Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
4
Когда Джулия Шамуэй заглянула в «Эглантерию», большинство пришедших на завтрак уже отбыли в церковь или на городскую площадь, где спонтанно организовался дискуссионный клуб. Часы показывали девять. Из обслуживающего персонала остался только Барби; Доди Сандерс и Энджи Маккейн не появились, что никого не удивило. Роуз ушла в «Мир еды». Энсон отправился с ней. Барби надеялся, что они вернутся, нагруженные продуктами, но поверил бы в это, лишь увидев добычу.
– Мы закрыты до ленча, – предупредил он, – но есть кофе.
– И булочка с корицей? – с надеждой спросила Джулия.
Барби покачал головой:
– Роза их не пекла. Стараемся максимально снизить расход пропана.
– Разумно. Тогда только кофе.
Он принес кофейник, налил.
– Ты выглядишь усталой.
– Барби, этим утром все выглядят усталыми. И испуганными до смерти.
– Как продвигается газета?
– Я надеялась закончить к десяти утра, но теперь, похоже, успею только к трем. Первый специальный выпуск «Демократа» с ноль третьего года, когда Престил-Стрим вышел из берегов.
– Возникли производственные проблемы?
– Их нет и не должно быть, если мой генератор будет работать. Просто захотелось пойти в продуктовый магазин и посмотреть: появится ли толпа? Отметить в статье и это, если появится. К несчастью, Пит Фримен оказался в городе, и он уже у магазина, чтобы сделать фотографии.
Барби слово «толпа» не понравилось:
– Господи, надеюсь, люди будут вести себя как должно.
– Будут; мы, в конце концов, в Милле – не в Нью-Йорке.
Барби сомневался, что в критической ситуации городские мыши так уж сильно отличались от деревенских, но предпочел держать рот на замке. Она знала местных куда лучше, чем он.
А Джулия словно прочитала его мысли:
– Разумеется, я могу ошибаться. Поэтому и послала Пита. – Она огляделась. Несколько человек сидели у прилавка в передней части зала, добивали яичницу и кофе, и, разумеется, за большим столом у дальней стены – базарным столом, по терминологии янки – старики пережевывали случившееся и обсуждали, что могло случиться еще. В центральной же части ресторана находились только она и Барби. – Хочу тебе кое-что сказать. – Джулия понизила голос. – Перестань мельтешить, как Вилли-официант, и сядь.
Барби сел, налил кофе и себе. Со дна кофейника, так что напиток по вкусу напоминал дизельное топливо… но зато именно на дне кофейника оставался кофеин.
Джулия сунула руку в карман платья, достала мобильник, пододвинула к Барби:
– Твой Кокс позвонил в семь утра. Догадываюсь, что и ему в эту ночь выспаться не удалось. Попросил дать его тебе. Он не знает, что у тебя есть свой.
Барби к мобильнику не прикоснулся:
– Если он уже ждет отчета, то сильно переоценивает мои возможности.
– Кокс этого не говорил. Сказал другое. Если ему понадобится поговорить с тобой, он хочет сразу тебя найти.
Барби протянул руку к мобильнику и пододвинул его к ней. Она взяла телефон, на лице удивления не отразилось.
– Кокс также сказал, что ты должен позвонить ему в пять пополудни, если до этого он сам не позвонит тебе. Он будет располагать самой свежей информацией. Нужен тебе номер с таким странным зональным кодом?
Барби вздохнул:
– Естественно.
Она записала номер на салфетке; маленькие, аккуратные циферки.
– Я думаю, военные хотят что-то попробовать.
– А что именно?
– Он не сказал. Но я почувствовала, что пока рассматриваются несколько вариантов.
– Само собой. Что еще у тебя за душой?
– С чего ты взял?
– Почувствовал. – Он улыбнулся.
– Ладно, счетчик Гейгера.
– Я думал о том, чтобы поговорить об этом с Элом Тиммонсом. – Эл работал уборщиком в муниципалитете и постоянно бывал в «Эглантерии». Барби с ним ладил.
Джулия покачала головой:
– Нет? Почему нет?
– Попробуй догадаться, кто дал Элу беспроцентную ссуду, чтобы младший сын Эла мог поехать учиться в «Херитидж крисчен» в Алабаме?
– Джим Ренни?
– Совершенно верно. А теперь давай перейдем к двойной игре, где очки удваиваются. Догадайся, кому принадлежит закладная на плужный снегоочиститель «Фишер», которым пользуется Эл?
– Думаю, тоже Джиму Ренни.
– Правильно. А поскольку ты – собачье дерьмо, которое второй член управления еще не счистил со своего ботинка, то не стоит тебе обращаться к людям, которые у него в долгу, эта идея не из лучших. – Она наклонилась над столом. – Но так уж вышло, что я знаю, у кого был полный комплект ключей от нашего королевства: муниципалитета, больницы, Центра здоровья, школ, что ни назови.
– У кого?
– У нашего покойного начальника полиции. И так уж вышло, у меня теплые отношения с его женой… вдовой. Она не питает любви к Джиму Ренни. Плюс она может хранить секрет, если кто-то убедит ее, что хранить его необходимо.
– Джулия, тело ее мужа еще не остыло.
Она подумала о маленьком мрачном «Похоронном бюро Боуи» и скорчила гримасу печали и отвращения.
– Может, и нет, но оно, вероятно, уже холоднее комнатной температуры. Я, однако, понимаю, о чем ты, и аплодирую твоему состраданию. Но… – Джулия сжала его руку. Барби это удивило, но отрицательных эмоций не вызвало. – Обстоятельства необычные. И даже с разбитым сердцем Бренда Перкинс это поймет. У тебя есть работа, которую нужно сделать. Я смогу ее в этом убедить. Ты тайный агент.
– Тайный агент, – повторил Барби, и внезапно в голове промелькнули два неприятных образа-воспоминания: спортивный зал в Фаллудже и плачущий иракец, голый, не считая размотавшейся куфии. Тот день и тот спортивный зал напрочь отбили у него желание быть тайным агентом. И все-таки здесь он им стал.
– Так я…
Это октябрьское утро выдалось теплым, и, хотя дверь закрыли (люди могли только выходить, но не входить), окна были распахнуты. Некоторые смотрели на Главную улицу, и оттуда донесся металлический удар и вопль боли. За ними последовали возмущенные крики.
Барби и Джулия переглянулись поверх чашек с кофе. На лицах обоих читалось удивление и предчувствие дурного.
Началось, прямо сейчас, подумал Барби. Он знал, что грешил против истины, – началось вчера, когда появился Купол, – но одновременно чувствовал, что мысль его правильная.
Люди, сидевшие за прилавком, уже бежали к двери. Барби поднялся, чтобы последовать за ними. Встала и Джулия.
Дальше по улице, в северном конце городской площади, начал бить колокол в шпиле Первой Конгрегациональной церкви, созывая верующих на службу.
