Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
V. Въ открытомъ морѣ
Неровный, порывистый, но попутный вѣтеръ разразился сильными апрѣльскими шквалами. Forward быстро разсѣкалъ пѣнившіяся волны; бездѣйствовавшій винтъ нисколько не мѣшалъ движенію брига. Къ тремъ часамъ встрѣтили пароходъ, поддерживающій постоянное сообщеніе между Ливерпулемъ и островомъ Мэномъ. Капитанъ парохода окливнулъ бригъ, и это было послѣднее слово напутствія, слышанное экипажемъ Forward'а.
Въ пять часовъ лоцманъ сдалъ командованіе бригомъ Ричарду Шандону и пересѣлъ въ свою лодочку, которая вскорѣ скрылась изъ вида на юго-западѣ.
Къ вечеру бригъ обогнулъ мысъ Мэна, на южной оконечности этого острова. Ночью море сильно волновалось; Forward шелъ по прежнему отлично, оставилъ мысъ Эръ на сѣверо-западѣ и направился къ Сѣверному каналу.
Джонсонъ былъ правъ: въ открытомъ морѣ морской инстинктъ матросовъ одержалъ верхъ надъ всякаго рода соображеніями. Замѣтивъ, какъ надеженъ бригъ, они забыли даже исключительность своего положенія; морская жизнь установилась правильно.
Докторъ съ наслажденіемъ вдыхалъ морской воздухъ; во время шкваловъ онъ бодро ходилъ по палубѣ и – принимая во вниманіе его профессію – у него оказались достаточно твердыя «морскія ноги».
– Что ни говорите, а море – прекрасная вещь, говорилъ однажды Клоубонни Джонсону, поднимаясь на палубу послѣ завтрака. Я поздно познакомился съ нимъ, но постараюсь наверстать потерянное.
– Вы правы, докторъ; я готовъ отдать всѣ материки за частицу океана. Говорятъ, будто морякамъ скоро надоѣдаетъ ихъ ремесло. Но я сорокъ лѣтъ уже хожу по морю, а между тѣмъ оно такъ-же нравится мнѣ теперь, какъ и въ то время, когда я первый разъ отправился въ плаваніе.
– Какое наслажденіе чувствовать подъ собою надежный корабль и, если не ошибаюсь, Forward ведетъ себя молодцемъ.
– Вы не ошибаетесь, докторъ,– сказалъ Шандонъ, подходя къ собесѣдникамъ. Forward – отличное судно и, должно сознаться, что никогда ни одинъ корабль, предназначенный для плаванія въ полярныхъ моряхъ, не былъ лучше снаряженъ и экипированъ. Это напоминаетъ мнѣ, какъ тридцать лѣтъ тому назадъ капитанъ Джемсъ Россъ, отправившись для открытія Сѣверо-западнаго прохода…
– На бригѣ Побѣда (Victoire),– съ живостью перебилъ докторъ,– такой-же почти вмѣстимости, какъ и Forward, и также имѣвшемъ машину.
– Какъ? Это вамъ извѣстно?
– Судите сами,– продолжалъ докторъ. Въ то время машины находились, такъ сказать, въ младенчествѣ и машина брига Побѣда была причиною многихъ и непріятныхъ задержекъ. Капитанъ Джемсъ Россъ, безполезно починявшій ее по частямъ, кончилъ тѣмъ, что разобралъ и бросилъ на первой-же зимней стоянкѣ.
– Чортъ побери! – вскричалъ Шандонъ. Да вы знаете всѣ подробности не хуже меня самого!
– Что прикажете! – скромно продолжалъ докторъ. Я пробѣжалъ сочиненія Парри, Росса, Франклина, донесенія Макъ-Клюра, Кеннеди, Кэна, Макъ-Клинтока, кое-что и осталось въ памяти. Добавлю еще, что тотъ-же Макъ-Клинтокъ, на винтовомъ, въ родѣ нашего, бригѣ Лисица (Fox) гораздо легче и успѣшнѣе достигъ своей цѣли, чѣмъ его предшественники.
– Совершенно вѣрно,– отвѣтилъ Шандонъ. Макъ-Клинтокъ – отважный морякъ: я видѣлъ его на дѣлѣ. Можете добавить еще, что, подобно ему, въ апрѣлѣ мѣсяцѣ мы будемъ въ Дэвисовомъ проливѣ: удайся намъ только пробраться между льдами, и путешествіе наше значительно подвинется впередъ.
– Если только, сказалъ докторъ, насъ съ перваго-же года не затретъ – какъ это было съ Лисицей въ 1857 году – льдами въ Баффиновомъ морѣ и мы не зазимуемъ среди ледяныхъ горъ.
– Надо надѣяться, что мы будемъ счастливѣе,– отвѣтилъ Джонсонъ. Если ужъ на суднѣ, подобномъ Forward'у, нельзя прійти куда хочешь, то придется на все махнуть рукой.
– Впрочемъ,– началъ опять докторъ,– если капитанъ будетъ находиться на бригѣ, то конечно не затруднится какъ слѣдуетъ ему поступить въ данномъ случаѣ, тѣмъ болѣе, что мы совершенно не знаемъ его намѣреній. Крайне лаконическое письмо не позволяетъ намъ разгадать цѣль экспедиціи.
– Достаточно уже и того,– съ живостью отвѣтилъ Шандонъ,– что намъ извѣстно, какого держаться пути. Полагаю, что втеченіе цѣлаго мѣсяца мы можемъ обойтись безъ сверхестественнаго вмѣшательства незнакомца и его инструкцій. Впрочемъ, на счетъ этого мое мнѣніе вамъ извѣстно.
– Подобно вамъ, я всегда былъ убѣжденъ,– замѣтилъ докторъ,– что этотъ таинственный капитанъ оставитъ за вами командованіе бригомъ и никогда не появится, но…
– Но? – съ нѣкоторымъ оттѣнкомъ неудовольствія спросилъ Шандонъ.
– Со времени полученія втораго письма, я думаю иначе.
– Это почему?
– A потому, что если это письмо указываетъ вамъ путь, то не разъясняетъ назначенія брига; между тѣмъ, необходимо знать, куда именно мы идемъ. Мы находимся въ открытомъ морѣ, и я спрашиваю васъ: естьли какая нибудь возможность получить третье письмо? Въ Гренландіи, какъ я не безъ основанія полагаю, почтовая часть оставляетъ желать очень многаго. Вотъ видите-ли, Шандонъ, по моему мнѣнію, капитанъ ждетъ насъ въ какомъ-нибудь датскомъ поселеніи, въ Гостейнборгѣ или Уппернавикѣ. По всѣмъ вѣроятіямъ, онъ отправился туда для пополненія груза тюленьихъ шкуръ, покупки собакъ и саней, и заготовки всего необходимаго для полярныхъ экспедицій. Поэтому, меня нисколько не изумитъ, если въ одно прекрасное утро онъ выйдетъ изъ своей каюты и совершенно спокойно станетъ распоряжаться на бригѣ.
– Быть можетъ,– сухо замѣтилъ Шандонъ; однако, вѣтеръ свѣжѣетъ и было-бы неблагоразумно во время такой погоды рисковать своими брамселями.
Шандонъ оставилъ доктора и приказалъ убрать верхніе паруса.
– Однако, онъ упорно стоитъ на своемъ,– замѣтилъ докторъ шкиперу.
– Да,– отвѣтилъ послѣдній,– и это тѣмъ непріятнѣе, докторъ, что, быть можетъ, вы правы.
Въ субботу, подъ вечеръ, Forward обогнулъ Галловейскій мысъ, маякъ котораго былъ замѣченъ на сѣверо-востокѣ. Ночью бригъ оставилъ мысы Кантайръ и Фэръ, къ тремъ часамъ прошелъ островъ Ратлинъ и Сѣвернымъ каналомъ вступилъ въ океанъ.
Это было въ воскресенье, 8 апрѣля. Англичане вообще, а англійскіе матросы въ особенности чтятъ воскресный день, и докторъ охотно принялъ на себя чтеніе библіи, что заняло добрую часть утра.
Вѣтеръ, принимавшій по временамъ размѣры урагана, грозилъ снести бригъ къ ирландскому берегу; волненіе было очень значительное, качка – крайне утомительная. Если у доктора не обнаружилось морской болѣзни, то потому только, что онъ этого не хотѣлъ, хотя мудренаго въ томъ ничего бы не было. Въ полдень, мысъ Мелингедъ скрылся изъ вида на югѣ; то былъ послѣдній клочекъ европейскаго материка, видѣнный отважными мореходами, и не одинъ изъ тѣхъ, кому не суждено было снова увидѣть этотъ мысъ, долго слѣдилъ за нимъ своими взорами.
Съ помощью секстанта и хронометра опредѣлили положеніе брига. Получили 55°57′ сѣв. широты и 7°40′ долготы, по гринвичскому меридіану.
Ураганъ стихъ къ девяти часамъ вечера; Forward, нисколько не убавляя ходу, держалъ курсъ на сѣверо-западъ. Въ этотъ день можно было сдѣлать оцѣнку морскихъ качествъ брига; ливерпульскіе моряки не ошиблись: Forward оказался отличнымъ паруснымъ судномъ.
Втеченіе нѣсколькихъ дней бригъ быстро подвигался на сѣверо-западъ; вѣтеръ отошелъ въ югу; море сильно волновалось; Forward шелъ подъ полными парусами. Буревѣстники и пуффины цѣлыми стаями носились надъ ютомъ; докторъ очень ловко застрѣлилъ одного изъ пуффиновъ, и птица упала на бригъ.
Симпсонъ, гарпунщикъ, взялъ ее и подалъ Клоубонни.
– Плохая дичь, докторъ,– сказалъ онъ.
– Изъ которой можно приготовить отличное кушанье.
– Какъ? Вы станете ѣсть эту дрянь?
– Да, и вы тоже,– засмѣялся Клоубонни.
– Бррр! – отвѣтилъ Симпсонъ. Мясо этой птицы отдаетъ ворванью и маслянисто, какъ у всѣхъ морскихъ птицъ.
– Ладно! – сказалъ докторъ. Я особеннымъ способомъ изготовлю эту дичь, и если послѣ того вы признаете въ ней морскую птицу, то я готовъ во всю жизнь не застрѣлить ни одного пуффина.
– Значитъ, вы ко всему еще и поваръ? спросилъ Джонсонъ.
– Ученый человѣкъ всего долженъ знать понемножку.
– Въ такомъ случаѣ, берегись, Симпсонъ,– сказалъ Джонсонъ. Докторъ – человѣкъ ловкій; пожалуй, онъ заставить насъ принять puffin'а за отличную куропатку.
Клоубонни однако сказалъ правду и не ударилъ въ грязь лицомъ. Онъ искусно снялъ съ пуффина слой жира, лежащій подъ кожею и въ особенности на ногахъ и устранилъ такимъ образомъ затхлость и запахъ рыбы, столь непріятные въ этой птицѣ. Приготовленнаго такимъ образомъ puffin'а всѣ, а въ томъ числѣ и самъ Симпсонъ, призвали отличною дичью.
Во время послѣдняго урагана Шандонъ могъ вполнѣ оцѣнить достоинства своего экипажа. Онъ изучалъ каждаго матроса отдѣльно, что обязанъ дѣлать каждый благоразумный начальникъ судна, желающій предупредить въ будущемъ большія опасности. Онъ зналъ теперь, на кого можно разсчитывать.
Джемсъ Уэлль душею и тѣломъ билъ преданъ Шандону; всякое дѣло онъ понималъ хорошо, былъ хорошій исполнитель, но ему недоставало иниціативы дѣйствія. Въ качествѣ второстепеннаго должностнаго лица на бригѣ, онъ былъ вполнѣ на своемъ мѣстѣ.
Джонсону, человѣку испытанному въ борьбѣ съ моремъ, вдоволь постранствовавшему по арктическому океану, учиться хладнокровію и отвагѣ не предстояло надобности.
Симпсонъ, гарпунщикъ, и Бэлль, плотникъ, были люди надежные, рабы своего долга и дисциплины. Фокеръ, воспитанный въ школѣ Джонсона, могъ оказать экспедиціи большія услуги.
Изъ другихъ матросовъ, Гарри и Больтонъ, повидимому, принадлежали къ числу лучшихъ. Больтонъ, человѣкъ веселый и словоохотливый, считался на бригѣ чѣмъ-то въ родѣ балагура; Гарри, малый лѣтъ тридцати пяти, имѣлъ энергическое лицо, но былъ нѣсколько блѣденъ и задумчивъ.
Матросы Клифтонъ, Грипперъ и Панъ, повидимому, менѣе пылкіе и рѣшительные, не прочь была при случаѣ и пороптать. Грйпперъ, въ моментъ отъѣзда брига, хотѣлъ даже отказаться отъ принятыхъ обязательствъ, и только чувство стыда удержало его на Forward'ѣ. Если все шло хорошо, не предстояло надобности подвергаться слишкомъ большимъ опасностямъ и работать черезчуръ усиленно, то на этихъ трехъ матросовъ можно было вполнѣ разсчитывать. Но имъ необходима была питательная пища, потому что сердце у нихъ находилось, такъ сказать, въ желудкѣ. Хотя и предупрежденные заранѣе, они съ трудомъ освоивались съ своимъ положеніемъ, за обѣдомъ скорбѣли объ отсутствіи водки, джина и старались наверстать недостающее на кофе и чаѣ, отпускавшихся на бригѣ съ нѣкоторою расточительностью.
Что касается двухъ машинистовъ, Брентона и Пловера, и кочегара Уэрена, то до сихъ поръ они рѣшительно ничего не дѣлали и только прохаживались или сидѣли скрестивши на груди руки. Итакъ, Шандонъ зналъ, что онъ могъ думать о каждомъ изъ своихъ подчиненныхъ.
14-го апрѣля Forward пересѣкъ большое теченіе гольфстрема, которое направляется вдоль восточныхъ береговъ Америки, доходитъ до Ньюфаундлэндъ, затѣмъ уклоняется на сѣверо-востокъ подъ 51°37′ широты и 22°58′ долготы въ двухстахъ миляхъ отъ Гренландіи. Становилось холодно; термометръ опустился до тридцати двухъ градусовъ (0° стоградуснаго термометра)8, т. е. до точки замерзанія.
Докторъ, не находя нужнымъ одѣваться потеплѣе, вырядился, подобно матросамъ и должностнымъ лицамъ брига. Любо было поглядѣть, какъ щеголялъ Клоубони въ высокихъ сапогахъ, въ которые онъ, такъ сказать, входилъ всею своего особою, въ широкой клеенчатой шляпѣ и въ такихъ-же панталонахъ и жакетѣ. Во время сильныхъ дождей, или когда большія волны перекатывались чрезъ палубу, докторъ былъ похожъ на какое-то морское животное. Надо замѣтить, что сходство это чрезвычайно льстило его самолюбію.
Втеченіе двухъ дней море не утихало; сѣверо-восточный вѣтеръ сильно замедлялъ движеніе брига. Отъ 14-го до 16-го апрѣля продолжалось сильное волненіе, но въ понедѣльникъ полилъ проливной дождь, почти мгновенно успокоившій разбушевавшееся море. Шандовъ обратилъ вниманіе доктора на это обстоятельство.
– Этимъ подтверждаются интересныя наблюденія китобоя Скоресби, такого-же члена королевскаго ливерпульскаго общества, какъ я самъ,– сказалъ докторъ. Вы замѣчаете, что во время дождя волненіе почти улегается, даже при сильномъ вѣтрѣ. Напротивъ, въ сухую погоду море волнуется и отъ слабаго вѣтерка.
– Какъ-же объясняютъ этотъ феноменъ, докторъ.
– Очень просто: его не объясняютъ.
Въ это время лоцманъ, стоявшій на вахтѣ на брамреѣ, замѣтилъ водъ вѣтромъ плавающія массы льда.
– Ледяныя горы подъ этою широтою! – вскричалъ докторъ.
Шандонъ взглянулъ въ подзорную трубу по указанному направленію и подтвердилъ заявленіе лоцмана.
– Вотъ такъ штука! – сказалъ докторъ.
– Это васъ удивляетъ? – замѣтилъ смѣясь Шандонъ. Неужели мы на столько счастливы, что, наконецъ, можемъ чѣмъ-либо удивить васъ?
– Это изумляетъ меня, нисколько, однакожъ, не удивляя,– улыбаясь отвѣтилъ докторъ,– потому что бригъ Ann de Poole, изъ Гринспонда, въ 1813 году, подъ сорокъ четвертымъ градусомъ широты, былъ затертъ ледяными горами. Дэнентъ, капитанъ брига, насчитывалъ ихъ цѣлыми сотнями.
– Значитъ,– сказалъ Шандонъ,– и въ этомъ отношеніи мы кое-чему можемъ поучиться у васъ.
– Очень немногому,– скромно отвѣтилъ докторъ,– на исключеніемъ развѣ того, что ледяныя горы встрѣчались и подъ менѣе высокими широтами.
– Это мнѣ хорошо извѣстно, любезный докторъ, потому что состоя юнгою на канонерской лодкѣ Fly…
– Въ 1818 году,– продолжалъ докторъ,– въ концѣ марта, вы прошли между двумя плавающими ледяными островами, подъ сорокъ вторымъ градусомъ широты.
– Ну, это ужъ черезчуръ! – вскричалъ Шандонъ.
– Зато совершенно справедливо. Слѣдовательно, я не имѣю поводовъ удивляться, тому что, находясь на два градуса сѣвернѣе, Forward встрѣтилъ ледяную гору.
– Вы, докторъ,– настоящій кладезь учености, изъ котораго остается черпать были-бы только ведра.
– О, я изсякну гораздо скорѣе, чѣмъ вы думаете. Но если-бы мы сами могли наблюдать этотъ интересный феноменъ,– я былъ-бы счастливѣйшемъ докторомъ въ мірѣ!
– Я и самъ тоже думаю. Джонсонъ,– сказалъ Шандонъ, обращаясь къ шкиперу,– мнѣ кажется, что вѣтеръ какъ будто начинаетъ свѣжѣть.
– Да,– отвѣтилъ шкиперъ. Но мы подвигаемся очень медленно, и вскорѣ теченіе Дэвисова пролива дастъ таки себяпочувствовать.
– Вы правы, Джонсонъ. Если мы хотимъ быть 20-го апрѣля въ виду мыса Фаревеля,– необходимо идти подъ парами, иначе насъ снесетъ къ берегамъ Лабрадора. Г. Уэлль, прикажите развести огонь въ машинѣ.
Приказаніе Шандона было исполнено; черезъ часъ пары достигли достаточной степени давленія; паруса были убраны и винтъ, бурля воду своею спиралью, мощно ринулъ бригъ противъ сѣверо-западнаго вѣтра.
