Приключения капитана Гаттераса

XII. Ледяная тюрьма

На слѣдующій день Гаттерасъ, Альтамонтъ и Бэлль рѣшили идти на охоту. Опасныхъ слѣдовъ болѣе не было видно; медвѣди повидимому окончательно отказались отъ своихъ замысловъ. Они или опасались неизвѣстныхъ враговъ, или просто не открыли ничего такого, что могло-бы указать имъ на присутствіе живыхъ существъ подъ занесеннымъ снѣжными сугробами домомъ.

Во время отсутствія охотниковъ, докторъ намѣревался посѣтить островъ Джонсона, чтобы изслѣдовать состояніе льда и произвесть кое какія гидрографическія съемки. Стужа стояла жестокая, но путешественники легко переносили ее: ихъ кожа привыкла уже къ сильному холоду.

Джонсонъ долженъ былъ оставаться въ Домѣ Доктора и охранять его.

Охотники занялись приготовленіями къ выступленію. Каждый изъ нихъ былъ вооруженъ двухствольной винтовкой, заряженной коническими пулями. Взяли съ собою небольшой запасъ пеммикана на случай, если-бы ночь застигла путниковъ въ пути, и, кронѣ того, запаслись снѣговыми ножами, необходимѣйшими орудіями въ полярныхъ странахъ; за поясомъ кафтановъ изъ оленьей кожи торчали небольшіе топоры.

Снаряженные, одѣтые и вооруженные такимъ образомъ, охотники могли пройти далеко, а отвага и ловкость давали имъ надежду на счастливый исходъ охоты.

Вполнѣ снарядившись къ восьми часамъ утра, они тронулись наконецъ въ путь. Дэкъ въ припрыжку бѣжалъ впереди. Охотники поднялись на восточное возвышеніе, обошли вокругъ утеса, на которомъ находился маякъ, и исчезли на югѣ среди равнинъ, ограниченныхъ горами Бэлля.

Съ своей стороны, докторъ, условившись съ Джонсономъ насчетъ сигнала, въ случаѣ какой-либо опасности, спустился въ берегу, чтобы добраться до льдинъ, покрывавшихъ заливъ Викторіи.

Джонсонъ остался одинъ въ фортѣ Провидѣнія; однакожъ онъ не сидѣлъ безъ дѣла. Прежде всего онъ выпустилъ на дворъ гренландскихъ собакъ, которыя сильно шумѣли въ Dog-Palace (собачьемъ дворцѣ); обрадовавшіяся животныя тотчасъ-же стали кататься по снѣгу. Затѣмъ старый морякъ занялся домашнимъ хозяйствомъ: возобновилъ запасъ топлива и провизіи, убралъ амбары, починилъ кое-какую утварь и поизносившіяся одѣяла и заштопалъ чулки, въ виду предстоящихъ лѣтомъ продолжительныхъ экскурсій. Дѣла было вдоволь, и Джонсонъ работалъ съ' ловкостью моряка, освоившагося со всякаго рода ремеслами.

Онъ работалъ и въ тоже время размышлялъ о вчерашней бесѣдѣ, о капитанѣ и, главное, объ его непомѣрной гордости,– въ сущности очень похвальной,– не позволявшей Гаттерасу согласиться, на то, чтобы американская шлюпка, хотя бы и управляемая англичаниномъ, достигла полюса раньше какого либо судна, принадлежащаго королевѣ Великобританіи. – Какъ-бы то ни было,– думалъ Джонсонъ,– а по моему, безъ шлюпки переплыть океанъ трудненько. Когда мы дойдемъ до свободнаго моря, то какъ тутъ ни вертись, а безъ какого ни на есть суденышка дѣло не обойдется. Будь хоть первѣйшимъ англичаниномъ въ мірѣ, хоть семи пядей во лбу, а трехсотъ миль вплавь не пройдешь! Всякій патріотизмъ имѣетъ тоже извѣстныя границы. Впрочемъ, увидимъ. Времени у насъ достаточно, да и докторъ не сказалъ еще своего послѣдняго слова. Человѣкъ онъ ловкій; пожалуй, онъ и заставитъ капитана отказаться отъ его намѣренія. Я готовъ побиться объ закладъ, что, на пути къ острову, докторъ осмотритъ обломки Porpoise'а и постарается узнать, что можно изъ нихъ сдѣлать.

Такъ разсуждалъ Джонсонъ часъ спустя послѣ ухода охотниковъ изъ форта. Вдругъ, въ двухъ или трехъ миляхъ подъ вѣтромъ раздался сухой и рѣзкій выстрѣлъ.

– Что-нибудь да нашли,– сказалъ себѣ Джонсонъ,– и притомъ не слишкомъ далеко, потому что выстрѣлъ слышенъ ясно. Впрочемъ, воздухъ очень чистъ.

Раздался второй выстрѣлъ, затѣемъ третій.

– На хорошее мѣсто, должно быть, набрели.

Опять раздалось три выстрѣла, но поближе.

– Шесть выстрѣловъ! подумалъ Джонсонъ. – Всѣ заряды выпущены… Видно дѣло-то не шуточное… Неужели?!..

Джонсонъ поблѣднѣлъ и, поспѣшно выйдя изъ дома, поднялся на вершину утеса.

При видѣ представившагося его взорамъ зрѣлища, онъ задрожалъ.

– Медвѣди! вскричалъ онъ.

Охотники, за которыми слѣдовалъ Дэкъ, бѣжали со всѣхъ ногъ, преслѣдуемые пятью громадными медвѣдями, уже нагонявшими ихъ. Гаттерасъ, бывшій позади всѣхъ, держалъ медвѣдей въ нѣкоторомъ разстояніи, бросая имъ свою шапку, топорикъ и даже ружье. По своему обыкновенію, медвѣди останавливались, чтобъ обнюхать предметы, возбуждавшіе ихъ любопытство, и такимъ образомъ отставали, не смотря на то, что могли-бы обогнать самую рѣзвую лошадь.

Гаттерасъ, Альтамонтъ и Бэлль, запыхавшись отъ бѣга, подбѣжали въ Джонсону и по склону утеса кувыркомъ спустились къ дому.

Медвѣди почти совсѣмъ настигли ихъ, и капитанъ охотничьимъ ноженъ едва успѣлъ отразить ударъ громадной лапы.

Въ одинъ мигъ Гаттерасъ и его товарищи заперлись въ домѣ. Медвѣди остановились на площадкѣ утеса.

– Ну, теперь мы еще посмотримъ чья возьметъ! сказалъ Альтамонтъ. – Пятеро противъ пятерыхъ!

– Четверо противъ пятерыхъ! вскричалъ испуганный Джонсонъ.

– Какъ? спросилъ Гаттерасъ.

– Докторъ! отвѣтилъ Джонсонъ, указывая на пустой залъ.

– Что докторъ?

– Онъ отправился къ острову.

– Ахъ, несчастный! вскричалъ Бэлль.

– Оставить его безъ помощи мы не можемъ, сказалъ Альтамонтъ.

– Пойдемъ! отвѣтилъ Гаттерасъ.

Онъ быстро отворилъ дверь, но едва имѣлъ время опять захлопнуть ее, потому что медвѣдь чуть-чуть не раскроилъ ему черепъ лапою.

– Медвѣди здѣсь! вскричалъ онъ.

– Всѣ? спросилъ Бэлль.

– Всѣ! отвѣтилъ Гаттерасъ.

Альтамонтъ бросился къ окнамъ и сталъ забивать ихъ кусвами льда, взятыми изъ стѣнъ дома. Его товарищи, не говоря ни слова, дѣлали тоже самое. Молчаніе нарушалось только глухимъ ворчаньемъ Дэка.

– Или я очень ошибаюсь, сказалъ Джонсонъ,– или докторъ теперь уже остерегается. Ваши выстрѣлы предупредили его объ опасности и онъ навѣрное догадался, что такое случилось.

– Но если въ то время онъ находился далеко, если не догадался, въ чемъ дѣло? отвѣтилъ Альтамонтъ. – Словомъ, изъ десяти шансовъ восемь, что онъ возвратится, не подозрѣвая даже опасности. Медвѣди скрыты эскарпомъ форта, видѣть ихъ онъ не можетъ.

– Въ такомъ случаѣ, до прихода доктора необходимо отдѣлаться отъ этихъ опасныхъ звѣрей, сказалъ Гаттерасъ.

– Какимъ это образомъ? спросилъ Бэлль.

Не легко было отвѣтить на такой вопросъ. Не попытаться-ли сдѣлать вылазку? Невозможно!.. Корридоръ заложили, но медвѣди легко могли устранить такое препятствіе. Имъ не трудно добраться до непріятелей, число которыхъ и силы хорошо извѣстны.

Осажденные размѣстились по комнатамъ, готовясь отразить всякую попытку къ вторженію въ домъ. Слышно было, какъ медвѣди расхаживали у дверей, глухо рычали и своими огромными лапами царапали стѣны дома.

Надобно было, однакожъ, дѣйствовать. Альтамонтъ рѣшился сдѣлать амбразуру и открыть огонь по осаждающимъ. Въ нѣсколько минутъ онъ пробилъ отверстіе въ ледяной стѣнѣ, просунулъ въ него ружье, но едва оно высунулось наружу, какъ тотчасъ-же съ необычайною силою было выхвачено изъ рукъ неуспѣвшаго выстрѣлить Альтамонта.

– Чортъ возьми! съ такой силищей не справиться! вскричалъ Альтамонтъ и поспѣшилъ забить амбразуру.

Прошелъ уже часъ, и хотя трудно было разсчитывать на успѣшность вылазки, но всѣ уже почти рѣшились на это рискованное средство, какъ вдругъ капитану пришелъ на умъ новый способъ обороны.

Онъ взялъ желѣзную полосу, служившую Джонсону для выгребанія углей, положилъ ее въ печь и затѣмъ пробилъ въ стѣнѣ отверстіе такимъ, однакожъ, образомъ, чтобы снаружи его покрывалъ тонкій слой льда.

Товарищи Гаттераса молча смотрѣли на его работу. Когда полоса накалилась до бѣла, Гаттерасъ сказалъ:

– Я отпихну медвѣдей: схватить полосу они не могутъ; а вы стрѣляйте чрезъ амбразуру.

– Ловко придумано! вскричалъ Бэлль, становясь подлѣ Альтамонта.

Гаттерасъ вынулъ изъ печи полосу и быстро погрузилъ ее въ стѣну. Снѣгъ оглушительно зашипѣлъ отъ соприкосновенія съ до бѣла раскаленнымъ рычагомъ. Два подбѣжавшіе медвѣдя схватили каленое желѣзо и вдругъ страшно заревѣли.

Между тѣмъ, одинъ за другимъ раздалось четыре выстрѣла.

– Попали! вскричалъ Альтамонтъ.

– Попали! повторилъ Бэлль.

– Надо повторить, сказалъ Гаттерасъ, быстро забивая оконницу.

Полосу опятъ положили въ печь, и черезъ нѣсколько минутъ она опять накалилась до красна.

Альтамонтъ и Бэлль, зарядивъ ружья, заняли свои мѣста. Гаттерасъ снова продѣлалъ отверстіе и сунулъ въ него раскаленную волосу.

Но на этотъ разъ она уперлась въ какой-то твердый предметъ.

– Что за дьявольщина! вскричалъ американецъ.

– Въ чемъ дѣло? спросилъ Джонсонъ.

– A въ тонъ, что проклятые звѣри наваливаютъ льдину на льдину, они хотятъ замуровать насъ въ домѣ, они заживо погребаютъ насъ!

– Не можетъ быть!

Альтамонтъ и Бэлль, зарядивъ ружья, заняли свои мѣста.

– Посмотрите сами: полоса дальше не идетъ. Да это, наконецъ, становится смѣшно!

Это было болѣе чѣмъ смѣшно: это было опасно. Положеніе осажденныхъ ухудшалось. Какъ животныя очень смышленныя, медвѣди прибѣгнули къ оригинальному средству, чтобъ задушить свою добычу и отнять у осажденныхъ всякую возможность къ бѣгству.

– Эдакая обида! сказалъ крайне огорченный Джонсонъ. – Добро-бы люди, а то – звѣри!

Прошло часа два; Альтамонтъ тревожно шагалъ по комнатѣ, Гаттерасъ съ ужасомъ думалъ о докторѣ и о страшной опасности, грозившей ему на возвратномъ пути къ форту.

– Ахъ, если-бы докторъ былъ здѣсь! вскричалъ Джонсонъ

– A что могъ-бы онъ подѣлать теперь? спросилъ раздражительно Альтамонтъ.

– О, онъ навѣрное выручилъ-бы насъ.

– Какимъ это образомъ? – съ досадою спросилъ Альтамонтъ.

– Знай я это, я не нуждался бы въ докторѣ,– отвѣтилъ Джонсонъ. – Впрочемъ, я догадываюсь, что онъ посовѣтовалъ бы намъ въ настоящую минуту: – перекусить. Вреда это причинить не можетъ; напротивъ. Вы какъ полагаете, Альтамонтъ?

– Что-жъ, я не прочь поѣсть, не смотря даже на наше глупое, чтобъ не сказать унизительное, положеніе,– отвѣтилъ Альтамонтъ.

– Держу пари,– сказалъ Джонсонъ,– что послѣ обѣда мы найдемъ возможность выпутаться изъ бѣды.

Никто не отвѣтилъ Джонсону и всѣ сѣли за столъ.

Джонсонъ, воспитанный въ школѣ доктора, старался философски отнестись къ опасности, но въ настоящемъ случаѣ это ему никакъ не удавалось. Шутки останавливались у него въ горлѣ. Къ тому-же, осажденные начинали чувствовать себя нехорошо. Воздухъ начиналъ сгущаться въ ихъ герметически закрытомъ помѣщеніи, и его нельзя было освѣжить, такъ какъ трубы плохо тянули. Огонь долженъ былъ скоро потухнуть. Кислородъ, поглощаемый легкими и печью, мало по малу уступалъ свое мѣсто углекислотѣ, губительное дѣйствіе которой всѣмъ извѣстно.

Гаттерасъ первый замѣтилъ эту новую опасность и не скрылъ ее отъ своихъ товарищей.

– Значитъ, во что бы то ни стало, а выйти необходимо! – вскричалъ Альтамонтъ.

– Да,– сказалъ Гаттерасъ,– но подождемъ ночи, сдѣлаемъ отверстіе въ потолкѣ, воздухъ возобновится, затѣмъ кто-нибудь изъ насъ станетъ у отверстія и будетъ стрѣлять по медвѣдямъ:

– Ничего другаго и не остается,– отвѣтилъ Альтамонтъ.

Порѣшивъ это, всѣ ждали минуты, когда можно будетъ попытать счастія. Втеченіе слѣдующихъ часовъ, Альтамонтъ не переставалъ проклинать положеніе, въ которомъ, какъ онъ выражался, «при данныхъ медвѣдяхъ и людяхъ, послѣдніе играютъ не завидную роль».