Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 6. 26 ― 22 гг. дкс. Ра и Радек против Упыга
Радек сын Ра
Старая полустёртая фотография ― это наш нелепый старинный дом на краю города. Слева на третьем этаже ― мой балкон, за ним ― пожарная лестница, по которой, трепеща от собственной смелости, я много раз тайно ночами спускался во двор дома… Я люблю ночь, её тени и запахи… Это, наверное, у меня от отца…
Но вернёмся в тот грустный день, когда умирала моя мама, а я в отчаянии не знал, что делать. Папа тоже был рядом, наконец, он решился! Он опять принял человеческий облик и подошёл к маме. Маме было так плохо, что она даже не удивилась:
– А, Рашка? ― только и сказала она и опять закрыла глаза.
– Разрешишь ли помочь тебе? ― спросил папа.
– Делайте что хотите, ― ответила мама.
И мы стали делать что хотим, а именно, папа попросил меня сесть рядом с ним и мамой и взяться за руки. Потом он сказал:
– Я буду кое-что делать, а ты, сынок, ничего не делай, а только как бы поддерживай меня, давай мне силы.
Так мы соединились ― и вдруг я почувствовал, как при соединении возникло новое существо: не папа и сын, а папасын. Это новое существо было вчетверо сильнее, чем каждый из нас по отдельности.
«Всё так, ― мысленно согласился папа, ― но это существо, к сожалению, порождено магией числа два ― ведь нас же двое, а поэтому ничего хорошего ждать не приходится». Сейчас я понимаю, как он был прав… Но тогда я ему не поверил, я был в эйфории от собственного могущества.
Итак, мы вдруг сделались маленькими-маленькими и мысленно юркнули в мамин мозг.
– Ну вот, ― сказал папа, ― всё понятно, знакомая чёрная петля.
– Можно её снять?
– Нет, подожди, ― папа остановил мою попытку распутать чёрную удавку на маминой голове. – Смотри, от неё тянется чёрная нитка куда-то вниз. Если мы попробуем снять эту петлю, то недолго проживём ― нитка тянется в центр агрессии, мама тут же нас убьёт. Придётся сначала крепко привязать её к кровати.
Мы привязали маму к кровати за руки и за ноги, а затем опять соединились. Вот папа начал распутывать чёрную нить, и мама забилась. Верёвка лопнула, и мама попыталась достать папу ногой. Если бы она не была так слаба, то у неё бы получилось, а так папа успел увернуться. Вот лопнула вторая верёвка, но тут папа, наконец, снял петлю, мама расслабленно затихла и, кажется, сразу уснула.
― Ну, сынок, главную работу мы сделали, но петля ― это ещё не вся причина маминой болезни. Смотри ― вот здесь у мамы отёк мозга, от которого и идёт основная боль. А отёк у неё потому, что этот участок мозга отгорожен как бы загородкой от остального. А вот и шрамик на голове ― теперь понятно, как эту загородку делали… Придётся ломать загородку, а это ой как непросто!
– А откуда это всё у нашей мамы?
– Когда-то она, видно, попала к колдуну, и тот её так заколдовал.
– А зачем загородка?
– Чтобы мама что-то помнила, а что-то нет, а может, чтобы иногда помнила, а иногда по приказу колдуна ― забывала. А петли, ― чтобы она слушалась колдуна и даже его любила.
Мы почти всю ночь ломали загородку ― она была длинная-предлинная. В конце концов ― я заснул, а папа не спал и лечил маму до самого утра.
Проснулись поздно. Мама сама встала и ушла на работу. Днём звонил врач, я ему сказал, что мама выздоровела и ушла на работу. По его мыслям я видел, что он очень огорчился, ведь он так и не сумел поставить ей правильный диагноз. Если бы он знал, чем выздоровление мамы ему грозит в ближайшем будущем, то огорчился бы значительно сильнее…
Из неоконченного письма Александры своей сестре Маше
Машутка, здравствуй! У меня двойная радость. Во-первых, я выздоровела, а во-вторых, ты не представляешь ― вернулся Рашка.
Как же долго я терпела свою болезнь, наверное, года два. Под конец уже и вставать не могла. А однажды вечером вдруг пришёл Рашка. И, быть может, от радости встречи вдруг всё у меня прошло. Я как бы заново родилась. Хожу по улице и восхищаюсь бликами солнца на окнах, последними желтыми листьями на клёнах. Почему раньше я этого не видела?
А на работе… я сама себя пугаюсь. Всегда я очень любила свою работу, своего милого Семёна Андреевича и директора Фёдора Яковлевича. А сейчас… сейчас всё ушло. К работе я стала равнодушна. Мне даже смешно, как Семён Андреевич трясётся со своим режимом секретности. Ну какие у нас могут быть секреты?! Ведь это не военный объект, а обычный центральный банк, где учитывают деньги и переводят их со счёта на счёт. В этом, собственно, и состоит моя работа. Я сижу за компьютером и слежу за базой данных со счетами нашего банка и некоторых с ним связанных. Только сейчас всё это мне совсем неинтересно. И милые мои начальники почему-то кажутся серыми и скучными…
Закончив работу, бегу к моим любимым: сыну и Рашке.
Да, а ещё Рекс пропал, я очень о нём беспокоюсь. Но сын и Рашка в один голос твердят, что Рекс забегает домой днём, когда меня нет, а на ночь опять убегает. Может, он влюбился ― и у него по ночам свидания.
Работы много. А сегодня в конце рабочего дня случилось и вовсе что-то странное. Вдруг звонит мой рабочий телефон, и там кто-то говорит:
– Фиалка-356, переведи два с 8-го на 5-й.
И я, как будто всё понимая, открываю на компьютере счёт 87695, а он с паролем, я откуда-то этот пароль знаю и перевожу два миллиарда на счёт 55387, который тоже запаролен и который я тоже умею открывать. Только сделав все эти странные действия, я вдруг очнулась, позвонила директору и всё ему рассказала, правда, постеснялась сказать, что я знала пароли. Сказала, что их мне также сообщили по телефону. Фёдор Яковлевич был просто потрясён. Он тоже открыл все эти счета и стал радостно кричать в трубку, что я спасла его репутацию, что он наконец-то напал на след каких-то мошенников. «Сейчас же, ― кричит, ― переведу эти деньги обратно на наш счёт и обрадую Семёна Андреевича, а то он тоже переживал»…
Ну, мне было не до того. Рабочий день закончился, и я поспешила домой…
Радек Рексович, продолжение рассказа о последних днях
своего детства
Это были последние счастливые дни моего детства. Мама была опять здоровая и весёлая. А папа, будучи Рексом, привык спать с мамой и теперь тоже не боялся спать вместе с нею. Мама мне рассказывала, что давным-давно она очень обидела папу и что с тех пор папа боялся спать с ней в одной кровати. Но теперь они спали вместе и были очень счастливы.
Меня так и не отдали в школу, так как занятия давно начались и было уже слишком поздно меня устраивать. Целый день я опять проводил с отцом, а вечером отца у меня захватывала мама. Она всё никак не могла наговориться со своим Рашкой.
Всё кончилось в один из вечеров, когда мама рассказала о странном случае у себя на работе и написала об этом в письме тёте Маше. Мама рассказала всё это как шутку, но папа всерьёз забеспокоился.
В три часа ночи вдруг зазвонил телефон. Звонил директор, просил срочно приехать на работу ― он её ждёт в своём кабинете. Мама начала собираться, но отец попросил немного подождать. Мы опять взялись с ним за руки и в момент перенеслись в кабинет маминого директора. Директор сидел в своём кресле мёртвый, а рядом наш милый Семён Андреевич убирал свой пистолет.
– Тебе нельзя туда ехать. Твой директор уже мёртв, ― сказал папа.
– Что за чушь. Я только что с ним говорила. Как он мог умереть так быстро.
– Его убил Семён Андреевич, ― ответил папа.
– Я не верю твоим выдумкам, ― сердито сказала мама, ― я всё равно поеду!
– Ну, хорошо, ― сказал папа, ― позвони ещё раз директору и спроси у него что-нибудь, если он ответит ― поезжай.
Мама позвонила… долго-долго ждала, но никто не взял трубку.
– Всё равно поеду, ― сказала она.
– Хорошо, ― сказал папа, ― но сначала сделаем маленький проверочный фокус. Давай мы с Радеком возьмёмся за руки, а ты потуши свет и смотри в окно, что будет.
– Ладно, ― ответила мама, ― только недолго.
– Сынок! Давай попробуем вместе мысленно сделать куклу, похожую на маму, пусть она выйдет из подъезда вместо нашей мамы, ― сказал мне папа.
Так мы с папой создали что-то вроде маминого призрака, и призрак этот бесшумно вышел из дверей дома (на самом деле он просочился сквозь дверь).
– Смотри, ― сказала мама, ― там женщина вроде меня.
– Ну вот, ― ответил папа, ― смотри, что с этой женщиной сейчас будет.
Действительно, наш призрак не прошёл и десятка шагов, как в него начали стрелять из-за ближайшего забора. Мы с папой положили призрак на землю, как будто он умер. А мама в ужасе закричала:
– Там женщину убили!
– Вот так было бы и с тобою, если бы я тебя отпустил, ― сказал папа.
– Это что, твои бандиты? ― спросила мама.
– Нет, это бандиты Семёна Андреевича, но им тоже сейчас не поздоровится.
Тем временем из-за забора вышли три тёмные фигуры и направились к упавшему телу. Только они подошли к нашему призраку, как с соседней крыши раздались отрывочные выстрелы и все три фигуры легли рядом.
– Вот и всё, ― сказал папа, ― как видишь, ты убита, а рядом с тобой ― три бандита. Завтра объявят, что уничтожена банда мошенников с тобою во главе и что именно ты убила директора банка, разоблачившего всю эту банду. Теперь подождём ухода снайперов из соседнего дома и будем выбираться… только лучше бы не через дверь…
– Пошли, ― сказал я, ― там, рядом с моим балконом, ― пожарная лестница.
Мама быстро собрала деньги, документы и некоторые тёплые вещи. Папа взял свой дневник и пачку маминых писем, в том числе и последнее недописанное. Я собрал свою одежду и некоторые игрушки. Мы вышли на балкон и спустились по пожарной лестнице во двор к гаражу. Из гаража мама с папой выкатили машину и вручную покатили вниз по улице, я сидел внутри и жал, когда нужно, на тормоз. Затем завели мотор и очень тихо поехали к границе города. Отъехав от города, мы остановили машину, сказали маме поспать и снова соединили с папой руки.
Мама была в таком обалделом и изумлённом состоянии, что послушно легла и тут же уснула. А нам, ― как сказал папа, ― предстояло разобраться, что же случилось и как спасти маму.
Мы опять были вместе папасыном.
Сначала мы перенеслись на мамину работу и увидели, как Семён Андреевич оправдывается перед кем-то по телефону.
– Значит, здесь не он главный, ― сказал папа.
В мгновение мы перенеслись вдоль телефонного разговора прямо в какую-то шикарную комнату.
На двери её было написано: «Клуб 13-и», и надпись эта была повторена ещё на 12 языках. Внутри было тринадцать мужчин в чёрных одеждах, один из которых и ругал по телефону Семёна Андреевича. Когда он отошёл от телефона, к нему с улыбкой обратился другой.
– Ну что, ― профукал годовой план. Со следующего года будешь не первым, а последним… Посмотрим еще, как ОН тебя накажет!
– Да, ― сказал мне папа, ― это тоже не самые главные. И кто такой ОН?
Тем временем в комнате шли тихие разговоры. Некоторые играли в карты. Двое спорили и заключали пари. Как мы с отцом поняли, они спорили, чья армия захватит какое-то нефтяное месторождение.
А наш «первый», который ругал по телефону Семёна Андреевича, грустно ходил между столами и всем раздавал деньги. По-видимому, он кому-то проспорил и теперь, проиграв, расплачивался.
Но вот раздался тихий музыкальный звук, и посреди зала в большой каменной чаше поднялся светящийся столб. Все мужчины стали на колени и приникли головами к краю чаши. Все они одновременно получали указания для дальнейшей работы.
– Вот и ОН! ― сказал папа.
Мы как бы втянулись в светящуюся колонну и тут же оказались в небольшой комнате с телевизором и огромным количеством всевозможных чашек, вазочек… на полочках по стенам. В огромном кресле сидел с закрытыми глазами старик, и именно от него исходила вся та сила, которая творила светящийся говорящий столб в «Клубе 13-и».
– Вот и цель нашего пути, ― сказал папа. ― Что же нам делать? Этот старик, похоже, сильнее нас обоих, вместе взятых. Я, например, такие штуки выделывать не могу. Мы покинули комнату, просочившись через дверь, и обнаружили молоденького солдата с оружием в руках.
– Вот его и используем! ― сказал папа.
Солдат ничего не смог сделать против нашего совместного нападения. В теле солдата мы с папой вошли в комнату к главному колдуну!
Мы видели по телевизору, как это положено делать. Передёрнуть затвор, направить на врага оружие и грозно потребовать!
– Прекратите преследовать мою жену Александру!
Старик улыбнулся и спросил:
– Какую Александру? Ты, Пит, с ума сошёл… – Потом посерьёзнел, пригляделся и сказал: ― Извините, я ошибся, вы ведь не мой Пит, ― вы только его использовали. Жалко, жалко, придётся с ним расстаться. Так какую Александру, из какого города, какой страны?
Папа не знал ни того ни другого, а я побоялся ему подсказать.
– Ну… ― сказал он, ― её хочет убить Семён Андреевич, как убил недавно директора банка.
– А, Сёмочка, как же, как же, способный парнишка. Но он ничего зря не делает. Раз хочет убить, значит, так надо для дела. А дела наши очень важные, деньги, которые мы собираем, идут на построение будущего счастья всего человечества! Так что вы не беспокойтесь понапрасну.
– Но я не хочу, чтобы её убивали! ― крикнул папа и нажал на курок.
Я думал, что произойдёт один выстрел, как в фильмах. Но оружие вдруг запрыгало в папиных руках, посылая пули в разные стороны. А папа всё не догадывался отпустить курок. Вот взорвался телевизор, полетели осколки чашек и ваз с полок. Я думал, что вот-вот страшный старик упадёт мёртвым, но он и не думал падать. Он заверещал вдруг тонким голосом:
– Радогаст! Радогаст! Прекрати это безобразие!
При этом вопле папа сильно испугался и выронил оружие на пол. Тут возникла посреди комнаты призрачная фигура второго старика, более тощего и высокого, но с длинной бородой.
– Так-так, ― сказал он. ― Это ты, Ра, здесь безобразишь. И совершенно напрасно. Никто из людей не может повредить Упыгу!
– Так это твой посланец?! ― ядовито спросил Упыг. ― Он мне халат продырявил! Он мне весь китайский фарфор перебил! Представляешь ― вазы династии Минь! Таких ни у кого не было, я их пятьсот лет собирал, а теперь ― одни осколки!
– Нет-нет, ― оправдывался Радогаст. ― Не мой. Эту заразу Ра привезли твои космонавты с Дханы, а я его лишил жизни, как положено.
– Значит, плохо лишил! ― завизжал Упыг. ― Теперь я сам возьмусь за дело и обязательно прикончу этого вместе с его женою. А за то, что ты, Радогаст, допустил подобное безобразие, я требую от тебя, чтобы ты разрешил мне привезти с Дханы ещё одного человека. Он мне нужен для исследований на месяцок-другой, а там я его прикажу убить, ― согласен? Мне ведь следующие 50 тысяч лет работать на Дхане, должен же я заранее знать, какие там монстры водятся. А не согласишься, ― я буду жаловаться в Наблюдательный Совет, и тебе не поздоровится.
– Ладно! ― согласился Радогаст. ― Будь по-твоему!
– Тогда я отдаю приказ Сёмушке, чтобы он срочно изловил и прикончил этого летуна. К сожалению, самостоятельно я это сделать не могу, статус не позволяет.
– Не возражаю, ― сказал Радогаст, ― но сомневаюсь, что он имеет тело, которое можно прикончить. В последний раз я видел его только в виде духа.
– Ничего, мой Сёмушка по отпечатку мыслей не только живых, но и мёртвых находит. Такой талантливый мальчик! А отпечаток я ему сейчас же и пришлю.
Тут папа, видно, понял, что мы зря теряем время, и резко дёрнул нас обратно, к нашим телам, к нашей автомашине.
– Ну вот, ― сказал он, ― число два никогда не приводит к добру. Теперь за нами будет охотиться не только Семён, но и все главные колдуны страны демонов. И Упыг, и Радогаст ― все против нас. Давай срочно будить маму, поедем к тёте Маше, может, хоть тебя удастся спасти.
Мы разбудили маму.
– Что, уже можно ехать домой? ― спросила мама.
– Нет, ― ответил папа, ― дорога домой нам закрыта навсегда!
Словно в ответ на его слова две огромные тёмные тени выехали на покинутый нами перекрёсток на границе города.
– Вот уже и дороги перекрывают, ― сказал папа, ― если хочешь спасти сына, то поспешим к тёте Маше.
И мы помчались. Приехали той же ночью. Тётя Маша сразу поняла, что случилась беда. Она накормила нас и уложила маму спать, а мы с папой ― отказались. У папы возникла идея, как спасти не только меня, но и маму. О собственном спасении он не думал, так как это, ― сказал он, ― как раз четвёртый случай, и он должен обязательно умереть по заклятию Радогаста, окончательно и бесповоротно.
Для спасения мамы он решил провести антиколдовство тому колдовству, что отделило при рождении маму от тёти Маши. Он попросил тётю Машу лечь рядом с мамой. А мы с папой опять соединились и стали мысленно сближать два лежащих перед нами тела: мамино и тёти Маши. Объединив вторые и третьи их тела, папа отключился от меня и сказал:
– Теперь держи их вместе, а я попытаюсь соединить маму и тётю Машу полностью… У нас всё получилось! Спящая мама легко перешла из своего тела в похожее тело своей сестры. А мамино тело папа осторожно отнёс подальше и уложил в автомашину.
Пока мы этим занимались, тётя Маша задремала, а папа вдруг увидел у неё на полке пачку маминых писем. Он собрал их все, связал вместе с остальными письмами и своим дневником, упаковал всё в пакет и, немного подумав, сунул туда же и свой любимый рожок.
– Всё, ― сказал он, протягивая мне пакет, ― прощай, сынок! Иди к тёте Вале, все эти письма тоже ей отдай, она сообразит, где их спрятать. – После этого он сел в автомашину и быстро уехал и мамино тело увёз.
А я пошёл в дом тёти Вали. Там была только Любочка. Я сказал, что у нас беда и что папа отправил меня к тёте Вале. Любочка быстро связалась мысленно со своей мамой, хоть мама её была за много километров от дома. Затем она сказала, что тётя Валя приказала мне лечь спать, а письма отдать ей. Я так и сделал.
Проснулся я от грохота моторов за окном. Улица была полна солдат, особенно много их было вокруг дома тёти Маши.
– Если к нам зайдут, ― сказала Любочка, ― лезь под стол и молчи. Я сама буду разговаривать так, как мама мне скажет. Не забудь выставить защиту, как во время игры в прятки.
На крыльце послышались тяжёлые шаги, и вошёл, как вы думаете, кто? Сам Семён Андреевич. Я в ужасе юркнул под стол.
– Здравствуй, Любочка, ― ласково сказал он, ― а кто это у вас там под столом?
– Это мой маленький братик, ― ответила Люба, ― он всех чужих боится!
– А где мама?
– Мама в городе. Она экзамен на врача сдаёт, уже целую неделю там. А к концу недели просила нас приехать к ней в город на каникулы. Братик мой ещё ни разу не видел города.
– Да, уехать вам теперь будет трудновато, всё село оцеплено. Впрочем, я дам тебе письмо и сопровождающего, ― он проводит вас к маме.
– Ой, спасибо! Какой вы добрый! Мама всегда говорила, что вы самый замечательный человек на свете!
Семён Андреевич улыбнулся:
– Ну, бывай!.. Эй, Федька! Вот тебе пропуск, проводишь завтра этих детей к их маме в город.
Федька отдал честь, взглянул равнодушно на нас и ушёл вслед за Семёном Андреевичем.
– Теперь, ― сказала Любочка, ― будем спасать тётю Машу. Берёмся за руки и постараемся сделать так, чтобы ни единого разумного слова от тёти Маши никто не получил, пусть все думают, что она полная дура. Тогда её не тронут.
Так мы и сделали. Это оказалось гораздо легче, чем думалось вначале. Тётя Маша была усталой и очень хотела спать, поэтому добиться того, чтобы она отвечала невпопад, было очень просто.
– Вчера устала очень. Телёночек у нас родился. У Пеструшки, ― тоже пятнистый, забавный такой. А потом, ночью, мне всё сестрёнка снилась, как будто она ко мне приехала… Почему на столе так много грязной посуды? Не успеваю я посуду мыть, ― вот в выходные сразу всё и вымою… А вот туфли под кроватью ― это сестрины, но если она и в самом деле была у меня ночью, то зачем же туфли оставила? Что же она, босиком ушла, что ли?.. Если заглянете к нам на ферму, я вам телёночка покажу, такой забавный!..
В конце концов, допрашивающий плюнул:
– Ну что с дуры взять!
А на улице продолжали разворачиваться события. Три небольшие машины с огромной скоростью заскользили прямо по лугу и умчались вдаль. У этих машин не было колёс ― они как бы летели над землёю.
– Это мои загонщики! ― с гордостью сказал Семён Андреевич.
Он сидел почти под нашим окном в открытой чёрной машине, а рядом с ним какой-то генерал, который ответил:
– Я предпочитаю вертолёты. На всякий случай вызвал один. Залп ракетами ― конец всем проблемам.
– Я хочу взять её живой. Говорят, с нею очень необычный помощник, главное ― добраться до него. Вы вообще слыхали о возможностях психического нападения?
– Ну, ― это всё сказки.
– Не совсем, не совсем… Преступник, владеющий такими методами, вдвойне опасен. Он может внушить вам, что он ― это вовсе не он, он может заставить вас совершить действие, которое вы совершать не собирались, а потом забыть об этом. Так что уж не мешайте мне взять их живыми. Вот если он меня, ха-ха, психически пришибёт ― вот тогда можете действовать своими методами.
Мы с Любочкой прильнули к окну и внимательно слушали всю эту беседу.
– Теперь он будет ловить моего папу, ― тихо прошептал я Любочке.
– Давай соединимся, как ты с папой, ― предложила Любочка, ― и что-нибудь придумаем.
Мы соединились. Любочка держала нашу общую защиту, а я направил тонкий лучик на поиск своего отца. Я увидел его глазами бешено мчащуюся на меня просёлочную дорогу. Машину кидало в разные стороны, но папа не снижал скорости. Я сказал, что его преследуют три машины без колёс, которые гораздо быстрее его собственной.
– Тогда, ― сказал папа, ― помоги мне создать призрачную копию моей машины. Мы её пустим по дороге ― пусть-ка погоняются. А сами свернём в лес.
Так и сделали. И вовремя! Через пять минут я услышал, как Семён Андреевич разговаривает по рации со своими охотниками.
– Ну вот, ― сказал он генералу, ― уже догнали, через пять минут обездвижат и привезут сюда к нам. Ребята там у меня стойкие, от психических нападений защищённые.
Но прошло пять минут, затем ещё десять ― Семён Андреевич начал терять терпение. Он уже кричал в трубку:
– Как не можете догнать?! Стреляйте по колёсам!..
– Как не можете попасть?!.
– Ну, ерунда какая-то получается. Не могут догнать старенький драндулет!
– Не иначе, как психология подвела, ― улыбнулся генерал.
– А что, ― это мысль. ― Семён Андреевич закрыл глаза и сосредоточился. ― А ведь верно, там нет никакой машины. Они гонятся за призраком. А где же машина? Сейчас пощупаем, пощупаем… Вот и нужный след!.. 45-ый квадрат.
– Папа, он тебя нащупал! ― отчаянно «крикнул» я.
– Я ничего не могу с ним сделать, ― отозвался папа, ― его защита непробиваема. Вот если бы ты его как-нибудь отвлёк. Хотя бы костерком в его машине.
– Хорошо! Попробую!
Я сконцентрировался на солнце и подумал, где бы устроить костёр. И вдруг мне бросился в глаза нос Семёна Андреевича. Большой нос картошкой, который так и просил меня украсить его чем-то сверху… Через минуту нос задымился! Я чувствовал, что и Люба, и даже её мама мысленно меня поддерживают и помогают. Семён Андреевич в ужасе схватился за нос. И тут мы все четверо (вместе с папой) нанесли мысленный удар. Семён Андреевич покачнулся и упал на дно машины. Вокруг забегали солдаты, врачи. Я услышал, как кто-то сказал:
– Похоже ― инсульт.
Семён Андреевич хрипел, изо рта у него шла пена. Его быстро уложили на носилки и увезли.
А на улице уже распоряжался генерал. Он говорил с вертолётом.
– Недалеко от дороги в 45-ом квадрате ― машина. Найти и уничтожить! Квадрат оцепить!
– Папа, ― крикнул я, ― быстрее выбирайтесь из машины. Её сейчас уничтожат.
– Я стараюсь вытащить маму.
– Скорее, скорее!
Высоко в небе над деревней повис вертолёт, и от него пошла дымная струя в сторону папы.
– Ложитесь! ― крикнул мысленно я ему.
– Ну вот, ― удовлетворённо сказал генерал своему помощнику, ― машина уничтожена, квадрат оцеплен. Если кто там выжил, ― найдём.
Я опять связался с папой, ― он был жив.
– Но мамино тело погибло, ― сказал он.
– Ты всё равно бы его не спас. Ваш лес оцеплен, и бежать некуда.
– Это мы ещё посмотрим, ― сказал папа и отключился.
– Так, ― сказал генерал чуть позже, ― от машины одни обломки, рядом убитая преступница, но её сообщник скрылся. Что будем делать?
– Если он спрятался в квадрате или проник в оцепление?..
– Всё просто. Внутреннее оцепление ― расстрелять! Квадрат обработать отравляющим веществом! Можно прямо сейчас ― с вертолёта.
– Папа, папа, ― мысленно закричал я, передавая весь услышанный разговор.
– Попытаюсь выжить, ― тихо донёсся до меня голос папы. – Уезжайте из деревни и не ищите меня. Если выживу, через полгода сам свяжусь с вами.
На этом закончились наши разговоры. Мы с Любочкой устали просто неимоверно. Глаза наши слипались. Очнулись мы только под утро следующего дня, когда в нашу избу, громыхая сапогами, вошёл адъютант Семёна Андреевича ― Фёдор.
– Ну, мелюзга, собирайтесь! Через пять минут ― у меня в машине!
На следующий день мы были уже в гостинице, где нас встретила тётя Валя.
Тётя Валя сказала, что теперь она будет моей мамой. Мы провели несколько интересных дней в городе, ходили по выставкам и музеям. А затем уехали на новую работу тёти Вали ― в лесной госпиталь. Там был целый городок в лесу, со школой, магазинами и спортивными залами. Там я сразу пошёл в школу в первый класс. Хоть я и пропустил первое полугодие, но зато умел читать и писать, так что успевал не хуже других.
Через полгода папа не связался с нами, как обещал, и я понял, что он умер.
Ещё в закрытый блок больницы привезли врача, который лечил маму. Я увидел его только мельком, когда его везли на каталке, но сразу узнал. Потом тётя Валя по секрету рассказала, что его долго пытали ― допытывались, как он сумел вылечить мою маму, а он ничего не знал. Теперь его подлечат, а что дальше ― пока неизвестно.
А ещё через месяц к нам привезли тётю Машу и положили в психиатрическое отделение. Оказывается, тётя Маша не могла больше справляться со своей работой, всё путала, забывала. Кроме того, ― как сказал врач, ― у неё тяжёлое заболевание ― раздвоение личности. Ну, я-то знал, что это не раздвоение, а и в самом деле две личности: её и мамина. Тётя Маша так до конца и не выздоровела, она осталась работать при госпитале ― уборщицей. Я часто забегал к ней, и мы вместе вспоминали нашего папу и счастливую жизнь до его гибели.
Тем временем в отравленном лесу медленно умирало среди других деревьев леса странное, ни на что не похожее дерево…
