Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Морозко
Жили-были старик со старухой. У них была дочь. Старуха-то умерла, старик и вздумал жениться. Взял бабу с дочерью же.
Невзлюбила баба старикову дочь и велела:
– Старик, увези её в лес! Мне её не надо!
Старику жаль было дочь, да что сделаешь со злой бабой!
– Садись, – говорит, – милая дочь, в сани.
Дело-то было зимой. Ехали-ехали они по большой дороге, нашли маленькую дорожку в лес. Старик и высадил дочку из саней.
– Поди, – говорит, – по дорожке к избушке.
Она и побежала. До избушки добежала, вошла в неё и стала жить. В лесу хворосту набрала, печь протопила, на печи и спать легла. Поутру пошла девочка в лес, хворосту ещё набрать, и слышит:
Увидел Морозко в лесу девочку – удивился, спрашивает её:
– Тепло ли тебе, красна девица? Что ты делаешь зимой в лесу?
Обрадовалась приветливому слову девочка и ласково ответила:
– Тепло, Морозушко, тепло, батюшка! В лесу я хворост собираю – печь в избушке топлю. Одна я в ней живу.
– Что случилось-приключилось? Али провинилась?
– Батюшка новую матушку в дом привёл – я ей чужая, вот она и велела батюшке меня в лес увезти.
Пожалел Морозко сиротку: приметил и латаную шубёнку, и платочек старенький. Принёс он ей и хлеба и добра всякого. А на другое утро:
Остановился у избушки, спрашивает:
– Тепло ли тебе, красна девица? Как живёшь-можешь?
Вышла девочка на крыльцо и ласково отвечает:
– Тепло, Морозушко! Тепло и сытно, батюшка! Благодарствую.
Принёс Морозко ещё шуб, нарядов и добра всякого.
Вот и на третье утро:
Остановился снова у избушки, спрашивает:
– Тепло ли тебе, красна девица? Как спала-ночевала?
Вышла девочка на крыльцо, в пояс поклонилась:
– Тепло, Морозушко! Тепло, батюшка! Спасибо за заботу. Век тебя помнить буду!
Принёс тут ей Морозко и злата, и серебра, и всякого добра.
Стала она жить богато. А злая баба посылает старика:
– Поезжай-ка, старик, привези дочь, наверно, уже замёрзла!
Старик и поехал искать дочь. Ехал, ехал по большой дороге, нашёл дорожку в лес, свернул да и поехал по ней. Вот ехал-ехал, до избушки и доехал. Поставил лошадку, привязал к крылечку и зашёл в избушку. Вот дочь-то обрадовалась:
– Ой, батюшка родимый приехал!
Напоила, накормила его.
– Милая дочь, – говорит старик, – я за тобой приехал. Складывай добро своё, поедем домой!
– Поезжай-ка, приведи лошадок: добра у меня много!
Вот старик съездил, привёл лошадок, сложили всё, поехали…
Подъезжают к дому, собака лает:
Злая баба выбежала с ухватом, ну бить собаку.
– Лай, – говорит, – кости в лукошке стучат да бренчат!
А собака своё:
Вот старик привёз дочь. Баба рада, что много добра падчерица привезла, и говорит старику:
– Вези-ка мою дочь в лес на то же место, не разбогатеет ли она?
Нанесла старуха в сани подушек, обрядила дочку потеплее. Повёз старик бабину дочку. Доехал до избушки. Тепло ещё в ней было. А к утру выстыла избушка, стало в ней холодно.
Вот поутру:
Подошёл к избушке, спрашивает:
– Тепло ли тебе, красна девица?
Ждёт ответа ласкового, а вместо знакомого голоска:
– У! Морозко проклятый! Какое тепло? Заморозил меня! Стариковой дочке подарков надарил, а меня морозишь? Подарки давай!
Отошёл Морозко от избушки, головой покачал и маленько добавил ещё морозу. На другой день:
– Тепло ли тебе, красна девица? – спрашивает Морозко. Да и зашёл в избушку.
А печка-то не топлена. Бабина дочка зазябла. Кричит:
– У! Заморозил меня, проклятый! Эка стужа! Подарки давай!
Осердился Морозко и прибавил ещё мороза. А на третье утро:
– Тепло ли тебе, красна девица? – спросил Морозко.
– У! Проклятый! Совсем заморозил!
Морозко ещё прибавил морозу и заморозил её совсем.
Баба посылает опять старика:
– Поезжай, – говорит, – вези дочь-то со всем её добром!
Старик запряг лошадок и поехал. Ехал-ехал, доехал до дорожки, свернул в лес. Вот подъехал к избушке, привязал лошадок к крылечку. Зашёл в избушку, а падчерица-то мертва. Отнёс он её в сани и повёз домой. Подъезжает к дому, а собака лает:
Выбежала баба, ну ухватом бить собаку-то:
– Лай, – говорит, – золото в сундуках стучит да бренчит!
Вот приехал старик.
– На, – говорит, – дочь-то!
Заплакала, заголосила злая баба да бросилась прочь из дома! С тех пор никто её не видел.
Остался старик со своей дочерью, да и теперь живут.
