Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
XIX. Путь на сѣверъ
На слѣдующій день, на разсвѣтѣ, Гаттерасъ далъ знакъ жъ выступленію. Собакъ запрягли въ сани. Онѣ хорошо откормились и отдохнули за зиму.
Это были вообще предобрыя животныя. Особенности ихъ дикой натуры мало по малу сглаживались; онѣ теряли сходство съ волками и уподоблялись Дэку, этому совершеннѣйшему представителю собачьей породы; словомъ, собаки цивилизовались.
Дэку онѣ были обязаны значительною долею своего образованія; онъ подавалъ имъ собою примѣръ благовоспитанности и училъ ихъ манерамъ, принятымъ въ хорошемъ обоществѣ. Какъ истый англичанинъ, онъ былъ очень строгъ въ отношеніи этикета, долго не входилъ въ пріятельскія отношенія съ собаками, которыя не были ему представлены и, по принципу, не разговаривалъ съ ними. Но такъ какъ онѣ дѣлили съ нимъ всѣ опасности и лишенія, то мало по малу дружескія отношенія не замедлили завязаться. Дэкъ, у котораго было предоброе сердце, сдѣлалъ въ этомъ отношеніи первый шагъ и всѣ члены четвероногаго общества вскорѣ образовали какъ-бы одну семью.
Отрядъ отправился въ путь въ шесть часовъ утра. Обогнувъ берега бухты Викторія и пройдя мысъ Вашингтона, Гаттерасъ замѣтилъ дорогу на сѣверъ, и въ семь часовъ путешественники уже потеряли изъ вида утесъ, на которомъ стоялъ маякъ форта Провидѣнія.
За мысомъ Вашингтона берега Новой Америки тянулись на западъ непрерывнымъ рядомъ бухтъ. Чтобы не дѣлать крюку, путешественники перевалили чрезъ первые отроги горъ Бэлля и направились на сѣверъ по возвышеннымъ плоскогоріямъ. Вслѣдствіе этого путь ихъ значительно сокращался. Гаттерасъ думалъ – если только не встрѣтится какихъ-либо непредвидѣнныхъ препятствій, въ видѣ проливовъ или горъ – достигнуть полюса по прямой линіи, которая по расчету не превышала трехъ сотъ пятидесяти милъ.
Путешествіе совершалось безъ затрудненій; возвышенныя плоскогорія разстилались огромными бѣлыми полянами, на которыхъ сани съ натертыми сѣрою полозьями, легко скользили; путники шли бодро и весело.
Термометръ показывалъ тридцать семъ градусовъ (+3° стоградусника). Погода еще не вполнѣ установилась и повременамъ была то туманная, то ясная; но ни холодъ, ни метели, конечно, не остановили-бы нашихъ путешественниковъ.
Дорога легко опредѣлялась по компасу, стрѣлка котораго становилась по мѣрѣ удаленія отъ магнитнаго полюса все болѣе и болѣе устойчивою. Она уже не рыскала, но зато обратилась концомъ въ противоположную сторону и стала указывать югъ вмѣсто сѣвера. Но это обратное указаніе не особенно мѣшало вычисленіямъ.
Впрочемъ, докторъ придумалъ для опредѣленія пути одно очень простое средство, устранявшее необходимость прибѣгать безпрестанно къ помощи компаса. Разъ опредѣливъ свое положеніе, путешественники во время ясной погоды намѣчали какой-нибудь предметъ, находившійся на сѣверѣ и лежавшій впереди нихъ въ двухъ или трехъ миляхъ, направлялись на намѣченный пунктъ, доходили до него, затѣмъ по тому-же направленію избирали другую точку и такъ дальше.
Первые два дня отрядъ проходилъ по двадцати миль въ двѣнадцать часовъ; остальное время сутокъ путешественники посвящали отдыху и ѣдѣ. Палатка достаточно защищала ихъ отъ холода во время сна.
Температура поднималась; мѣстами, снѣгъ совершенно растаялъ, мѣстами онъ сохранялъ еще свою дѣвственную бѣлизну. То тамъ, то сямъ виднѣлись лужи воды, а нерѣдко и настоящія озера. Путешественники часто вязли въ нихъ по колѣна, причемъ отъ души смѣялись.
– Водѣ не полагается мочить насъ въ этой странѣ,– говорилъ докторъ. Здѣсь она въ правѣ являться въ твердомъ или газообразномъ видѣ; что-же касается жидкаго состоянія, то съ ея стороны это уже злоупотребленіе. Вода можетъ быть здѣсь льдомъ и парами, но никакъ не водою!
Во время пути не забывали и объ охотѣ. Альтамонтъ и Бэлль, не слишкомъ удаляясь отъ отряда, рыскали по ближайшимъ оврагамъ и стрѣляли куропатокъ, гусей и зайцевъ. Дичь эта мало по малу становилась чрезвычайно пугливою и сторожкою, подойти къ ней было не легко и безъ помощи Дэка охотники только попусту тратили-бы свой порохъ.
Гаттерасъ совѣтовалъ имъ не удаляться отъ отряда больше, чѣмъ на одну милю. Времени терять не слѣдовало, потому что можно было разсчитывать только на три мѣсяца хорошей погоды.
Впрочемъ, путешественники должны были всѣ находиться на своемъ посту при движеніи по какому-либо опасному мѣсту, узкому ущелью или наклонной плоскости. Тогда каждый пряпрягался къ санямъ, подпиралъ, подвигалъ или поддерживалъ ихъ. Не разъ приходилось совсѣмъ разгружать сани, что не спасало ихъ, однакожъ, отъ толчковъ и поврежденій, которыя Бэлль по возможности старался исправлять.
На третій день, въ среду 2бго іюня, путешественники пришли къ большому озеру, еще совершенно замерзшему, такъ какъ по положенію своему оно было защищено отъ лучей солнца. Ледъ былъ настолько плотенъ, что могъ выдержать тяжесть путешественниковъ и ихъ саней. Казалось, онъ образовался втеченіе многихъ зимъ и озеро никогда не освобождалось отъ льда: на его зеркальную поверхность арктическое лѣто не производило ни малѣйшаго дѣйствія. Это предположеніе подтверждалось, между прочимъ, еще тѣмъ, что берега озера были покрыты сухимъ снѣгомъ, нижніе слои котораго несомнѣнно относились къ предшествовавшимъ годамъ.
Съ этого мѣста страна стала замѣтно понижаться уступами, изъ чего докторъ заключилъ, что она не далеко тянется къ сѣверу. По всѣмъ вѣроятіямъ, Новая Америка была островъ, не простиравшійся до полюса. Неровности почвы мало по малу сглаживались; на западѣ едва виднѣлось нѣсколько холмовъ, закутанныхъ сизою дымкою тумановъ.
До сихъ поръ отрядъ подвигался безъ особыхъ затрудненій и путешественники страдали только отъ отраженія солнечныхъ лучей на снѣгу. Напряженность этого отраженія могла вызвать у нихъ snow blidness32,но уберечься отъ этого не было никакой возможности. Въ другое время они путешествовали-бы ночью, но теперь ночей не было. Къ счастію, снѣгъ начиналъ таять и въ значительной степени лишался своей яркости.
28 іюня температура поднялась до сорока пяти градусовъ выше точки замерзанія (+7° стоградусника). Это возвышеніе температуры сопровождалось сильнымъ дождемъ, который путешественники выдержали стоически и даже съ нѣкоторымъ удовольствіемъ. Дождь содѣйствовалъ таянію снѣговъ. Путникамъ пришлось обуться въ мокассины изъ оленьей кожи и измѣнить способъ движенія саней. Разумѣется, путешествіе отъ этого замедлилось, но отрядъ все-таки подвигался впередъ.
Иногда докторъ подбиралъ на дорогѣ круглые или плоскіе камни, похожіе на голыши, обточенные прибоемъ морскихъ волнъ. Докторъ полагалъ поэтому, что отрядъ находится невдалекѣ отъ полярнаго бассейна. Но равнины тянулись въ даль на необозримое пространство.
На нихъ не было видно на малѣйшихъ признаковъ жилья, никакихъ памятниковъ, никакого слѣда эскимосскихъ хижинъ. Очевидно, наши путешественники первые посѣтили эту страну. Гренландцы никогда не заходятъ вътакую даль, а между тѣмъ, охота въ этихъ мѣстахъ была-бы очень выгодна для этихъ злополучныхъ, постоянно голодающихъ людей. Повременамъ показывались медвѣди, слѣдовавшіе подъ вѣтромъ за отрядомъ; мускусные быки и олени появлялись многочисленными стадами. Доктору очень хотѣлось изловить нѣсколькихъ оленей, чтобы припречь ихъ въ санямъ, но хитрыя животныя оказались чрезвычайно осторожными и поймать ихъ живыми не было никакой возможности.
29-го числа Бэлль убилъ лисицу, а Альтамонту удалось застрѣлить небольшаго мускуснаго быка. Этимъ онъ внушилъ своимъ товарищамъ высокое понятіе о своемъ хладнокровіи и искусствѣ. Дѣйствительно, Альтамонтъ былъ отличный охотникъ, и докторъ всегда восхищался его искусствомъ.
Вообще, ко всѣмъ случайностямъ, доставлявшимъ возможность вкусно поѣсть, путешественники относились крайне сочувственно и наименѣе прихотливые изъ нихъ не безъ удовольствія смотрѣли на свѣжее мясо. Да и самъ докторъ порою но могъ воздержаться отъ улыбки, подмѣчая, что онъ приходитъ въ излишній экстазъ ври видѣ лакомаго куска.
– Церемониться, впрочемъ, тутъ нечего,– говаривалъ онъ при этомъ,– въ полярныхъ экспедиціяхъ пища имѣетъ важное значеніе.
– Въ особенности, если она зависитъ отъ болѣе или менѣе удачнаго выстрѣла,– отвѣчалъ Джонсонъ.
– Это вѣрно, дружище. Зная, что супъ регулярно варится на кухнѣ, человѣкъ забываетъ о пищѣ.
30-го числа, противъ всякаго ожиданія, равнины перешли въ гористую мѣстность, какъ-бы приподнятую вулканическимъ сотрясеніемъ. Возвышенія и острые пики достигали здѣсь значительной высоты и число ихъ было очень велико.
Поднялся сильный юго-восточный вѣтеръ, скоро превратившійся въ ураганъ.
За бурею настала влажная и теплая погода. Началась настоящая оттепель; со всѣхъ сторонъ раздавался трескъ льдинъ, смѣшивавшійся съ грознымъ грохотомъ падавшихъ лавинъ.
Путешественники тщательно избѣгали проходить у подошвы холмовъ, а когда это было необходимо, то, минуя ледяныя скалы старались даже не говорить, потому что звукъ голоса, приведя въ сотрясеніе атмосферу, могъ вызвать какую-нибудь роковую случайность. Путники были свидѣтелями частыхъ и грозныхъ обваловъ, предусмотрѣть которые не было возможности. Дѣйствительно, полярныя лавины отличаются отъ лавинъ Норвегіи и Швейцаріи, главнымъ образомъ, ужасающею внезапностью своего возникновенія. Въ вышеупомянутыхъ странахъ сначала образуется незначительный комъ снѣга, который на пути своемъ, увеличиваясь снѣгомъ горныхъ склоновъ, летитъ все съ большею и большею быстротою, уничтожаетъ лѣса и разрушаетъ цѣлые деревни. Во всякомъ случаѣ, паденіе его совершается въ извѣстный промежутокъ времени. Но не такъ происходитъ дѣло въ странахъ арктическихъ. Глыбы льда низвергаются такъ неожиданно съ быстротою молніи, такъ что человѣкъ, замѣтившій ихъ колебаніе въ свою сторону, неминуемо гибнетъ подъ массою обломковъ. Пушечное ядро не быстрѣе ихъ, молнія – не разрушительнѣе. Оторваться отъ ледяной массы, упасть, разрушить – все это совмѣщается въ одномъ моментѣ для полярныхъ лавинъ; паденіе ихъ сопровождается страшнымъ, громоподобнымъ, трескомъ и скорѣе жалобными, чѣмъ сильными перекатами эха.
На глазахъ изумленныхъ путниковъ совершались повременамъ дивныя превращенія; мѣстность преображалась; на мѣстѣ горъ, подъ дѣйствіемъ внезапной оттепели, появлялись равнины; дождевая вода, просачиваясь въ расщелины большихъ льдинъ и замерзая тамъ, своею непреодолимою силою расширенія сокрушала всѣ препятствія, и процессъ разрушенія совершался съ поразительною быстротою.
Путешественники счастливо избѣжали всѣхъ опасностей. Впрочемъ, страна, усѣянная острыми горными гребнями, горными уступами и ледяными горами, тянулась лишь на незначительное разстояніе и, три дня спустя, 3-го іюля, путешественники находились уже на безопасныхъ равнинахъ.
Тутъ взоры ихъ были поражены новымъ феноменомъ, который долгое время былъ предметомъ изысканій ученыхъ Новаго и Стараго Свѣта. Отрядъ подвигался вдоль цѣпи холмовъ, высотою въ пятьдесятъ футовъ. Повидимому, гряда эта тянулась на нѣсколько миль, причемъ ея восточный склонъ былъ покрытъ совершенно краснымъ снѣгомъ.
Понятны изумленіе путешественниковъ, ихъ восклицанія идаже первое, нѣсколько тревожнаго свойства, впечатлѣнie, произведенное этимъ багровымъ покровомъ. Докторъ поспѣшилъ если не успокоить, то, по крайней мѣрѣ, вразумить своихъ товарищей. Ему были извѣстны, какъ свойства краснаго снѣга, такъ и труды Декандоля, Уолластина и Бауэра по химическому анализу этого вещества. Онъ объяснилъ, что красный снѣгъ встрѣчается не только въ арктическихъ странахъ, но и въ Швейцаріи, въ Альпійскихъ горахъ. Соссюръ собралъ значительное количество такого снѣга въ 1760 году, а позже капитаны Россъ, Себайнъ и другіе мореплаватели привозили красный снѣгъ изъ своихъ полярныхъ экспедицій.
Альтамонтъ разспрашивалъ доктора насчетъ этого необыкновеннаго вещества и Клоубонни объяснилъ американцу, что цвѣтъ снѣга обусловливается единственно присутствіемъ въ немъ органическихъ тѣлецъ. Долго химики задавались вопросомъ, какого происхожденія эти тѣльца: растительнаго или животнаго, и наконецъ пришли къ убѣжденію, что они принадлежатъ въ семейству микроскопическихъ грибовъ рода uredo, почему Бауэръ и предложилъ дать имъ названіе uredonivalis.
Разгребая снѣгъ своею окованною желѣзомъ палкою, докторъ указалъ своимъ товарищамъ на то, что красный слой имѣетъ въ глубину девять футовъ, и затѣмъ предложилъ имъ опредѣлить, сколько грибковъ находится на пространствѣ нѣсколькихъ миль, если, какъ вычислили ученые, въ одномъ квадратномъ сантиметрѣ такихъ особей заключается около сорока трехъ тысячъ.
Хотя и объяснимый, феноменъ казался тѣмъ не менѣе, особенно страннымъ. Красный цвѣтъ мало распространенъ въ природѣ. Отраженіе лучей солнца отъ багроваго покрова почвы производило дивную игру свѣта и сообщало ближайшимъ предметамъ, скаламъ и людямъ ярко-огненный оттѣнокъ, точно они освѣщались блескомъ внутренняго огня. При таяніи снѣга, кровавые ручьи, протекали у ногъ путниковъ.
Докторъ, который въ первый разъ увидѣлъ это вещество на Багровыхъ утесахъ Баффинова моря, не могъ тогда достать его, а теперь набралъ краснаго снѣга нѣсколько бутылокъ.
Чрезъ три часа путешественники прошли это красное пространство, это поле крови, какъ его назвалъ докторъ, и затѣмъ снова потянулась обычная бѣлая пелена.
