Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
4. Настоящий герой – не любитель старой доброй клоунады
Становиться героем никогда не рано. Потренируйтесь фехтовать одной рукой, и тогда вам не придется отпускать любимое одеялко.
– Ну, как тебе твой новый трон? – спросила принцесса Шиповничек.
Она стояла на красном ковре в окружении статуй в своей королевской приемной в Авонделльском дворце и вид имела надменный и самодовольный – впрочем, как всегда. На принцессе было платье, расшитое рубинами, и туфельки с сапфирами на носках. Еще у нее были длинные шелковые перчатки, которым кожа цвета слоновой кости лишь слегка уступала белизной, и бриллиантовая диадема, венчавшая пышную высокую прическу из густых каштановых локонов. Принцесса скрестила руки на груди и победоносно улыбнулась Лиаму, который сидел перед ней в исполинском золоченом кресле с бархатной обивкой.
– Мне бы он нравился гораздо больше, если бы меня к нему не приковали, – отвечал Лиам. Ноги его были прикованы к ножкам трона железными кандалами. – Серьезно. У меня немеют ступни. Может быть, все-таки немного ослабим кандалы?
– Ой, у Великого Воина пальчики болят! Какая жалость! – ощерилась принцесса Шиповничек. – Привыкай! Иначе у меня не будет уверенности, что ты не сбежишь до свадьбы!
– Я абсолютно ничего не понимаю, – отчеканил Лиам. – Ты же меня терпеть не можешь, это очевидно. Почему ты так стремишься связать со мной свою жизнь до гробовой доски?
– Да мы же с тобой это уже сто раз обсуждали, Герой-любовник! – воскликнула принцесса Шиповничек. – Это судьба! Мне тебя пообещали, еще когда мы были слюнявыми младенцами! А если мне что-то обещали, я это заполучу!
С этим Лиам поспорить не мог. Еще когда Шиповничек лежала в колыбели, а ему самому было три годика, их родители уговорились, что впоследствии поженят детей. Однако в результате принцессе Шиповничек пришлось большую часть жизни прятаться от проклятия злой феи, а когда Лиам пробудил ее от зачарованного сна и наконец-то познакомился с ней лично, оказалось, что она омерзительная избалованная тварь. И Лиам разорвал помолвку, чем навлек на себя гнев обоих королевств.
– Но я все равно не понимаю, почему ты хочешь за меня замуж! Ты уже целый год распускаешь обо мне гнусные сплетни и губишь мою репутацию! – с горечью произнес Лиам. – Твои подданные меня презирают. Неужели ты думаешь, что они будут рады видеть меня рядом с тобой?
– Что я им прикажу, то и почувствуют, – отрезала Шиповничек. – Я тут, знаешь ли, практически богиня. Кроме того, твоя драгоценная репутация никого не волнует. На тебя должно быть приятно смотреть – и все.
Это задело Лиама за живое (не то, что на него должно быть приятно смотреть, а про репутацию).
– Ты постаралась отобрать у меня все, лишь бы поглумиться, – процедил он. – Но мне не важно, что обо мне думают, я сам знаю, кто я такой. Я живу ради того, чтобы быть героем, – между прочим, с трех лет, когда я спас от смерти твоих родителей!
Принцесса Шиповничек хихикнула:
– Точно-точно, ты еще под стол пешком ходил, когда побил двух профессиональных наемных убийц! Скажи-ка, а тебе никогда не приходило в голову, что в этой истории – даже и не знаю, как выразиться, – есть некоторые нестыковки?
– Послушай, – проговорил Лиам, – если ты хочешь силой заставить меня жениться на тебе, к чему тянуть? Позови сюда священника, пусть проведет церемонию, и дело с концом.
Шиповничек изумленно вытаращилась на него и покачала головой:
– Зайчик мой, я же принцесса! И не просто какая попало принцесса. Я наследница престола богатейшего королевства на континенте. Так что свадьба у меня будет, как положено королевской особе: платиновая колесница, запряженная двумя дюжинами белых лошадей, оркестр из девяноста восьми человек, пушечный салют, тридцатифутовые букеты цветов тех видов, которые все считают исчезнувшими с лица земли, кружевные мешочки с миндалем в бело-розовой глазури – все на свете!
– И жених в цепях, – кивнул Лиам.
– А почему бы и нет? – отмахнулась Шиповничек. – Я буду так потрясающе выглядеть, что тебя вообще никто не заметит. Нет, серьезно, ты только погляди, как мы смотримся вместе! – Она уселась на соседний с Лиамом трон и приняла царственную позу. – А ну, обожайте меня, смерды! – приказала она.
Десятки слуг и стражников, которые молча выстроились вдоль мраморных стен, вдруг ожили и стали почтительно ахать и восхищенно перешептываться. Кто-то прижал руки к груди, кто-то принялся обмахиваться, словно задыхался от восхищения. Несколько человек изобразили обморок.
И только один не сделал ничего.
– Гхм! Руффиан! – сварливо заорала Шиповничек. – Что-то я не слышу охов и ахов из-под этого твоего унылого капюшона!
Руффиан Синий, самый прославленный охотник за сокровищами и наемный убийца среди ныне живущих, с мученическим видом стоял между двумя бронзовыми изваяниями танцующих богинь.
– Мне за ахи не платят, – сообщил он. – И за охи.
Шиповничек ощерилась:
– Я тебе много за что другое плачу, господин Брюзга-Дрюзга! И если хочешь получить золото, которое тебе за это причитается, будет лучше, если я услышу от тебя заверения в обожании!
Руффиан глубоко вздохнул.
– Ох, – проговорил он безо всякого выражения. – Ах.
– Что-то ты, Шиповничек, не производишь особого впечатления, – заметил Лиам.
– Позволю себе усомниться, – заявила Шиповничек. И обвела взглядом стражников. – Эй, солдаты!
– Мы под впечатлением! – хором воскликнули те.
Лиам покачал головой:
– Мне жаль тебя, Шиповничек. Не могу себе представить, как унизительно было бы мне понимать, что все эти восторги и восхищение притворны.
У принцессы Шиповничек вспыхнули глаза.
– Знаешь что, мой будущий муженек? – спросила она. – Поскольку этот роскошный трон ты все равно, похоже, не ценишь, устрою-ка я тебя, пожалуй, поудобнее. Стража! Расковать принца и заключить в подземелье, уровень «Б»! Камера восемьсот сорок два. И подпустите туда крыс, да побольше!
– Давай, Шиповничек, покажи себя во всей красе, – проговорил Лиам, пока два стражника снимали с него кандалы, а потом потащили прочь. – Давай-давай, попробуй взять меня измором. Ни за что не заставишь меня сказать на свадьбе «да».
– Еще как заставлю. У меня есть способы добиваться, чтобы все делали то, что я хочу, – уверенно возразила Шиповничек. – А после свадьбы станет еще проще, – добавила она в сторону.
Когда Лиама уволокли, Шиповничек устроилась на троне поудобнее и раскинула руки:
– Полировать! – приказала она.
К ней подскочили две служанки и принялись усердно наводить блеск на ее сверхдлинные ногти шкурками новорожденных тюленят.
Лиама провели по коридору, выложенному роскошной мозаичной плиткой и с фестонами из бронзовых кружев по стенам. Авонделльский народ ценил красоту и изящество отделки превыше всего. Во дворце не было ничего – ни уголка, ни безделушки, – что можно было бы назвать простым и заурядным. Даже солдаты в Авонделле и то были сущие модники: стражники, которые конвоировали Лиама, щеголяли в голубых замшевых камзолах и штанах в узкую серебряную полоску. По пути к винтовой лестнице они миновали мальчишку-уборщика, который усердно подметал пол.
– В мусор не наступите, – услужливо предупредил Лиам конвоиров.
Они опустили глаза, и тут Лиам мгновенно вытянул руку, вырвал у уборщика метлу и огрел ею стражников по головам, отчего ручка раскололась надвое.
– Эй, ты чего? – взвыл мальчишка. – Мы ж метлы за свой счет покупаем!
– Прости! – крикнул Лиам на бегу.
Пока оглушенные стражники поднимались на ноги, беглец уже юркнул за угол. Впереди виднелось открытое окно – верный путь к свободе. Однако Лиам не стал в него прыгать и остановился.
«Шиповничек замышляет еще что-то, кроме свадьбы, надо разобраться, что у нее на уме», – подумал он.
Когда за поворотом послышался топот пустившихся в погоню стражников, Лиам бросился в сторону от окна, на ближайшую лестницу. Однажды Шиповничек при нем хвасталась великолепным видом из своего будуара на верхнем этаже, так что он помчался прямиком наверх. Пока он метался по коридорам и искал комнату, которая могла бы оказаться будуаром принцессы, ему попалось по дороге несколько удивленных слуг и даже растерянных стражников.
– Я тут новенький принц, – объяснял Лиам и махал им на бегу. – Вот осматриваюсь!
Он свернул в коридор, который упирался в дверь, обрамленную витым бордюром из шипастых ветвей с ярко-красными розами. «Спасибо тебе, Шиповничек, вкуса у тебя не больше, чем я рассчитывал!» – подумал Лиам.
Он бодро подошел к стоявшим у двери часовым и спросил:
– Как дела, любезнейшие?
– Э-э-э… нормально, – ответил один часовой.
Лиам столкнул их лбами, и оба рухнули наземь. А он открыл дверь и, перешагнув через бесчувственных стражников, очутился в комнате принцессы Шиповничек. «Надо обернуться побыстрее», – подумал он, оглядывая комнату. Здесь была резная кровать из слоновой кости, платиновый туалетный столик, манекены в изысканных нарядах, портреты в богатых рамах, изображавшие принцессу Шиповничек за совершенно не свойственными ей занятиями (приручением пантеры и метанием копья в луну).
«Если у Шиповничек есть какой-то дьявольский секрет, где она его прячет? – спросил себя Лиам. – Где-то там, куда не заглядывают даже горничные. Однако в таком месте, которое имеет для нее какое-то особое значение. Гмм… Что имеет для принцессы Шиповничек особое значение? Сама принцесса Шиповничек!»
– Зеркало!
Он бросился к зеркалу, в котором принцесса Шиповничек отражалась в полный рост, пошарил за ним – и тут же нашел дверцу в потайную нишу.
– Ах я молодец, – пробормотал он и извлек на свет что-то очень похожее на личный дневник принцессы.
Пролистав его, Лиам содрогнулся. Там обнаружилась карта, которую Шиповничек назвала «Падение королевств». На ней все страны вокруг Авонделла были пронумерованы и крестообразно зачеркнуты. Возле каждой вычеркнутой страны виднелись примечания – жуткие и возмутительные одновременно. Рядом с Эринтией (№ 1) было накорябано: «Захватить путем брака. Проще простого». Рядом с Валериумом (№ 2) значилось: «Король отрекается от престола», а рядом с Тутширом (№ 3) – «Арест королевской семьи». В этом списке были и королевства друзей Лиама: Штурмхаген – «Армия распущена», Гармония – «Король свергнут из-за скандальных разоблачений», Сильвария – «Монархи потерялись в лесу». Однако ничего подобного пока не произошло. Неужели Шиповничек предсказывает будущее? Или намерена устроить все это собственными руками? Выходит, она задумала захватить все королевства?
«Очень может быть, – подумал Лиам. – Шиповничек только и делает, что чего-нибудь хочет. А когда у тебя уже есть целое королевство, что тебе остается, кроме как хотеть заполучить еще несколько? Вопрос только в том, как она собирается это сделать. Каков ключ к ее замыслу?»
Лиам перевернул страницу и увидел:
«Главное – ДДДН»!
«О, – подумал Лиам, – это, кажется, подсказка или что-то вроде. Но что же означает это проклятое ДДДН?!»
Стал читать дальше.
«Я уже совсем близко, прямо вкус чувствую! Сначала – свадьба. Потом – ДДДН. Потом…»
В коридоре снаружи раздался топот бегущих ног. Лиам поспешно захлопнул дневник, сунул его обратно в тайник за зеркалом, и тут в будуар в крайнем раздражении ворвались два его конвоира.
– Вот он я, господа. – Лиам поднял руки. Придется подыгрывать невесте, пока он все не разузнает. – Сдаюсь. Ведите меня обратно к принцессе Шиповничек. Пусть делает со мной что хочет, я согласен.
Стражники заломили Лиаму руки за спину.
– Мы ей передадим, – сказал один тюремщик. – Но если ты думаешь, что мы сначала не выполним ее приказ, – ты спятил. Принцесса сказала в подземелье – значит в подземелье.
– Ага-ага. – Второй тюремщик потряс дергающимся холщовым мешком. – У меня тут и крысы припасены.
На сей раз Лиам вел себя смирно, и не прошло и нескольких минут, как его бросили в камеру № 842 на уровне «Б» подземелья; это была крошечная каменная клетушка, совершенно пустая, не считая охапки соломы на полу и нескольких безлюдных пейзажей по стенам (дело было в Авонделле, не где-нибудь). Втолкнув Лиама в камеру, стражники вывалили на пол мешок живых копошащихся крыс, после чего с громким лязгом захлопнули и заперли железную решетчатую дверь. Не прошло и секунды, как все крысы проскочили сквозь прутья решетки и разбежались кто куда по коридору. Стражники только пожали плечами и ушли.
– И так каждый раз, – донесся из-за решетчатой двери камеры напротив дребезжащий голос. Лиаму помахал сухонький старичок с буйной бородой до колен. Рядом с ним стоял второй узник, такой же изможденный и заросший.
– Они почему-то убеждены, что крысы по неведомой причине задержатся в камере, – сказал второй старичок. – Где уж там! Был бы я такого же размера, давно уже проскочил бы между прутьев. А вот почему ты не убегаешь, Копчушка, ума не приложу. – Последняя реплика была адресована кому-то или чему-то на полу его камеры.
– Он что, обращается к пучку соломы? – осторожно уточнил Лиам.
– Тсс! – зашипел первый старичок. – Он думает, это такса. Мы здесь очень давно, видишь ли.
– Ха! Что да, то да. – Второй старичок подобрал пучок соломы и погладил его. – Представляешь, когда меня сюда посадили, я был начисто выбрит. Подбородок так блестел, что можно было целый зал осветить. Правда, Копчушка?
«Ух ты, выходит, их сюда посадили задолго до тирании принцессы Шиповничек!» – сообразил Лиам. И спросил:
– А за что вас сюда заточили?
– За покушение на политическое убийство, – ответил первый старичок. – Разумеется, мы ни в чем не повинны, я так и твердил лет восемь-девять, а потом надоело.
– О-о! А теперь мы попробуем догадаться, за что посадили тебя! – гулко воскликнул второй и запрыгал на узловатых ногах. – Мы каждый раз в это играем, так интересно! Ну-ка, ну-ка… На тебе плащ, так что… Понял! Ты воровал плащи! В наших краях не терпят, когда кто-то крадет чужие плащи.
– А вот и нет, Шишкарь, все совсем не так. Ты только погляди на него! – возразил первый. – Пышные манжеты, нарядная пряжка на ремне, не говоря уже о роскошных волосах! Типичный благородный разбойник. Грабь награбленное, да, юноша?
Лиам помотал головой:
– К сожалению, нет. Я здесь просто на всякий случай, чтобы не сбежал, пока не женюсь на принцессе Шиповничек.
Старики-узники потрясенно разинули рты.
– Не может быть! – воскликнул первый, и слабенький его голосок дрогнул. – Ты что, тот мальчуган из Эринтии?
Лиам шагнул к решетке и пристально вгляделся в стариков:
– Да, я и есть принц Лиам Эринтийский. А вы кто?
Узники вцепились в решетку и радостно заверещали.
– Да чтоб мне утонуть в грифоньем навозе! – ликовал тот, которого звали Шишкарь. – Наконец-то!
– Вытащи нас отсюда, это твой долг! – отчаянно вопил второй.
– Ну, если вы и вправду невиновны, я сделаю, что смогу, – начал Лиам. – Однако мне нужны доказательства, что вы не собирались никого убивать, и только тогда я…
– Да какие же мы убийцы? – зашелся Шишкарь. – У тебя тогда еще молоко на губах не обсохло! Твой отец нас нанял!
– Мой отец?! О чем вы говорите?!
Тот из стариков, в ком сохранилось чуть больше здравого смысла, положил руки на плечи Шишкарю, чтобы успокоить его, а потом обратился к Лиаму:
– Я – Альдо Уголек. А это Верик Шишкарь. Мы были актеры. Между прочим, неплохие. Мы сделали блестящую карьеру в Эринтийском королевском театре. Чтобы посмотреть на нас, выстраивались очереди вокруг квартала!
– Уголек и Шишкарь. Ты наверняка о нас слышал, – сказал Шишкарь. И вдруг принял идиотскую позу, так что даже ноги выгнулись колесом, пихнул партнера локтем и неестественно прогундосил: – Эй, Уголек, в чем разница между гоблином и хобгоблином?
– Не знаю, Шишкарь! – таким же дурацким голосом отвечал Уголек. – Просвети меня, пожалуйста. Так в чем же разница между гоблином и хобгоблином?
– Гоблин сожрет твоего кота! – отозвался Шишкарь. – И хобгоблин тоже!
Оба с радостными улыбками посмотрели на Лиама и по-клоунски замахали руками. Лиам оторопел.
– Мы все правильно сделали? – спросил Уголек уже нормальным голосом. – Что-то мне кажется, что концовка была другая…
– Тогда понятно, почему получилось не смешно, – сказал Шишкарь.
– Лучше расскажите, что было с вами дальше, – проговорил Лиам.
– В общем, когда-то мы были звезды, – сказал Уголек. – Но всему настал конец, когда король Гарет нанял нас, чтобы обеспечить тебе, юноша, победу в некоем состязании.
– Понятия не имею, о чем вы говорите, – выдавил Лиам.
– Тебе тогда было самое большее три годика, – сказал Уголек. – Сюда, в Авонделл, стекались молодые родители со всего света, чтобы король с королевой посмотрели на их сыновей и выбрали подходящего жениха для своей новорожденной дочери – принцессы Шиповничек.
– Это я, конечно, знаю, – сказал Лиам. – Так и получилось, что я оказался помолвлен с принцессой. Но мне никто не помогал победить. Королевская чета выбрала меня за то, что я спас их. Это был самый важный день в моей жизни, день, когда я стал героем. Я в одиночку остановил двух наемных убийц в масках и не дал им напасть…
Старички подняли бороды и закрыли лица.
– Ох… Двое убийц. Это были вы.
Старички кивнули.
– Вы были актеры… – С каждой секундой Лиаму становилось все страшнее. – А мой отец…
– Король Гарет подстроил все с начала и до конца, – объяснил Уголек. – Он сказал, только тогда у него не будет сомнений, что тебя изберут в женихи принцессы Шиповничек. Трудных задач мы никогда не боялись – вот и согласились. Гарет, конечно, пообещал, что нам ничего за это не будет…
У Лиама отвисла челюсть, он онемел и только и мог, что качать головой.
– Мы, признаться, были уверены, что он расскажет тебе про нашу постановку, – сказал Уголек. – Честно говоря, я тебе даже немного сочувствую. Вид у тебя словно у малыша, которому подали на обед любимую золотую рыбку.
– Я всю свою жизнь на этом построил, – медленно, глухим голосом проговорил Лиам. – А мой первый героический подвиг, оказывается, был просто жульничеством. Сплошное вранье!
– Конечно, нам тебя очень жалко и все такое прочее, – сказал Шишкарь. – Но ты же вызволишь нас отсюда прямо сейчас, да? Ты скажешь всем, что мы не виноваты?
– Уж ты-то добьешься, чтобы нас освободили, правда, юноша? – с надеждой добавил Уголек.
Лиам сел на охапку соломы и ничего не ответил.
– Что же я раньше-то не догадался? – бормотал он про себя, а перед глазами у него так и мелькали картины всех его приключений в прошлом, и почему-то теперь любая оплошность, любой промах казались сущей катастрофой.
«Сколько ошибок! Я проигрывал разбойникам, колдунье, дракону, принцессе Шиповничек, десятилетнему мальчишке… И на самом деле ни разу не спас никого из своих друзей – да-да, ни разу! Больше того, из-за меня все они едва не погибли! Несколько раз! Все смотрели мне в рот и надеялись на мой план. А мой план никуда не годился. Я не стратег. Все, что я делал, я строил на таланте, которого у меня, оказывается, вообще нет!»
– Эй, юноша… – тихонько окликнул Уголек.
Но Лиам его не слышал.
«Шиповничек собирается захватить мир. И только я об этом знаю. Людям нужен герой. А вместо героя у них… всего-навсего я».
