы я на ней женился?
– И что?
– А то, что пора привыкать слушаться мужа. – Юноша вновь крикнул: – Спускайся, или тебе придется узнать кое-что от других.
Гризельда высунулась из-за перил.
– Иду, – раздраженно пробурчала она. – Что случилось-то?
Мерфин подождал, пока дочь хозяина спустится.
– Я знаю, кто отец ребенка.
Глаза девушки потемнели от страха.
– Не будь дураком, ты и есть отец.
– Нет, Терстан.
– Я не спала с ним! – Дочь посмотрела на отца. – Честно, не спала.
– Она не врет, – нахмурился Элфрик.
Из кухни выглянула Алиса:
– Это правда.
– Я спал с Гризельдой в воскресенье ярмарки – пятнадцать дней назад. Гризельда на третьем месяце.
– Нет!
Мерфин жестко посмотрел на Алису.
– Ты это знала, правда? – Та отвернулась. – И все-таки солгала. Даже родной сестре.
– Ты не можешь знать, на каком она месяце, – покачал головой Элфрик.
– Да посмотрите же на нее! – воскликнул Фитцджеральд. – Не видите, как округлился живот? Не сильно, но заметно же.
– Что ты в этом понимаешь? Мал еще.
– Ага, именно на это вы и рассчитывали, правда? И почти сработало.
Элфрик погрозил подмастерью пальцем.
– Ты спал с Гризельдой и женишься на ней.
– Нет, не женюсь. Она меня не любит. Терстан сбежал, и ваша дочь переспала со мной, чтобы у ребенка был отец. Я знаю, что поступил неправильно, но не собираюсь наказывать себя на всю оставшуюся жизнь.
Элфрик встал.
– Ты женишься – и знаешь это.
– Нет.
– Придется.
– Нет.
Мастер побагровел и закричал:
– Ты женишься на ней!
– Сколько раз повторять? Нет!
Элфрик понял, что дело серьезно.
– В таком случае вон из моего дома и чтоб ноги твоей здесь не было.
Мерфин ждал этого и испытал облегчение. Значит, больше аргументов у мастера нет.
– Ладно.
Подмастерье двинулся на кухню, но хозяин загородил ему дорогу:
– Ты куда это?
– На кухню, за вещами.
– За инструментами, ты хочешь сказать.
– Да.
– Они не твои. Их покупал я.
– Подмастерью всегда выдают его инструменты в конце… – Мерфин осекся.
– Ты не отбыл положенный срок, поэтому никаких инструментов не получишь.
А вот этого юноша не ожидал.
– Я работал шесть с половиной лет!
– А должен был семь.
Без инструментов нечего делать.
– Это нечестно. Без них не вступить в гильдию плотников.
– А уж об этом я позабочусь, – злорадно усмехнулся Элфрик. – Интересно, как ты объяснишь, почему это подмастерью, вышвырнутому за то, что переспал с дочерью хозяина, причитаются бесплатные инструменты. Все плотники гильдии были подмастерьями, и у большинства есть дочери. Приземлишься на мягкое место.
Молодой человек понял, что хозяин прав. Алиса добавила:
– Вот ты и влип, дружок.
– Да, влип, – кивнул Мерфин. – Но что бы там ни случилось, это лучше, чем жизнь с Гризельдой и ее родственничками.
Этим же утром Фитцджеральд отправился в церковь Святого Марка на похороны Хауэлла Тайлера, надеясь найти нового хозяина. Разглядывая расписанный деревянный потолок – в церкви не было каменных сводов, – он увидел дыру в форме человеческого тела, мрачное свидетельство того, как погиб Хауэлл. Там все прогнило, со знанием дела говорили строители на похоронах, но прозрели они слишком поздно – Тайлера уже не было в живых. Стало ясно, что крыша слишком непрочная, чинить ее нет смысла, надо сносить и класть новую. А значит, церковь придется закрыть.
Приход Святого Марка располагался в самой бедной, северной части города. Он получал средства от одного-единственного и далеко не богатого хозяйства в десяти милях, которое держал брат священника. Кроме того, отцу Жофруа причиталась десятина, выплачиваемая примерно тысячей прихожан. Но даже имевшие что-то за душой обычно уверяли, что у них в домах шаром покати, и десятина эта составляла очень скромную сумму. Жофруа, на котором сегодня была совсем старенькая ряса, крестил, венчал, хоронил, запрашивая намного меньше, чем аббатство. Его прихожане рано женились, часто рожали и быстро умирали, так что работы священнику хватало и концы с концами сводить удавалось. Но если он закроет церковь, заработков не будет и платить строителям станет нечем. Следовательно, работа по восстановлению крыши встанет.
На похороны пришли все строители города, включая Элфрика. Мерфин пытался делать вид, что ничего не случилось, но давалось это ему с трудом: большинство уже знали о том, что Элфрик выгнал подмастерье. С ним поступили несправедливо, но, увы, он не совсем без вины. Керис, дружившая с молодой женой Хауэлла, стояла вместе с родными покойного. Фитцджеральд подошел к ней и все рассказал.
Затем бывший подмастерье стал думать про крышу. Должен существовать способ снять ее, не закрывая церкви. Обычно, когда работы оттягивали слишком долго и дерево прогнивало до такой степени, что уже не держало рабочих, вокруг церкви ставили леса и сбрасывали бревна внутрь. Таким образом, до настила новой крыши храм стоял под открытым небом. Но наверняка можно построить вращающуюся лебедку, с опорой на стену, с ее помощью по одному снять бревна крыши и не бросать их вниз, а сразу перекидывать через стену. Тогда деревянный потолок можно убирать, когда уже будет постелена крыша.
На кладбище Мерфин всматривался в людей и думал, кто из них возьмет его на работу. Он решил подойти к Биллу Уоткину, второму после Элфрика строителю в городе, с которым тот был на ножах. На голове у Билла блестела лысина в обрамлении черных волос – вроде природной монашеской тонзуры. Уоткин поставил почти все жилые дома в Кингсбридже. Как и Элфрик, он держал каменщика, плотника, нескольких рабочих и пару подмастерьев.
Хауэлл был бедным, и его похоронили не в гробу, а в саване. Когда отец Жофруа ушел, Мерфин подошел к Биллу.
– Здравствуйте, мастер Уоткин, – по-деловому поздоровался он.
Тот ответил не особенно тепло:
– Чего тебе, маленький Мерфин?
– Я ушел от Элфрика.
– Знаю. И знаю почему.
– Вы узнали эту историю от Элфрика.
– Узнал то, что нужно.
Мерфин понял, что будущий хозяин даром времени не терял, до и по ходу поминальной службы излагая всем свою версию случившегося. Фитцджеральд был уверен, что мастер никому не рассказал, как Гризельда пыталась приспособить на роль отца Мерфина вместо Терстана. Но понимал также, что оправдываться неправильно. Лучше признать ошибку.
– Понимаю, что поступил дурно, и мне очень жаль, но я хороший плотник.
Билл кивнул:
– Новый паром говорит сам за себя.
Юноша воспрянул духом:
– Вы возьмете меня?
– Кем?
– Плотником. Вы же сами сказали, что я умею работать.
– А у тебя есть инструменты?
– Элфрик не отдал.
– И был прав, потому что ты не закончил ученичество.
– Тогда возьмите меня подмастерьем на шесть месяцев.
– И отдать тебе потом ни за что ни про что набор инструментов? Мне это не по карману.
Инструменты были дорогими, потому что больших денег стоили железо и сталь.
– Тогда возьмите на жалованье – я накоплю на свой инструмент.
Это займет очень много времени, но Мерфином двигало отчаяние.
– Нет.
– Почему?
– Потому что у меня тоже есть дочь.
Это уже оскорбительно.
– Вы же знаете, что я не гроза девушек.
– А пример другим подмастерьям? Если тебе сойдет это с рук, почему бы остальным не попытать счастья?
– Но это же несправедливо!
Билл пожал плечами.
– Может, ты по-своему и прав. Но спроси у любого плотника в городе. Думаю, все скажут то же самое.
– Что же мне делать?
– Не знаю. Думать надо было, перед тем как ее тискать.
– И вам все равно, что вы теряете хорошего плотника?
Билл опять пожал плечами.
– Нам больше работы останется.
Мерфин отвернулся. Вот этим-то гильдии и плохи, с горечью подумал он, там с радостью гонят людей – и за дело, и под надуманными предлогами. Нехватка рук лишь увеличивает их заработок. К чему порядочность?
Вдова Хауэлла ушла со своей матерью. Керис, выполнив долг, подошла к возлюбленному:
– Чего ты такой мрачный? Ты ведь почти не знал Хауэлла.
– Мне, наверно, придется уехать из Кингсбриджа, – ответил юноша.
Девушка побледнела.
– Это еще почему?
Фитцджеральд передал ей разговор с Биллом Уоткином.
– Вот так, никто в Кингсбридже меня не возьмет, а без инструмента какая самостоятельная работа? К родителям? Но я не могу лишать их куска хлеба. Так что придется искать работу там, где не знают про Гризельду. Со временем, может, накоплю денег, куплю молоток, резец, перееду в другой город и попытаюсь вступить в гильдию плотников.
Излагая Керис этот план, Мерфин начал осознавать весь ужас положения. Он словно впервые увидел знакомое лицо и опять был очарован сияющими зелеными глазами, аккуратным носиком и решительным подбородком. Рот не вполне гармонировал с остальным лицом: слишком большой, слишком полные губы. Лишил лицо правильности: чувственная природа брала верх над деятельным умом. Рот, созданный для любви, и мысль о том, что придется уехать от этих вишневых губ, наполнила Мерфина отчаянием. Суконщица пришла в бешенство:
– Это незаконно! Они не имеют права!
– Я тоже так думаю. Но, судя по всему, делать нечего. Придется смириться.
– Погоди секунду. Давай подумаем. Ты можешь жить с родителями, а обедать у нас.
– Я не хочу стать приживалой, как мой отец.
– Ты и не будешь приживалой. Купишь инструмент Хауэлла Тайлера. Его жена только что сказала мне, что хочет за них один фунт.
– У меня вообще нет денег.
– Займи у моего отца. Ты всегда ему нравился – я уверена, он даст.
– Но нанимать плотника, не состоящего в гильдии, против правил.
– Правила можно нарушать. Не может быть, чтобы в городе не нашлось ни одного смельчака, который не плюнул бы на гильдию.
Мерфин понял, что позволил старшим согнуть себя, и был благодарен Керис за ее отказ примириться с поражением. Конечно, она права: необходимо остаться в Кингсбридже и бороться с несправедливым порядком. Кроме того, он знает одного человека, который очень нуждается в его способностях.
– Отец Жофруа, – пробормотал юноша.
– Он в сложном положении? Что-то случилось?
Мерфин рассказал про крышу.
– Так пойдем к нему, – тут же решила Керис.
Отец Жофруа жил в маленьком домике при церкви. Молодые люди застали его за приготовлением обеда – соленой рыбы с тушеными овощами. Тридцатилетний священник воинского сложения, высокий, широкоплечий, с грубоватыми манерами, славился тем, что всегда заступался за бедных. Бывший подмастерье с порога заявил:
– Я могу починить вам крышу так, что не придется закрывать церковь.
Жофруа вскинулся:
– Если это правда, Господь услышал мои молитвы.
– Нужно построить лебедку, с ее помощью поднять бревна крыши и перенести их на кладбище.
– Тебя прогнал Элфрик. – Священник бросил при этом смущенный взгляд на Керис.
– Я все знаю, святой отец, – кивнула она.
– Он выгнал меня, потому что я отказался жениться на его дочери, – объяснил Мерфин. – Но Гризельда носит не моего ребенка.
Жофруа покачал головой:
– Говорят, с тобой поступили несправедливо. Охотно верю. Я не очень люблю гильдии – там редко принимают бескорыстные решения. Но все-таки ты не закончил ученичества.
– А может кто-нибудь из членов гильдии плотников починить вам крышу, не закрывая церковь?
– Я слышал, тебе даже не дали инструментов.
– Позвольте мне решить эту проблему.
Священник задумался.
– Сколько ты хочешь?
Фитцджеральд вытянул шею.
– Четыре пенса в день плюс стоимость материалов.
– Это жалованье поденного плотника.
– Если не справлюсь с работой настоящего плотника, выгоните меня.
– Дерзко.
– Просто говорю, что смогу это сделать.
– Уверенность в своих силах не самый страшный на свете грех. А если церковь не нужно будет закрывать, четыре пенса в день мне по силам. Сколько тебе потребуется времени, чтобы построить эту твою лебедку?
– Самое большее две недели.
– Я ничего не заплачу, пока не буду уверен, что получится.
Мерфин вздохнул. Он совсем без денег, но ничего, как-нибудь. Жить будет у родителей, а обедать у Эдмунда Суконщика. Выкрутится.
– Купите материал и откладывайте мое жалованье до того дня, когда я сниму с крыши первое бревно и аккуратно перенесу его на землю.
Жофруа медлил.
– Моя репутация… Но у меня нет выбора.
Он протянул руку. Недоучившийся плотник пожал ее.
