Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
2
Когда на следующий день Миллиган вошел в переговорную, Дороти Тернер заметила, что он выглядит как-то иначе. Он не смотрел в глаза, сел, подтянул к груди колени и принялся играть своей обувью. Дороти спросила, как он себя чувствует.
Поначалу Миллиган не отвечал, просто осматривался, время от время бросая на нее взгляды, будто не узнавая. Потом покачал головой и наконец заговорил – снова как мальчишка. Но из кокни.
– Ну и шум тут, – сказал он. – Шум и гам. И вы. Не понимаю, что творится.
– Дэвид, у тебя изменился голос. Это какой-то акцент?
Он проказливо уставился на нее.
– Да я не Дэвид. Я Кристофер.
– А где же Дэвид?
– Плохо себя вел.
– В каком смысле?
– Да остальные жуть как на него разозлились, что все растрепал.
– Ты не мог бы объяснить?
– Не мог. Мне не надо проблем по типу как у Дэвида.
– Ну а почему у него проблемы? – спросила психолог, наморщив лоб.
– Потому что растрепал.
– Что?
– Да ну. Тайну растрепал.
– Кристофер, может, тогда хотя бы о себе расскажешь? Сколько тебе лет?
– Тринадцать.
– А чем любишь заниматься?
– Немного стучу на барабанах, но на губной гармошке лучше выходит.
– Откуда ты?
– Из Англии.
– А братья или сестры у тебя есть?
– Одна Кристина. Ей три года.
Дороти пристально смотрела в лицо мальчика, говорившего на выраженном кокни. Он казался открытым, искренним и счастливым, полная противоположность человеку, с которым она разговаривала лишь день назад. Должно быть, Миллиган – хороший актер.
