Приключения капитана Гаттераса

IX. Hовость

Наконецъ, 30-го апрѣля въ полдень, Forward прошелъ полярный кругъ на высотѣ Гольстейборгскаго мыса. На востокѣ высились живописныя горы. Море казалось свободнымъ или, вѣрнѣе сказать, отъ встрѣчи съ льдиной можно было легко уклониться. Вѣтеръ перешелъ къ юго-востоку и бригъ, подъ форстакселемъ, марселями, фокъ-зейлемъ и брамселями смѣло вступилъ въ Баффиново море.

День выдался спокойный, и экипажъ могъ отдохнуть нѣсколько часовъ. Множество птицъ носилось и плавало вокругъ судна; въ числѣ ихъ докторъ замѣтилъ alca-alla, напоминавшихъ собою чирковъ, съ черными шеями, крыльями и спинами и бѣлою грудью. Они быстро ныряли и нерѣдко оставались подъ водою больше сорока секундъ.

Этотъ день не ознаменовался-бы ничѣмъ новымъ, если-бы на бригѣ не совершилось одно чрезвычайно странное событіе.

Въ шесть часовъ утра, войдя въ свою каюту послѣ вахты, Шандонъ нашелъ на столѣ письмо съ слѣдующею надписью:

«Помощнику капитана, на бригѣ Forward. Ричарду Шандону,

Баффиново море».

Шандонъ просто не вѣрилъ своимъ глазамъ. Прежде чѣмъ разорвать конвертъ и прочесть странное посланіе, онъ позвалъ доктора, Дхемса Уэлля и Джонсона и показалъ имъ письмо.

– Странно,– сказалъ Джонсонъ.

– Восхитительно! – подумалъ докторъ.

– Наконецъ-то,– вскричалъ Шандонъ,– мы узнаемъ тайну…

Онъ поспѣшно вскрылъ конвертъ и прочиталъ слѣдующее:

«Капитанъ брига Forward доволенъ хладнокровіемъ, искусствомъ и мужествомъ, выказанными матросами, офицерами и вами во время послѣднихъ обстоятельствъ, и проситъ васъ объявить экипажу его благодарность!»

«Держите курсъ пряно на сѣверъ, къ губѣ Мельвиля, откуда вы постараетесь войти въ проливъ Смита.

Капитанъ брига Forward

К. Z.

«ІІонедѣльникъ, 30-го апрѣля,

на высотѣ Гольстейборгскаго мыса».

– И больше ничего? – вскричалъ докторъ.

– Ничего, отвѣтилъ Шандонъ.

Письмо выпало у него изъ рукъ.

– Этотъ фантастическій капитанъ,– сказалъ Уэлль,– даже не говоритъ о своемъ намѣреніи явиться на бригъ. Изъ этого я заключаю, что мы никогда его не увидимъ.

– Но какимъ образамъ попало сюда это письмо? – спросилъ Джонсонъ.

Шандонъ молчалъ.

– Г. Уэлль правъ,– отвѣтилъ докторъ, поднявъ письмо и поворачивая его во всѣ стороны. Капитанъ не явится на бригъ по очень простой причинѣ…

– По какой именно? – съ живостью спросилъ Шандонъ.

– Потому что онъ уже находится на бригѣ,– отвѣтилъ докторъ.

– Находится на бригѣ? – вскричалъ Шандонъ. Что вы хотите этимъ сказать?

– Какимъ-же образомъ иначе объяснить полученіе письма?

Джонсонъ кивнулъ головою въ знакъ согласія.

– Это невозможно! – энергически возразилъ Шандонъ. Я знаю всѣхъ людей экипажа; послѣ этого слѣдовало-бы допустить, что капитанъ находится въ числѣ матросовъ со времени отплытія брига. Это невозможно, говорю вамъ! Втеченіе двухъ лѣтъ я, по меньшей мѣрѣ, сто разъ видывалъ каждаго изъ нихъ въ Ливерпулѣ. Ваше предположеніе, докторъ, не выдерживаетъ строгой критики.

– Въ такомъ случаѣ, что-же вы допускаете, Шандонъ?

– Все, за исключеніемъ этого. Я допускаю, что капитанъ, или преданный ему человѣкъ, воспользовавшись темнотою, туманомъ,– всѣмъ, чѣмъ хотите,– успѣлъ взобраться на бригъ. Мы не вдалекѣ отъ береговъ; какой нибудь челнокъ незамѣтно могъ пробраться между льдинами, подойти къ бригу и передать письмо… Довольно густой туманъ благопріятствовалъ такому плану и…

– Не позволялъ видѣть бригъ,– добавилъ докторъ. Если мы не замѣтили взбиравшагося на бортъ незнакомца, то какимъ образомъ онъ могъ-бы увидѣть Forward среди тумана?

– Это ясно,– замѣтилъ Джонсонъ.

– Возвращаюсь къ моему предположенію,– продолжалъ докторъ. Что вы думаете объ немъ, Шандонъ?

– Я допускаю все, за исключеніемъ предположенія, что человѣкъ этотъ находится на бригѣ,– пылко отвѣтилъ Шандонъ.

– Вѣроятно,– добавилъ Уэлль,– въ числѣ матросовъ находится личность, получившая инструкціи капитана.

– Быть можетъ,– сказалъ докторъ.

– Но кто-же именно? – спросилъ Шандонъ. Я давно уже знаю всѣхъ моихъ матросовъ…

– Во всякомъ случаѣ,– отвѣтилъ Джонсонъ,– человѣкъ-ли онъ, сатана-ли,– но какъ скоро капитанъ этотъ явится на бригъ, его примутъ какъ должно. Изъ письма его можно извлечь, однакожъ, другаго рода указаніе или, точнѣе, другаго рода свѣдѣніе.

– Какое? – спросилъ Шандонъ.

– Что мы должны отправиться не только въ губѣ МеЛьвиля, но даже въ проливъ Смита.

– Это вѣрно,– подтвердилъ докторъ.

– Въ проливъ Смита,– машинально повторилъ Шандонъ.

– Очевидно, поэтому,– продолжалъ Джонсонъ,– что Forward отправляется не для отысканія сѣверо-западнаго пролива, такъ какъ мы оставимъ влѣво единственный ведущій къ нему путь,– проливъ Ланкастера. Это предвѣщаетъ намъ опасное плаваніе въ неизслѣдованныхъ моряхъ.

– Да, проливъ Смита – это путь, по которому шелъ, въ 1853 году, американецъ Кэнъ. Но съ какими опасностями было сопряжено его путешествіе! сказалъ Шандонъ. Долгое время Кэна считали погибшимъ въ этихъ суровыхъ странахъ. Впрочемъ, если необходимо отправиться туда, что-жъ,– мы отправимся! До какого, однакожъ, мѣста? Неужели до полюса?

– A почему-бы и не до полюса? – вскричалъ докторъ.

Одна мысль о подобнаго рода безумной попыткѣ заставила Джонсона пожать плечами.

– Возвратимся теперь къ нашему капитану,– началъ Джемсъ Уэлль. Если онъ существуетъ, то можетъ ждать насъ только на Диско или въ Уппернавикѣ, на берегахъ Гренландіи. Впрочемъ, это разъяснится черезъ нѣсколько дней.

– Вы сообщите содержаніе письма экипажу? – обратился докторъ къ Шандову.

– По моему, дѣлать этого не слѣдуетъ. – сказалъ Джонсонъ.

– Почему? – спросилъ Шандонъ.

– Потому что таинственность и фантастичность дѣла могутъ поселить въ матросахъ уныніе. Ихъ и безъ того безпокоитъ будущность экспедиціи, предпринимаемой при настоящихъ условіяхъ. Если-же ко всему этому присоединится еще нѣчто сверхъестественное, то въ критическую минуту намъ нечего и разсчитывать на экипажъ. Не знаю, согласны-ли вы со мною, г. Шандонъ?

– A вы, докторъ, какъ полагаете? – спросилъ Шандонъ^

– По моему, Джонсонъ правъ,– отвѣтилъ докторъ.

– A вы, Джемсъ?

– За недостаткомъ лучшаго мнѣнія,– сказалъ Уэлль,– а присоединяюсь къ мнѣнію, высказанному этими господами.

Втеченіе нѣсколькихъ минутъ Шандонъ размышлялъ и затѣмъ снова внимательно пробѣжалъ адресованное на его имя письмо.

– Господа,– сказалъ онъ,– не смотря на всю основательность вашего мнѣнія, принять его я не могу.

– Почему, Шандонъ? – спросилъ докторъ.

– Потому что изложенныя въ письмѣ инструкціи чрезвычайно точны. Мнѣ приказано объявить экипажу благодарность капитана. До сихъ поръ я слѣпо исполнялъ его распоряженія, какимъ-бы образомъ они вы передавались мнѣ, а потому и на этотъ разъ я не могу…

– Однакожъ… замѣтилъ Джонсонъ, опасавшійся дѣйствія, которое такого рода сообщеніе могло произвести на матросовъ.

– Я вполнѣ понимаю причину вашей настойчивости, любезный Джонсонъ,– сказалъ Шандонъ,– но потрудитесь прочесть:

«…и проситъ васъ объявить экипажу его благодарность»

– Въ такомъ случаѣ, дѣйствуйте сообразно съ полученными вами приказаніями,– отвѣтилъ Джонсонъ, вообще строгій блюститель дисциплины. Нужно собрать экипажъ?

– Да, распорядитесь,– сказалъ Шандонъ.

Вѣсть о письмѣ капитана быстро разнеслась на бригѣ. Матросы немедленно собрались на мѣстѣ, гдѣ обыкновенно дѣлались смотры, и Шандонъ громко прочелъ таинственное письмо.

Экипажъ молча выслушалъ и затѣмъ разошелся, дѣлая тысячу различныхъ предположеній. Клифтонъ предавался бреднямъ своего суевѣрнаго воображенія. Приписывая значительную долю участія въ этомъ дѣлѣ собакѣ-капитану, онъ при встрѣчѣ съ послѣднею отдавалъ ей честь.

– Не говорилъ-ли я вамъ,– повторялъ онъ матросамъ,– что этотъ песъ умѣетъ писать.

На это замѣчаніе никто не отвѣчалъ, тѣмъ болѣе, что на него затруднился-бы отвѣтить даже самъ Бэлль, плотникъ.

Тѣмъ не менѣе, для всѣхъ было нясно, что, за неимѣніемъ капитана, его тѣнь или его духъ присутствуютъ на бригѣ. Благоразумнѣйшіе изъ матросовъ воздерживались отъ какихъ-бы то ни было предположеній.

1-го мая, въ полдень, обсервація дала 68° широты и 56°32′ долготы. Температура поднялась и термометръ показывалъ двадцать пять градусовъ ниже точки замерзанія (-4° стоградуснаго термометра).

Докторъ забавлялся, глядя на продѣлки бѣлой медвѣдицы и двухъ медвѣжонковъ, находившихся на окраинѣ одного pack'а, который несся вдоль берега. Сопровождаемый Уэллемъ и Симпсономъ, Клаубонни хотѣлъ преслѣдовать ихъ на шлюпкѣ; но медвѣдица, не обладавшая, повидимому, геройскимъ духомъ, проворно убралась съ своими чадами, и доктору пришлось отказаться отъ охоты.

При попутномъ вѣтрѣ ночью бригъ прошелъ мысъ Чидли (Chidley) ивскорѣ высокія горы Диско показались на горизонтѣ; заливъ Годавнъ (Gadavhn), резиденція датскаго генералъ-губернатора, остался влѣво. Шандонъ не счелъ нужныхъ останавливаться и вскорѣ Forward оставилъ позади себя челноки эскимосовъ, пытавшіеся подойти къ бригу.

Островъ Диско извѣстенъ также подъ именемъ острова Кита. Отсюда, 12-го іюля 1845 года, сэръ Джонъ Франклинъ отправилъ въ адмиралтейство свое послѣднее донесеніе. Къ этому-же острову присталъ, 27-го августа 1859 года, на возвратномъ пути въ Англію, капитанъ Макъ-Клинтокъ, привезшій несомнѣнныя доказательства гибели экспедиціи Франклина.

Докторъ обратилъ вниманіе на совпаденіе этихъ двухъ фактовъ, наводившихъ на столь печальныя воспоминанія; вскорѣ однако горы Диско скрылись изъ глазъ.

У береговъ громоздились массы тѣхъ обширныхъ ледяныхъ горъ, которыя даже оттепели не могутъ отдѣлить отъ материка. Безконечный рядъ ихъ вершинъ принималъ самыя причудливыя формы.

На слѣдующій день, къ тремъ часамъ, на сѣверо-востокѣ показался Сандерсонъ-Гопъ; материкъ остался вправо отъ брига, въ разстояніи пятнадцати миль. На горахъ лежалъ какой-то темно-красный оттѣнокъ. Множество китовъ изъ породы finners, съ плавниками на спинѣ, рѣзвились вечеромъ между плавающими льдинами, выпуская воздухъ и воду своими дыхалами.

Ночью, съ 3-го на 4-е мая, докторъ въ первый разъ увидѣлъ, какъ солнце только задѣвало линію горизонта, не погружаясь въ него своимъ лучезарнымъ дискомъ. Съ 31-го января, описываемыя имъ на небѣ пути все болѣе и болѣе увеличивались; втеченіе цѣлыхъ сутокъ было свѣтло.

Людей непривычныхъ изумлялъ и даже утомлялъ этотъ постоянный свѣтъ. Нельзя себѣ представить, насколько ночная темнота необходима для глазъ. Доктору было чрезвычайно трудно привыкнуть къ этому безпрерывному свѣту, которому отраженіе солнечныхъ лучей на ледяныхъ равнинахъ сообщало еще большую степень энергіи.

3-го мая, Forward прошелъ семьдесятъ вторую параллель. Двумя мѣсяцами позже онъ встрѣтилъ-бы много китобоевъ, занимающихся своимъ промысломъ въ этихъ высокихъ широтахъ, но теперь проливъ былъ еще недостаточно свободенъ отъ льдовъ и промысловыя суда не могли проникнуть въ Баффиново море.

На слѣдующій день, бригъ, миновавъ островъ Женщинъ, подошелъ къ Уппернавику – самому сѣверному датскому поселенію на берегахъ Гренландіи.