Цветы зла

Признание

О любимая! Это лишь раз только было:
Вы учтивой рукой на мою
Оперлись; я в душе, как в глубинах могилы,
Небледнеющий случай таю.

Было поздно; луна в поднебесии полной,
Словно новой медалью, была;
И торжественность ночи, как будто бы волны,
Над заснувшим Парижем текла.

Под воротами зданий и возле строений,
Боязливо и насторожась,
Только кошки блуждали, как милые тени,
Провожая медлительно нас.

И в мгновение близости, что расцветала
В ясной бледности теми ночной,
Вдруг из вас, как из скрипки чудесной, что знала
Только звонкий напев и живой, —

Да, из вас, кто светла, – словно трубные звуки,
Когда утро прорезало мрак,
Сразу вырвалась нота столь жалобной муки,
Зашаталась которая так,

Как ребенок ужасный, смешной и нелепый,
Кто заставил семью покраснеть,
Кто надолго посажен был в сумраке склепа,
Чтоб от мира его запереть!

Бедный Ангел мой! Нота вопила тревожно:
«Как неверно всё в жизни моей!
Под румянами спрятать почти невозможно
Эгоизм бессердечных людей!

Труд тяжелый – прекрасною быть перед светом,
И банальнее нет ремесла,
Чем плясуньи безумной, что в холоде этом
Машинально всегда весела!

Доверяться сердцам – нет нелепее вещи!
Ах, обманет любовь с красотой,
И Забвенье поглотит в свой срок их зловеще,
Чтобы в Вечный вернуть их покой!»

Вспоминаю я часто луны обаянье
И молчание это в тиши,
Помню я роковое доверье признанья,
Эту исповедь бедной души!