Буддийская мудрость

ВВЕДЕНИЕ

Буддизм – это система религиозной практики и доктрина, созданная на основе древних религиозно-философских учений Индии, краеугольным камнем которых является вера в перевоплощение. Основная идея буддизма заключается в утверждении, что «жизнь есть страдание» и «существует путь к спасению». Канонический буддизм рассматривает человека как обособленный мир, «мир в себе», себя порождающий и себя же уничтожающий или спасающий.

Предлагаемый буддизмом путь постижения Истины называется «Срединным Путём». Этот путь действительно лежит посередине между крайностями ведической религии: её культами, обрядами и жертвоприношениями, с одной стороны, и аскетизмом отшельников древней Индии, истязавших в поисках Истины свою плоть, с другой стороны. Будда уже в юности понял, что такие категории, как добро и зло, любовь и ненависть, совесть и непорядочность, теряют свою конкретность и становятся относительными. Путь, избранный Буддой, пролегает между добром и злом, отсюда его название – Срединный.

Для достижения внутреннего спокойствия и обуздания мысли служит практика медитации: упражнения йоги, созерцание различных религиозных объектов, размышления на заданные темы, ритмическое и спокойное дыхание, разные стадии транса и экстаза, культивирование дружелюбия, сострадания, симпатии ко всем живым существам.

Практика медитации и соблюдение норм морали позволяют сосредоточить внимание на размышлении о сущности бытия. Из этого состояния идущий по Срединному Пути может перейти в стадию начала просветления, постищения мудрости.

Однако мудрость достигается не с помощью анализа, а благодаря интуиции и духовному прозрению, внезапному осознанию Истины. Случайно услышанное слово, случайно подмеченное явление, интуитивное чувство растворения, исчезновения своего «я» – все эти моменты могут оказаться толчком к прозрению.

Согласно традиции, основателем буддизма считается принц Сиддхартха Гаутама из рода Шакья, впоследствии получивший имя Будда – «Просветлённый».

Все религии борются с ограниченностью – с непостоянством и несовершенством человеческой жизни. Буддизм обозначает эту проблему одним словом: страдание. Родиться – это страдание; расти – это страдание; болеть – страдание; стареть и умирать – страдание. Кроме физической боли существует более тонкая форма страдания: неудовлетворенность, несчастье, вызванное тем, что у нас есть то, чего мы не хотим, и нет того, чего мы хотим.

Тревога (душевное страдание) присутствует даже в моменты наслаждения и довольства: мы знаем, или по крайней мере, предполагаем, что они не продлятся долго. Естественен страх потерять что-либо: своё положение, уважение других, своих любимых, своё имущество. И в самой глубине человеческого существа лежит смутное и грызущее предчувствие смерти, не только отнимающей жизнь, но и лишающей её всякого смысла. Именно эта тревога смерти мотивирует человеческие усилия, именно она движет миром.

В течение первых двухсот лет с момента своего возникновения буддизм развивался достаточно гармонично. Около 300 г. до н. э. в рамках сангхи (буддийского монашеского ордена) возникло несколько течений, ставших отдельными школами, впрочем, не оказавших сколько-нибудь значительного влияния на развитие буддизма. В начале II в. до н э. появились новые «Сутры» (букв. «Беседы»), притязавшие на то, что в них содержится «высшее учение Будды», которое до поры до времени хранилось в тайне, а теперь заново открыто. Так возникли два направления: Тхеравада («Путь старейшин»), или Хинаяна («Малая колесница»), и Махаяна («Большая колесница»).

Монахи-тхеравадины придерживались взглядов, представленных в ранних сутрах, согласно которым целью монашеской жизни является достижение состояния Архата, добиться которого можно лишь соблюдением монашеской дисциплины, но никак не жизнью в миру. Мирянин на время мог обрести небесное блаженство, но его снова ждало рождение в мире людей, чтобы вступить на монашеский путь.

Архатом назывался тот, кто достиг Нирваны, то есть искоренил всякое страдание при помощи нравственной чистоты и прозрения, и не испытывает необходимости новых перерождений по окончании нынешней жизни. Большая часть текстов Хинаяны входит в так называемый палийский канон – «Типитаку» («Три корзины»). Из неканонических сочинений этого направления буддизма наибольшее значение имеют «Милиндапанхья», а также «Абхидхармакоша» Васубандху.

Монахи-приверженцы Махаяны выдвинули другую цель монашеской жизни, достижимую и для мирян, – обретение состояния Будды. Они считали, что полное освобождение от страдания возможно лишь при приобретении психологической установки бодхисаттвы. Бодхисаттвы («Те, чья сущность – пробуждение») предаются подвижничеству не ради самих себя, но ради блага других. Махаяна отвергала стремление к личной выгоде, и прежде всего – личное стремление достичь Нирваны.

Согласно Махаяне, космическое тело Будды способно принимать разнообразные земные формы ради спасения от страданий всех живых существ и разъяснения учения всем, находящимся в цепях сансары, в потоке неведения.

Махаяна разрабатывает и развивает исконное учение Будды о несуществовании вечного «я». Если нет неизменной личности, значит, жизненная форма пустотна, лишена собственной природы – она представляет собой непрерывный процесс, поток энергии. Это одинаково верно как в отношении вещей, так и в отношении людей. Видеть этот мир (вещи и людей) таким, каков он есть, то есть достичь цели восьмеричного Пути – значит осознать его пустотность. Это не означает, что следует считать, будто мира не существует; это означает – видеть, что всё существующее находится в отношениях взаимозависимости, а потому – в глубинном единстве.

Возникновение Махаяны отмечено появлением нескольких новых письменных памятников в 1 в. до н. э. – 2 в. н. э. Это «Махаваста», «Дивьявадана», «Лалитавиштара». Самыми значительными из ранних учителей Махаяны были Нагарджуна (2 век н. э.), братья Асанга и Васубандху (4 век н. э.), Ашвагхоша, Арьяшура, Шантидева и другие.

В течение 1—5 вв. н. э. окончательно сформировались главные религиозно-философские школы буддизма. В Хинаяне – вайбхашики и саутрантики, а в Махаяне – йогачарьи, или виджнанавадины («Виджнана» – «Учение о различающем сознании»), и мадхьямики («Мадхьяма» – «Срединное учение»).

В 5 в. появляется особое, третье, направление буддизма – Ваджраяна («Алмазная колесница»), или Тантраяна («Колесница особых обрядов»), параллельное индуистскому тантризму. В философских позициях Тантраяна согласуется с Махаяной и может считаться её ответвлением. Её особенность состоит в том, что она ввела в буддизм весьма древние ритуальные и йогические приёмы.

Приверженцы Ваджраяны создали множество текстов, но подлинные знания этой «Колесницы» были известны лишь учителям, сиддхам («достигшим»). В противовес открытой передаче знания в Махаяне и Тхераваде, знания сиддхов передавались только через близкие отношения учителя и тщательно подготовленного ученика. Учителя Северной Индии принесли буддизм Ваджраяны в Тибет, где он получил новое рождение и стал называться тибетским буддизмом, или ламаизмом.

Слово «тантра» имеет в санскрите много значений, в том числе – «тайное знание», «хитросплетение», «поток», «непрерывность». Это направление буддизма создало поразительное многообразие систем йогической практики, памятников литературы и искусства.

Согласно тантрической теории, главное ритуальное действие должно затрагивать три стороны живого существа: тело, речь и мысль. Тело действует с помощью жестов, движений; речь – через мантры; мысль – через медитацию. Тантризм сочетает в себе веру в авторитет духовного наставника, практику медитации, заимствованную у йогачарьев, и метафизику мадхьямиков. Наиболее известными ранними учителями Ваджраяны были Тилопа, Наропа, Марпа, Миларепа и др.

Одной из известнейших, если не самой известной, школой махаяны является школа дзен-буддизма.

Легенда, повествующая о происхождении дзен-буддизма в Индии, гласит следующее.

Однажды Будда Шакьямуни читал проповедь своим ученикам, собравшимся у горы Святой Гриф. В своей проповеди он не стал прибегать к долгим словесным рассуждениям, а просто поднял вверх цветок, который был у него в руке. Он не произнёс ни одного слова. Никто не понимал смысла происходящего, за исключением почтенного старца Махакашьяпы, который со спокойной улыбкой глядел на Учителя и, казалось, отлично понимал всё красноречие этого безмолвного наставления просветленной души. Заметив это, Учитель торжественно провозгласил:

– Я обладаю самым драгоценным сокровищем, духовным и трансцендентальным, которое я предаю сейчас тебе, о почтенный Махакашьяпа.

Ортодоксальные последователи дзен-буддизма обычно считают, что именно этот случай и лёг в основу происхождения их доктрины, в которой раскрывается сокровенная глубина духа Будды и тайна его традиции.

Дальнейшее развитие дзен-буддизма (кит. – чань-буддизм) связано с именем двадцать восьмого Патриарха буддизма в Индии и с первым Патриархом дзен-буддизма в Китае – Бодхидхармой или Дарумой (по-японски).

Бодхидхарма был третьим сыном великого брамина и уроженцем юго-западной Индии. Он был человеком удивительного ума, отличавшегося блеском и проницательностью: он достигал глубочайшего понимания всего, что когда-либо ему приходилось изучать. В связи с тем, что самой заветной целью его было тщательное изучение доктрины Махаяны, он расстался с белой одеждой мирянина и облачился в чёрную рясу монаха, желая воспитать в себе святость.

Бодхидхарма практиковал созерцание и самонаблюдение и хорошо понимал истинное значение мирских дел. Наконец, он решил отправиться в дальний путь, в Китай, и там проповедовать свою доктрину в царстве Вэй.

Первой значительной личностью, с которой Бодхидхарма встретился по прибытии в Китай, был император династии Лян, самый большой покровитель буддистов в Китае в то время. Их разговор выглядел следующим образом.

«Император У династии Лян спросил у Бодхидхармы:

– Со времени начала моего правления я построил много храмов, переписал много священных книг и оказал помощь очень многим монахам: является ли это, по-вашему мнению, какой-либо заслугой?

– Здесь нет никакой заслуги, ваше величество, – сухо ответил Бодхидхарма.

– Почему? – изумился император.

– Всё это мелочи, – начал Бодхидхарма своё важное объяснение, – которые приведут к тому, что человек, совершивший всё это, либо попадёт в рай, либо снова родится здесь, на земле. В них – всё ещё следы мирского. Их можно сравнить с тенью. Хотя и кажется, что они действительно существуют, но на самом деле – это иллюзорные признаки. Что же касается действительно похвального поступка, то он отличается чистой мудростью, совершенством и таинственностью, Причём его истинная природа недоступна человеческому пониманию. В связи с этим никакое мирское достижение не может считаться похвальным.

Выслушав это, император У снова спросил Бодхидхарму:

– Каков же основной принцип этой священной доктрины?

– Беспредельная пустота и ничего такого, что могло бы быть названо священным, ваше величество, – ответил Бодхидхарма.

– Кто же в таком случае сейчас стоит передо мною?

– Я не знаю, ваше величество.

Ответ был прост и довольно ясен, но император, набожный и учёный буддист, не уловил того духа, который выражал Бодхидхарма всем своим отношением.

Видя, что он ничем не может помочь императору, Бодхидхарма оставил его владения и удалился в монастырь в государстве Вэй, где на протяжении девяти лет практиковал «созерцание стены».

Однажды монах Синко, позднее названный Эка (487—593), пришёл к Бодхидхарме и стал умолять его всей душой, чтобы он раскрыл ему истину дзен, но Бодхидхарма не обратил никакого внимания на его просьбу. Однако, Синко не стал расстраиваться, так как знал, что все великие духовные вожди прошлого проходили немало испытаний во имя достижения своей цели…

Как-то раз, в ожидании, что Бодхидхарма обратит на него внимание, ему пришлось весь вечер простоять на снегу, пока его не замело по колено. Наконец, Учитель обратил на него внимание и спросил:

– Чем я могу тебе помочь?

Синко сказал:

– Я пришёл к тебе за мудрыми наставлениями. Умоляю тебя, сжалься надо мною, спаси несчастного смертного.

– Ни с чем не сравнимая доктрина буддизма, – ответил Бодхидхарма, – может быть понята только после долгих лет суровой дисциплины, когда человек выносит невыносимое и практикует то, что труднее всего. Люди недостаточно добродетельные и мудрые не в состоянии чего-либо понять, и все их усилия будут напрасны.

Синко взял и отрубил себе левую руку, и протянул её Учителю в знак своего искреннего желания получить от него наставления. Бодхидхарма сказал:

– Это нужно искать самому, другие не помогут.

Позже Бодхидхарма назвал этого человека Экой, и он стал вторым Патриархом дзен-буддизма.

В конце 7 – начале 8 вв. дзен-буддизм разделился на две ветви: Северную – во главе с Дзинсю и Южную – во главе с Эно (638—713). Отличие между этими школами обусловлено двойственностью человеческого духа: если одну школу называют школой интеллекта и интуиции, то другую – прагматичной школой.

Причина, по которой Южная школа известна под названием «Внезапной» или «Моментальной», в отличие от «Постепенной» школы Севера, заключается в следующем: первая считает, что просветление приходит внезапно, и не допускает никаких градаций, так как в нём нет никаких стадий прогресса, в то время как вторая, Северная школа, подчёркивает естественную постепенность процесса просветления, требующего много времени и сосредоточенности.

Со времён Бодхидхармы, пришедшего в Китай с Запада, то есть из Северной Индии, спокойно и систематически развиваясь более двух столетий, дзен-буддизм прочно обосновался на земле даосизма и конфуцианства в виде учения, претендующего на особое откровение без посредства святых писаний, на независимость от слов и букв, на прямой контакт с духовной сущностью человека, на постижение сокровенной природы человека и достижение совершенства Будды.

Следующим шагом в развитии дзен-буддизма было введение Учителями десятого и одиннадцатого столетий в обучение адептов упражнения «коан» – парадоксального вопроса, на который ученик должен был дать ответ. Но ответ не мог быть получен с помощью логики.

Сущность дзен-буддизма состоит в том, чтобы научиться по-новому смотреть на жизнь. Если человек хочет постичь сокровенную природу дзена, он должен оставить все свои обычные умственные привычки, которые определяют его повседневную жизнь, он должен попытаться обнаружить какой-нибудь другой способ оценки вещей, или, другими словами, посмотреть – всегда ли удовлетворяет его духовные нужды старый, привычный способ. Если человека почему-то не удовлетворяет эта жизнь, если в его обычном образе жизни есть нечто такое, что лишает его свободы в самом высшем смысле, он должен стремиться найти то, что даст ему чувство совершенства и удовлетворённости.

Такой новый взгляд на отношение к жизни в дзен по-японски называется «сатори». Сатори можно определить как интуитивное проникновение в природу вещей – в противоположность аналитическому или логическому пониманию этой природы. Практически это означает открытие нового мира, ранее неизвестного смущенному уму, привыкшему к двойственности. Иными словами, сатори являет нам весь окружающий мир в совершенно неожиданном ракурсе. Что же касается достижения сатори, то всё, что может сделать дзен-буддизм – это указать Путь, а остальное предоставляется всецело внутреннему опыту человека, то есть человек должен сам, без чьей-либо помощи идти по Пути и достичь цели.

Дзен-буддизм самым серьёзным образом настаивает на необходимости внутреннего духовного опыта. Он не придаёт большого значения священным сутрам или их толкованиям мудрецами и учёными. Личный опыт прямо противопоставляется авторитетам и внешнему откровению, а самым успешным методом достижения духовного просветления последователи дзена считают практику дхьяна, называемую в Японии «дзадзен» («дза» означает «сидеть», а «дзадзен» можно в целом перевести как «сидеть в медитации»).

Основная идея дзен – войти в контакт с внутренними процессами нашего существа, причём сделать это необходимо самым прямым образом, не прибегая к чему бы то ни было внешнему или неестественному. В связи с этим всё, что связано с внешней стороной, в дзене отрицается, так как единственный авторитет в нём – это наша собственная внутренняя природа. Даже рассудочная деятельность не может считаться чем-то конечным или абсолютным. Наоборот, она препятствует уму прийти в прямую связь с самим собой.

Миссия интеллекта – служить посредником, а дзен не имеет ничего общего с посредничеством, за исключением тех случаев, когда дело касается общения с другими людьми. По этой причине дзен считает, что все теоретические трактаты и руководства условны и отвлечённы и не содержат всей полноты Истины. Если до конца понять дзен, ум придёт в состояние абсолютного покоя и человек достигнет абсолютной гармонии с природой.

Если разум помрачён, а понимание нарушено, если вы верите в реальность вещей и ограничиваетесь умозрительностью, если вам приходится бороться со стихией, погружаясь в болото предрассудков, то дзен навсегда останется в тумане.

Жизнь, не имеющая значения и цели, – вот что характеризует курс практики дзен. Действительно, при отсутствии «отбора и выбора» этот мир частностей исчезает, так как различие и размышление являются необходимыми условиями нашего опыта, который, не будучи выражен умозрительно, тоже как бы перестаёт существовать.

Дзен является искусством познания сути человеческого существа, и поскольку жизнь не имеет никакой определённой цели и никакого определённого смысла, это искусство бесконечно – мы никогда не можем исчерпать его глубины. Даже если мы придём к пониманию, то можем вскоре обнаружить, что оно нуждается в развитии, потому что способно прогрессировать бесконечно.

После 900 лет процветания (с 250 г. до н. э. по 650 г. н. э.) буддизм в Индии начал приходить в упадок. Однако ещё в 3 в. до н. э., благодаря посланцам императора Ашоки, буддизм распространился по всей Юго-Восточной и Центральной Азии, захватив отчасти Среднюю Азию и Сибирь. В период с 3 в. до н. э. до середины 1 тысячелетия н. э. буддизм утвердился на Цейлоне, в Индокитае и Индонезии; в первые века нашей эры буддизм начал проникать в Китай, Тибет; в 4 – 6 вв. – в Корею, Японию; в 16-17 вв. – в Монголию; в 18 в. – в Бурятию.

Буддизм и ныне – живая и жизнеспособная религия. В разных частях земного шара и сейчас продолжают возникать новые буддийские общины, строятся храмы. Буддисты всего мира объединены в две международные организации – Всемирное Братство Буддистов (штаб-квартира в Бангкоке, Таиланд) и Азиатскую буддийскую конференцию за мир (штаб-квартира в Улан-Баторе, Монголия).

В книге «Буддийская мудрость» после каждого изречения в скобках указывается источник и страница, говорящие откуда оно взято.

Будда Шакьямуни

(560—480 гг. до н. э.)

Будда Шакьямуни – основоположник буддизма. Слово «будда» является производным от санскритского корня «будх» («будить», «пробуждаться») и обозначает переход от спящего, затемнённого сознания к пробуждению, к просветлённому состоянию. Синонимами слова «будда» являются такие слова, как «просветлённый», «озарённый», которые также объясняют то высшее состояние сознания, которого достигает Будда.

Будда Шакьямуни родился в царской семье рода Шакья, который правил небольшим государством, расположенным на границе Непала и Индии. Мальчику дали имя Сиддхартха Гаутама (санскр.), или Готама (пали). Первый период жизни он провёл как царевич. Отец построил для сына три дворца, дабы оградить его от неприглядных сторон окружающей жизни. Царевич возмужал, в шестнадцать лет он женился, у него родился сын, названный Рахулой, и дальнейшая жизнь сулила одни радости. По сказаниям, Боддхисаттва с самых ранних лет проявлял необычайное сострадание и зоркость ко всем явлениям жизни. Сердце его отзывалось на каждое человеческое горе, и личное счастье не могло удовлетворить огненный дух Шакья Муни.

Предание рассказывает, что наблюдательный и впечатлительный Гаутама во время трёх своих переездов из одного дворца в другой познал, что люди болеют, стареют, умирают. Так он обрёл знание о существовании трёх неизбежных зол – старости, страданий и смерти – и задумался о смысле жизни. Выйдя из дворца четвёртый раз, царевич встретил нищего монаха, тот был просветлён лицом и спокоен. Этот случай указал Гаутаме решение мучавшего его вопроса. Он осознал, что все радости кругооборота бытия имеют природу страдания. Гаутама решил помочь людям в поисках истины и, по легенде, в двадцать девять лет ушёл из дома, став отшельником.

Шесть лет он бродил по долине Ганга, уходил в горы, беседовал с мудрецами и бродячими проповедниками, вёл строгий аскетический образ жизни, но, убедившись, что умерщвление плоти не ведёт к освобождению из круга сансары, отказался от подобного рода подвижничества. Тогда он уселся под смоковницей (деревом «Боддхи», т.е. деревом просветления) и решил не двигаться с места, пока не достигнет Просветления. Гаутама погрузился в медитацию, в которой пребывал, по одной версии, четыре недели, по другой – семь недель без еды и питья. Он выдержал натиск божества Мары, воплощающего Смерть и Зло, и однажды на рассвете Гаутама стал Буддой, которому открылись законы Мироздания. В Бодх-Гае около Бенареса он произнёс первую проповедь перед пятью аскетами – указал им путь достижения полного Просветления, изложив доктрину о четырёх благородных истинах, – и совершил первый поворот колеса Учения. Необыкновенно прекрасен был приход царя в облике нищего. «Идите, вы, нищие, несите спасение и благо народам» – так сказал он после проповеди нищим аскетам. В этом напутствии – нищие – заключена целая программа жизни.

Жизнеописания Будды повествуют о путешествиях Владыки в мир небожителей, его беседах с ними и о посещении богами земной кельи Будды. Эти истории описаны в «Джатаках» и являются духовными уроками пути совершенствования.

В течение сорока пяти лет Будда ходил по стране и проповедовал Учение. Согласно палийским сутрам, он никогда не утверждал своего всезнания, которым наделили его ученики и последователи. «Те, кто говорят, что Учитель Готама знает всё, утверждает своё обладание безграничною мощью предвидения и знания и говорит: хожу ли я или недвижим, бодрствую или сплю, всегда и во всём присуще мне всезнание, те люди не говорят то, что я сказал – они обвиняют меня вопреки всякой истине»

Великий Будда, основоположник мировой общины, завещал своим ученикам не оставаться долго вместе, но постоянно расходиться и посещать новые страны, и общаться с разными людьми. Избирая учеников, он прежде всего испытывал их на вмещение так называемых пар противоположностей. Если ученик не мог осилить этого, Будда не приобщал его к дальнейшему знанию, ибо это было бы не только бесполезно, но и вредно.

В нашу эпоху слова Владыки Будды – «невежество есть величайшее преступление, ибо от него все бедствия человечества» – огненными буквами врезаются в сознание народов.

Великую жертву принял на себя Благословенный, нёсший тяжкий и великий подвиг учительства для утверждения великого Закона. Такую же великую жертву принимали на себя и другие Учителя человечества. И нельзя определить, чья жертва была больше. В одной восточной притче говорится: «Если спросят: кто выше, Христос или Будда? Отвечайте: «Невозможно измерить дальние миры, можем лишь восхищаться их сиянием». Приведём также слова великого индийского философа Вивекананды: «Человечество потому так запомнило Будду и Христа, что они были счастливы иметь сильных врагов».

Умер Татхагата в возрасте 80 лет. В сказании о Великой Нирване говорится, что Учитель, умирая, оставался верным завету помогать людям. Он говорил ученикам, чтобы они не плакали о нём: «В природе вещей лежит, что мы должны расстаться с тем, что нам дороже всего, покидая его, отделять себя от него». Ибо всё, что рождается, уже носит в себе семя смерти, и всякая встреча уже начало расставания. «Вы сами, —говорил он, – должны быть себе светильниками, и светильником вам должно быть учение, которое я вам оставил». Последние слова Учителя, вступившего в Паранирвану, были следующими: «Внемлите, братья, говорю вам: всё, что составилось, то и разложится. Бдите, стремитесь к спасению».

Сборник изречений Благословенного начинает отрывок из Бенаресской проповеди перед пятью аскетами в Оленьей роще близ Варанаси. Именно эта проповедь называется «поворотом колеса Дхармы», вокруг неё объединяются все буддийские школы, с неё начинается путь каждого к Просветлению и Пробуждению.

***

Есть две крайности, в которые не должен впадать вступивший на Путь. В какие же две? Одна их них – желания, стремление к наслаждению, страсти – она низменная, недостойная, постыдная, свойственная человеку не просвещённому, она ведёт к новому рождению. Другая обращена к самоистязанию и связана с тщетностью, она – скорбная, грубая, бесполезная. Татхагата избежал этих крайностей и избрал срединный путь, далёкий от двух крайностей, путь, отверзающий очи, просветляющий разум; и ведёт этот путь к душевному миру, к возвышенной мудрости, к совершенству просвещения, к Нирване!

Каков же тот срединный путь? Прежде всего надо познать четыре святые истины: первая истина о страдании – существование есть страдание; вторая о возникновении страдания – жажда жизни, наслаждения и страсти есть источник существования; третья о прекращении страданий – уничтожение жажды жизни ведёт к прекращению страданий; четвертая о пути преодоления жажды жизни и земных страстей – есть восьмеричный благородный путь: помыслы, направленные к истине, высокое стремление, праведная речь, добродетельное поведение, праведная жизнь, праведные усилия, ведущие к истине, праведное созерцание, истинное самоуглубление. (43, 8)

***

Хорошо платить добром за добро, но платить добром за зло – в этом истинная, высшая жизнь, это благородный путь. (35, 20)

***

Кто стяжал Веру и Мудрость,

Того, хорошо снаряжённого,

         движет вперёд разум его.

Сознание – дышло, а Ум – запряжённая пара,

Бдительность – осторожный возничий.

Праведная жизнь – Колесница;

Радость – ось, Энергия – колёса.

Спокойствие – союзник уравновешенного Ума.

Отсутствие желаний – его украшения.

Доброжелательность, непричинение вреда и

Отрешённость —

Его оружие.

Терпение – броня Порядка.

Колесница эта движется к Миру.

Самим человеком она строится,

     его внутренним «Я» создаётся.

Она лучшая из всех колесниц.

Мудрецы на ней покидают этот мир

И, поистине, они достигают победы. (50, 4)

***

Есть люди, чьё духовное око застлано толстым слоем пыли, есть люди другие, чьё духовное око лишь слегка припорошено, и есть третьи, чьё духовное око свободно от всякого сора. (10, 213)

***

Существует, о ученики, нерождённое, невозникшее, несотворённое, неоформленное. Не будь его, о ученики, нерождённого, невозникшего, несотворённого, неоформленного, то был бы невозможен выход из мира рождения, возникновения, сотворения, оформления. (41, 32)

***

Тот, кто рассматривает мир, как мыльный пузырь, тот действительно способен не замечать царства смерти. (10, 167)

***

В муках рождается человек, он страдает, увядая, страдает в болезнях, умирает в страдании. Союз с немилым – страдание, страдание – разлука с милым; и всякая жажда, неудовлетворённая, сугубо мучительна. И все пять совокупностей, возникающих от привязанностей, – мучительны.

Зачаток страдания лежит в жажде, обрекающей на возрождение, – в этой ненасытной жажде, что всё влечёт человека то к тому, то к другому, связана с плотскими усладами: в вожделении страстей, в вожделении будущей жизни, в вожделении продления настоящей.

Разрушение страдания есть уничтожение жажды, победа до конца над страстями, исцеление, освобождение, бесстрастность. (43, 88)

***

Враг твой, если только ты любишь его, это есть тот человек, который может помочь тебе достичь совершенства. (35, 22)

***

Сложное должно рано или поздно распасться, родившееся – умереть. Явления исчезают одно за другим, прошлое, настоящее и будущее уничтожаются, всё преходяще, над всем закон разрушения. Быстрая река течёт и не возвращается, солнце безостановочно совершает свой путь, человек переходит из предшествовавшей жизни в настоящую, и никакие силы не в состоянии возвратить его прошедшую жизнь. Утром мы видим какой-нибудь предмет, к вечеру уже его не находим. Зачем гнаться за призрачным счастьем? Иной стремится изо всех сил достигнуть его в настоящей жизни, но тщетны его усилия; он бьёт палкой по воде, думая, что, расступившись, вода останется в таком же положении навсегда. Смерть владычествует над всем миром, и ничто: ни воздух, ни моря, ни пещеры, никакое место во Вселенной – не скроет нас; ни богатства, ни почести не защитят нас от неё; всё земное должно рассеяться, исчезнуть. Перед смертью все равны – богатый и бедный, благородный и низкий; умирают и старые, и молодые, и люди средних лет, младенцы и даже зародыши в утробе матери; умирают все без разбора и срока. Мы идём к смерти прямой и верной дорогой. Тело человека, произведение четырёх стихий, есть сосуд, распадающийся на части при первом сильном толчке. В течение всей жизни оно служит источником страстей, волнений и мучений. Наступает старость, а вместе с ней являются и болезни – старик мечется в предсмертных судорогах, как живая рыба на горячей золе, пока, наконец, смерть не закончит его страдания. Жизнь то же, что созревший плод, готовый упасть при первом порыве ветра; каждое мгновение мы должны опасаться, что течение её прекратится, подобно тому, как прекращаются гармонические звуки арфы, когда струны её лопаются под рукою музыканта. (12, 120)

***

Ложь – это желание приобрести какую-нибудь выгоду или причинить обиду, разорение, когда у нас не хватает смелости сделать это открыто. Или это есть желание избежать посредством лжи заслуженного нами наказания, потерь. (35, 22)

***

После беспрестанного круговорота в бесчисленных формах существования, после бесчисленных перемен состояний, после всех трудов, беспокойств, волнений, страданий, неразлучных с переселениями душ, мы, наконец, свергаем с себя узы страстей, освобождаемся от всякой формы существования, времени и пространства, и погружаемся в покой и безмолвие, в убежище всех печалей и страданий, в ничем не нарушаемое благополучие – Нирвану. (12, 121)

***

Внимание – это путь, который ведёт к освобождению от смерти, отсутствие размышления ведёт к смерти. Внимательные не умирают. Лишённые внимательности уже подобны мёртвым. (10, 167)

***

Пока братья не будут связаны с промыслами, не будут любить их, не будут предаваться им; пока не в обычаях братьев будут праздные толки, пока они не будут принимать в них участия, не будут любить их; пока не будут братья причастны к жадности, не будут любить её, не будут отдаваться ей; пока не будут братья влечься к людской толпе, не будут любить её, не будут сливаться с ней; пока пребудут братья вдалеке от грешных желаний, не подчинятся им; пока не будут братья ни друзьями, ни товарищами, ни близкими злым людям; пока в своём пути не приостановятся братья, достигшие первых ступеней, – до тех пор не клониться к упадку они будут, а преуспевать. (43, 95)

***

Убивая своё тело, мы лишаем разум, наш единственный светоч в этой жизни, возможностей освещать нам путь. О теле мы должны заботиться, а не убивать его, но заботиться мы должны настолько, чтобы ярче горела жизнь разумения, чтобы заботы о теле не мешали разумной жизни. (35, 23)

***

Доколе в братьях будет теплиться вера, и будут они смиренны сердцем, и будет в их сердцах страх перед греховным, доколе дух их бодр и устойчив, доколе будут они исполнены мудрости, – до тех пор не к упадку будут клониться братья, а преуспевать. (43, 96)

***

Доколе будут братья трудиться над семеричным пониманием должного для совершенного разума: над пониманием непрочности земной жизни, тщетности личного, над пониманием того, что есть вред, над пониманием опасности от зла, над пониманием совершенства, чистоты сердца, Нирваны, – до тех пор не к упадку будут клониться они, но преуспевать. (43, 96)

***

К человеку, раненному отравленной стрелой, позвали врача. Станет ли раненый, прежде чем позволить лечить себя, расспрашивать, из какого сословия врач, кто он такой Станет ли он, прежде чем начать лечиться, узнавать, кто был ранивший человек, каково то орудие, из которого он стрелял, как натянута была тетива Поэтому пусть останется не открытым то, что не открыто нашим разумом, и открытым то, что доступно постижению разума. Надо жить и делать дело жизни. (35, 24)

***

Великий океан глубок, неизмерим, непостижим. То же самое можно сказать, если применять к Совершенному подобные определения телесных форм: он глубок, неизмерим, непостижим, как великий океан. (41, 32)

***

Велик плод, велик прибыток от глубокого размышления, усовершенствованного в праведной жизни. Велик плод, велик прибыток от разума, усовершенствованного в глубоком размышлении. Дух, расцветший в мудрости, свободен от великих зол: от чувственности, от обольщения, от ослепления, от личности! (41, 33)

***

Три вещи сияют в миру и их нельзя скрыть: солнце, небесные светила и Истина. В них нет тайны. (35, 33)

***

Того, кто удалился на покой, нельзя измерить

                                   никакой меркой.

О нём нельзя сказать ни единым словом.

Улетучилось всё то, что ухватывала мысль.

И загорожен всякий доступ к речи. (41, 32)

***

Чёрное отличается чёрным, белое – белым. Дело – начало и причина всякого существования. (54, 124)

***

Пятерична, о домовладетели, потеря творящего злое, та потеря, что постигает его, потерявшего совесть. Во-первых, неправедный человек впадает в крайнюю нищету через свою нерадивость; во-вторых, худая молва о нём разносится с шумом повсюду; в-третьих, куда бы ни пришёл он – к брахманам ли, к благородным, к домовладельцам или к отшельникам, – он входит боязливо и в смущении; в-четвёртых, он истомлён страхом перед смертью; и, наконец, по разрушении тела, по смерти, он вновь возрождается в состоянии тоски и страдания. (43, 99)

***

Размышление – путь к бессмертию, легкомыслие – путь к смерти. Бодрствующие в размышлении не умирают никогда; легкомысленные, неведующие подобны мёртвым.

Пробуждай сам себя, тогда, защищённый собою и бодро внимающий божественному голосу в себе, ты будешь неизменен и вечен. (35, 33)

***

Дхаммы обусловлены разумом, их лучшая часть – разум, из разума они сотворены. Если кто-нибудь говорит или делает с нечистым разумом, то за ним следует несчастье, как колесо за следом везущего. Если кто-нибудь говорит или делает с чистым разумом, то за ним следует счастье, как неотступная тень. (47, 5)

***

Человека, причиняющего мне вред, я поставлю под защиту моей незлопамятной любви, и чем более зла он мне наносит, тем более добра я ему окажу. (54, 138)

***

Кто сдерживает свой возникающий гнев, как врач останавливает силу яда, проникшего в тело, – тот монах покинет оба берега, как змея сбрасывает с себя изношенную кожу. (54, 33)

***

«Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мной, он обобрал меня». У тех, кто таит в себе такие мысли, ненависть не прекращается.

«Он оскорбил меня, он ударил меня, он одержал верх надо мной, он обобрал меня». У тех, кто не таит в себе таких мыслей, ненависть прекращается.

Ибо никогда в этом мире ненависть не прекращается ненавистью, но отсутствием ненависти прекращается она. (47, 5)

***

Пятерична, о домовладетели, прибыль добродетельного, живущего праведным путём. Во-первых, добродетельный, окрепший в справедливости, справедливым путём стяжает себе немалое богатство; во-вторых, добрая молва далеко разносится о нём; в-третьих, куда бы ни пришёл он – к благородным ли, к брахманам, или собственникам, или к отшельникам, – он приходит смело и в самообладании; в-четвёртых, он умирает без страха перед смертью; и, наконец, по разрушении тела, по смерти, он возрождается на небесах, в обителях счастья. (43, 100)

***

Кто имеет сынов, тот имеет и заботу от сынов; кто имеет стада, тот имеет и заботу от стад, ибо звенья бытия – причина людских забот; у кого нет их, у того нет и заботы. (54, 36)

***

Некоторые не знают, что нам суждено погибнуть. У тех, кто это знает, сразу прекращаются ссоры. (47, 5)

***

Есть остров спасения для тех, кто занесён бурным течением на середину реки, захвачен смертью. Остров этот – вечная жизнь, то состояние, в котором ничего не желают, ни к чему не стремятся. (35, 33)

***

Из близости к людям возникают страсти и печаль возникает, всегда идущая за страстями; поняв, что в страстях коренятся страдания, ты иди одиноко, подобно носорогу. (54, 36)

***

Мнящие суть в несути и видящие несуть в сути, они никогда не достигнут сути, ибо их удел – ложные намерения.

Принимающие суть за суть и несуть за несуть, они достигнут сути, ибо их удел – истинные намерения. (47, 6)

***

Кто в своём преходящем, в своей личности и в своей телесности не видит себя – тот познал истину жизни. (35, 34)

***

Где бы ни избрал себе жилище человек благоразумный, пусть он питает добрых людей, обуздавших себя и праведных. Пусть он приносит дары всем божествам, которые будут в том месте: почтённые им, они почтят и его, и честью воздадут ему за его честь. Как любит мать своё единственное дитя, так и они полюбят его. И тот человек, к которому благосклонны боги, получит благую судьбу. (43, 101)

***

Кто близкою дружбой связан с людьми, тот лишается своей прибыли, ибо дух его закован в цепи. (54, 36)

***

Поняв разрушимость сотворённого, ты узришь вечно неизменное. (35, 35)

***

Как в дом с плохой крышей просачивается дождь, так в плохо развитый ум просачивается вожделение. Как в дом с хорошей крышей не просачивается дождь, так в хорошо развитый ум не просачивается вожделение. (47, 6)

***

Разнообразные плотские наслаждения, они сладки и пленительны, то в том, то в другом виде они колеблют наш дух. (54, 37)

***

Не думайте, что благо ваше может прийти извне. Благо внутри вас и зависит только от вас. Не рождаются волны в глубине моря, там всё в покое, – не допускайте и вы в себя волн внешнего мира, не стремитесь ни к чему внешнему – и вы будете обладать благом. (35, 36)

***

В этом мире сетует он и в ином – сетует. В обоих мирах злочинец сетует. Он сетует, он страдает, видя зло своих дел.

В этом мире радуется он и в ином – радуется. В обоих мирах творящий добро радуется. Он радуется не нарадуется, видя непорочность своих дел. (47, 6)

***

Кто ищет радостей в связях с другими, того не влечёт к себе дума об успокоении. (54, 38)

***

Чтобы избегать грехов и побеждать их, прежде всего надо признать то, что корень каждого греха в дурных мыслях. (35, 37)

***

Кто пересекает море печали, верным путём пройдя через его подводные мели, – когда люди суеты вяжут себе тростниковый плот, – те – мудрые, те – воистину спасённые! (43, 102)

***

О, братья, блюдите ревностно свои думы, живите в духе.

И как же подобает жить, живя в духе? – Пребывая в теле, пусть нищий так смотрит на своё тело, чтобы ещё в этом мире решимостью, глубоким раздумием и бдением победить ему то страдание, что растёт из телесной жажды, – испытывая ещё ощущения, пусть он так смотрит на них, чтобы уже в этом мире решимостью, глубоким раздумием и бдением победить ему печаль, возникающую из желаний, рождённых ощущением, – и пусть он так смотрит на чувства и мысли, чтобы победить ему печаль, возникающую из желаний, возбуждаемых помыслами, обсуждениями, чувствами.

И как подобает монаху жить в глубоком раздумье? – Всё, что ни делаете, вы делайте с полным сознанием: входя и выходя, глядя и бодрствуя, протягивая руку и сгибая её, неся платье и неся чашу, во время еды и питья, вкушая и отведывая, ходя, стоя, сидя, в постели и насторож°, в беседе и молчании (43, 106)

***

Избегай того, что тешит только твоё тело, что зажигает в нём страсти; обращай свои взоры к тому, в чём мир не видит радости. (35, 39)

***

Сорви все узы, разорви все сети, как рыба, запутавшаяся в тенётах, разрывает их; будь ты подобен огню, никогда не возвращающемуся на сожжённое место, и в одиночестве держи свой путь. (54, 38)

***

В этом мире страдает он и в ином – страдает, в обоих мирах злочинец страдает. «Зло сделано мной», – страдает он. Ещё больше страдает он, оказавшись в беде.

В этом мире ликует он и в ином – ликует, в обоих мирах творящий добро ликует. «Добро сделано мной!» – ликует он. Ещё больше ликует он, достигнув счастья. (47, 7)

***

Если даже человек постоянно твердит Писание, но, нерадивый, не следует ему, он подобен пастуху, считающему коров у других. Он не причастен к святости.

Если даже человек мало повторяет Писание, но живёт, следуя Учению, освободившись от страсти, ненависти и невежества, обладая истинным знанием, свободным разумом, не имея привязанностей ни в этом, ни в ином мире, – он причастен к святости. (47, 7)

***

Познавший истинную жизнь не совершает ни покупок, ни продаж, не порицает никого; не поучает из-за денег. (35, 42)

***

Серьёзность – путь к бессмертию. Легкомыслие – путь к смерти. Серьёзные не умирают. Легкомысленные подобны мертвецам.

Отчётливо понимая это, мудрые – серьёзны. В серьёзности они черпают радость. На ниве благородных радуются они. (47, 8)

***

Сами светите себе, сами охраняйте себя, в самих себе найдите убежище! – Истина да будет вам светом! Истина да будет вам убежищем! Не ищите опоры ни в чём, кроме как в самих себе!.. (43, 110)

***

Жадность – это царица мира. Она зарождает желания, она толкает людей к исполнению их. (35, 42)

***

С опущенным взором, с утихшими чувствами, с духом, нетронутым никакою страстью, не пылая влечением, – ты иди одиноко. (54, 39)

***

Пусть мудрец усилием, серьёзностью, самоограничением и воздержанием сотворит остров, который нельзя сокрушить потоком. (47, 8)

***

Вот, Ананда, шесть положений знания. Когда человек, имея в уме мысль о формах, видит внешние формы, которые конечны и приятны или неприятны для взора, и, встретив их, сознаёт, что он их знает и видит, – это первое положение знания. Когда человек, имея в разуме мысль о форме, видит внешним образом формы, которые беспредельны и приятны или неприятны для взора, и встретив их, сознаёт, что он их видит и знает, – это второе положение знания. Когда человек, вне внутренней мысли о форме, внешним образом видит формы, которые конечны и приятны или неприятны для взора, и, встречаясь с ними, сознаёт, что он их видит и знает, – это третье положение знания. Когда человек, вне внутренней мысли о форме, внешним образом видит формы, которые беспредельны и приятны или неприятны для взора, и, встретившись с ними, сознаёт, что он их видит и знает, – это четвёртое положение знания. Когда человек, вне внутренней мысли о форме, внешним образом видит формы, голубые цветом, голубые видом и отражающие голубое, – как, к примеру, цветок Умма голубого цвета и отражает голубое, – и, встретившись с ними, сознаёт, что он их видит и знает, – это пятое положение знания Когда человек, вне внутренней мысли о форме, внешним образом видит формы, светлые цветом, светлые видом, отражающие светлое, – как Утренняя Звезда белого цвета, белого вида и светит белым сиянием, – и, встретив их, сознаёт, что он их видит и знает, – это шестое положение знания. (43, 115)

***

Однажды Совершенный обитал в Магадге, в деревушке. В то время пятьсот плугов брахмана Казибхарадваги были запряжены, так как наступило время сеяния. Рано утром оделся Совершенный и, взяв свою чашу, пошёл к тому месту, где трудился брахман Казибхарабвага. В это время брахман разделял корм. Совершенный подошёл и стал поодаль. Брахман, увидев, что стоит Совершенный, как бы прося подаяния, сказал ему:

– Я, о странник, пашу и сею, и вспахав и посеяв, я питаюсь; и тебе, о странник, надлежало бы пахать и сеять, и вспахав и посеяв, питаться.

– О, брахман, я пашу и сею, и вспахав и посеяв, я питаюсь.

– Однако мы не видим ни ярма, ни плуга достопочтенного Готамы, не видим мы ни его волов, ни сошника.

И опять достопочтенный Готама сказал ему:

– О, брахман, я и пашу и сею, и вспахав и посеяв, я питаюсь.

Тогда с такими словами обратился брахман к Совершенному:

– Ты назвал себя пахарем, но никто не видел тебя пашущим; скажи нам, в чём твоя пахотьба; разъясни нам это.

И отвечал Совершенный:

– Вера – есть семя, покаяние – дождь, разумение – мой плуг и моё ярмо, смирение – дышло моего плуга, разум – вожжи, глубокое размышление – мой сошник.

Я охраняю себя в телесности, я блюду себя в слове, я умерен в пище; я ведаю истину и ею выпалываю плевела. Любовь – моё избавление; подвижничество – моё вьючное животное; оно несёт меня к Нирване, несёт, не возвращаясь вспять, не печалясь о покинутом месте.

Когда вспахана моя пашня, она приносит плоды бессмертия; вспахав эту пашню, ты избавишься от страдания. (54, 40)

***

Когда мудрый серьёзностью прогонит легкомыслие, он, беспечальный, подымаясь на вершины мудрости, смотрит на больное печалью человечество, как стоящий на горе на стоящего на равнине, как мудрый на глупого. (47, 9)

***

Если люди в недействительном видят действительное, если принимают за действительное всё то вещественное, которому можно дать имя, если принимают за истину ложь – вот в этом источник всяческого страдания. Ложь всегда ведёт к погибели. Не всё то, в чём люди, даже учёные и образованные, видят истину, есть истина. Истинно мудрый должен быть свободен от людских заблуждений, только тогда найдёт он истинное счастье и вечную жизнь. (35, 43)

***

Трепещущую, дрожащую мысль, легко уязвимую и с трудом сдерживаемую, мудрец направляет, как лучник стрелу. (47, 10)

***

Вот путь избавления, Ананда, и в нём восемь ступеней. Кто постиг, что есть вид, тот ясно сознаёт вид, – это первая ступень избавления. Вне внутренней мысли о форме, он зрит формы внешним образом, – это вторая ступень избавления. Мысля: вот в чём – благое, он становится бдительным, – это третья ступень избавления. Отбрасывая совершенно всякую мысль о виде, уничтожая всякий образ наличного, оставляя всякое различение, он, мыслью: «всё – единое бесконечное», утверждается в том состоянии, в котором пребывает в духе одно только сознание бесконечности, – это четвёртая ступень избавления. Отвлекаясь совершенно от мысли о бесконечности, он, мыслью: «всё – единое безмерное помышление», утверждается в том состоянии, когда в духе предстоит единое безмерное помышление, – это пятая ступень избавления. Сходя с сознания бесконечной духовности, он, мыслью: «нет ничего существующего», утверждается в том чистом состоянии духа, когда ничто иное уже не предстоит перед ним, – это шестая ступень избавления. Совершенно отвлекаясь от мысли о ни о чём, он утверждается в том состоянии, когда дух не движется в помыслах, но и не замер без мыслей, – это седьмая ступень избавления. Совершенно оставляя состояние, которое не мышление и не безмыслие, он переходит в то состояние, в котором дух не тревожат ни ощущения, ни помыслы, – это восьмая ступень избавления. (43, 116)

***

Пять радостей чувств есть на свете и радость духа – шестая; совлёкши с себя всякое желание этих радостей, ты освободишься от страдания. (54, 50)

***

Обуздание мысли, едва сдерживаемой, легковесной, спотыкающейся где попало, – благо. Обузданная мысль приводит к счастью. (47, 10)

***

Если и может человек достичь добродетели, совершенства, если и может он пользоваться высшим счастьем, то только тогда, когда он отрешится от праздных, пустых речей и жалоб, от лицемерия и похотливости, от высокомерия и зависти; когда он будет радоваться только тому, что говорит ему разум, когда он будет свободен от похотей. (35, 45)

***

Побеждай злое в себе благостью и умиротворяй злое вовне увещеванием, любовью, защищай сердца других от зла благоволением и научением, вдыхай в них силу борьбы со злом, самостоятельную и свободную. (55, 15)

***

В непорочной мысли, в невсполошенной мысли, отказавшейся от добра и зла, в бодрствующей мысли нет страха. (47, 10)

***

Подавай милостыню заслуживающим.

Соблюдай заповеди нравственного поведения.

Взращивай и развивай добрые намерения.

Оказывай услуги другим и будь к ним внимателен.

Почитай родителей и старых и заботься о них.

Делись своими достоинствами с другими.

Принимай те достоинства, что дают тебе другие.

Внимай учению праведности.

Проповедуй учение праведности.

Исправляй свои недостатки. (55, 15)

***

Увы! Недолго это тело проживёт на земле, отверженное, бесчувственное, бесполезное, как чурбан. (47, 11)

***

Никогда не было, никогда не будет и нет никого, кого бы постоянно порицали, как нет и того, кого бы всегда хвалили. (35, 45)

***

Истинно мудрый человек живёт вне времени, он как бы не существует. Он не прилепляется ко всем тем учениям, которые основаны на видимом или слышимом. Познав ценность мнений толпы, мудрый равнодушен к разным модным учениям, которыми вовлекаются многие. Он не участвует в спорах. Нет в нём страстей, нет желаний, нет предрассудков и нетерпимости, – потому он свободен и мудр. (35, 48)

***

Будьте постоянны в исполнении долга, как великого, так и малого, живите праведной жизнью, идите моим путём! (43, 124)

***

Разве ты никогда не видел в мире мужчин или женщин восьмидесяти, девяноста или ста лет, слабых, со спиной, изогнутой словно крыша, согнувшихся вниз, опирающихся на костыли, с нетвёрдой походкой, дряхлых, со сломанными зубами, седыми, редкими волосами или лысых, с морщинистой, покрытой пятнами кожей?

И неужели у тебя никогда не возникла мысль, что ты также подвержен старению, что и ты не сможешь избегнуть его?

Разве ты никогда не видел в мире мужчину или женщину, которые были больны, страдали и мучились из-за своей болезни и их, погрязших в собственных нечистотах, поднимали одни люди и укладывали в постель другие?

И неужели к тебе никогда не приходила мысль, что и ты также подвержен болезням, что и ты не сможешь избегнуть их?

Разве ты никогда не видел труп мужчины или женщины, одного, двух или трёх дней после смерти, раздутый, сине-чёрного цвета, полный гнили и тлена?

И неужели к тебе не приходила мысль, что ты также подвержен смерти, что и ты не сможешь избегнуть её? (55, 16)

***

Что бы ни сделал враг врагу или ненавистник ненавистнику, ложно направленная мысль может сделать ещё худшее.

Что бы ни сделали мать, отец или какой другой родственник, истинно направленная мысль может сделать ещё лучшее. (47, 11)

***

Праведный никогда не выставляет напоказ своих добродетелей – от того-то все видят их и ценят его. (35, 49)

***

Кто приносит мне скорбь, кто даёт мне радость, – оба равны для меня; ибо ни любовь, ни вражда мне неведомы; ни радость, ни горе, ни хвала, ни обида не потревожат моего духа. (55, 18)

***

Чтение Вед, подношение жрецам или жертвоприношение богам, смирение своего тела посредством жары или холода, множество аскез, выполняемых ради бессмертия, – всё это не очистит человека, не свободного от заблуждений. (55, 19)

***

Гнев, пьянство, упрямство, фанатизм, ложь, зависть, самовосхваление, пренебрежительное отношение к другим, высокомерие и злые намерения создают нечистоту, а не мясная пища. (55, 19)

***

Не потому человек выше других существ, что бессердечно мучает их, но потому, что он сострадателен ко всему живому. (35, 53)

***

Плохо не уважать отца, презирать его – грех. (55, 18)

***

Кто добрый человек? Добр только религиозный человек. Что такое доброта? Прежде всего и главнее всего – это согласие воли с совестью. (35, 54)

***

Человека же, срывающего цветы, чей ум в шорах, ненасытного в чувственных утехах, смерть делает подвластным себе. (47, 12)

***

Пусть смотрит он не на ошибки других, на сделанное и несделанное другими, но на сделанное и несделанное им самим. (47, 12)

***

Позвольте мне, о бхикшу, учить вас среднему пути, который проходит, минуя обе крайности. Посредством страдания истощённый верующий создаёт в своём уме беспорядок и болезненные мысли. Самоподавление не ведёт даже к мирскому знанию; насколько же менее – к победе над чувствами! (55, 19)

***

Хорошо сказанное слово человека, который ему не следует, столь же бесплодно, как и прекрасный цветок с приятной окраской, но лишённый аромата. (47, 13)

***

Учение, мною вам данное, не делится на внешнее и внутреннее. Я в кулак про запас ничего не зажал. (26, 23)

***

Как из вороха цветов можно сделать много венков, так и смертный, когда он родится, может совершить много добрых дел. (47, 13)

***

Как на куче мусора, выброшенного на большую дорогу, может вырасти лотос, сладкопахнущий и радующий ум, так ученик поистине просветлённого выделяется мудростью среди слепых посредственностей, среди существ, подобных мусору. (47, 13)

***

Все существа обладают своими делами, наследуют свои дела, происходят от своих дел, связаны со своими делами; их дела суть их убежище. Как их дела низки или благородны, так же и их жизнь. (26, 42)

***

Тот, кто заполняет свой светильник водой, не сможет рассеять мрак, и тот, кто попытается разжечь огонь, пользуясь гнилым деревом, потерпит неудачу. (55, 19)

***

Если странствующий не встретит подобного себе или лучшего, пусть он укрепится в одиночестве: с глупцом не бывает дружбы. (47, 14)

***

Какое бы страдание ни возникло,

Оно имеет своей причиной реагирование.

Если прекратится всякое реагирование,

Тогда более не будет страдания.

***

Этот мир вообще основывается на двойственности, на основании «это есть» и «это не есть». Но для всякого, кто понимает в истине и мудрости, как зарождаются вещи в этом мире, в его глазах нет «это не есть»… Для того, кто воспринимает в истине и мудрости, как проходят вещи в этом мире, нет «это есть»… «Всё есть» – это одна крайность. «Всё не есть» – это другая крайность. Истина посередине. (20, 313)

***

Есть нерождённое, непоявившееся, несделанное, несоставное; если бы его не было, не было бы спасения из этого мира рождённых, явившихся, сделанных и сложных. (20, 318)

***

«Сыновья – мои, богатство – моё» – так мучается глупец. Он ведь сам не принадлежит себе. Откуда же сыновья? Откуда же богатство? (47, 14)

***

Нужно, стиснув зубы и прижав язык к нёбу, подчинять, подавлять и превосходить сознание сознанием, так, как сильный человек, взяв очень слабого за голову или плечи, подчинил бы его, подавил бы его и превзошёл бы его. Тогда дурные, вредные мысли, связанные с желаниями, ненавистью и заблуждениями, уйдут, исчезнут. (11, 139)

***

Истину страдания надо исследовать до конца. (26, 49)

***

Подавление плоти болезненно, суетно и бесполезно. И как может кто бы то ни было посредством несчастной жизни стать свободным от своей самости, если он не преуспел в тушении огня вожделения? (55, 20)

***

Истинно заявляю вам, что в этом теле, правда, смертном и высотой меньше сажени, но сознательном и наделённом умом, находится мир, и рост его, и упадок его, и путь, ведущий к исчезновению его. (20, 322)

***

Глупец, который знает свою глупость, тем самым уже мудр, а глупец, мнящий себя мудрым, воистину, как говорится, глупец. (47, 14)

***

Сосредоточение очень полезно, весьма плодотворно, если оно опирается на нравственное поведение. Мудрость весьма плодотворна, если она опирается на сосредоточенность. Ум, опирающийся на мудрость, становится свободным от загрязнений. (26, 93)

***

Тело – это не вечная душа, ибо оно стремится к разрушению. Чувство, восприятие, характер и разум вместе также не составляют вечной души, ибо если бы было так, то не случилось бы того, что и сознание стремится к разрушению. (20, 325)

***

Наш дух будет непоколебим, мы не произнесём недостойных слов. Мы останемся кроткими и сострадательными, с любящим сердцем, свободным от тайного коварства; и мы вечно будем изливать на человека лучи нашей любящей мысли, и через него мы всегда будем изливать на весь мир мысль, полную любви, широкой, ставшей великой и безмерной, свободной от недоброжелательства и злобы. (20, 370)

***

Если кто-то берёт две деревяшки и трёт одну о другую, от трения увеличивается тепло, возникает искра. Точно так же, как следствие соприкосновения, переживаемое как приятное, возникает приятное ощущение. Как следствие соприкосновения, переживаемое как неприятное, возникает неприятное ощущение. Как следствие соприкосновения, переживаемое как безразличное, возникает безразличное ощущение. (26, 97)

***

Всякое смирение тщетно, пока сохраняется самость, пока самость продолжает испытывать влечение к земным либо к небесным наслаждениям. Но тот, в ком погасла самость, свободен от вожделения; тот не будет желать ни земных, ни небесных наслаждений, и удовлетворение своих естественных потребностей не осквернит его. Пусть он ест и пьёт в соответствии с потребностями тела. (55, 20)

***

Везде в пределах тела мы переживаем ощущения, – везде, где в теле есть жизнь. (26, 105)

***

Если в отношении какого бы то ни было учения ты уверен, что оно ведёт к страсти, а не к миру, к гордости, а не к смирению, к желанию многого, а не к желанию малого, к любви к обществу, а не к любви к уединению, к праздности, а не к серьезному стремлению, к духу, который трудно успокоить, а не к духу, который легко успокоить, – то это учение не есть дхарма. (20, 370)

***

Не имея разума, глупцы поступают с собой, как с врагами, совершая злое дело, которое приносит горькие плоды. (47, 14)

***

Поистине, обусловленные вещи не постоянны, они по природе всплывают и проходят. Если они всплывают и затем затухают, то их искоренение приносит истинное счастье. (26, 116)

***

Из двух людей, совершивших одну и ту же ошибку, наиболее плох тот, кто не осознал её. Из двух невиновных лучше тот, кто осознаёт, что он невиновен. Ибо нельзя ожидать от человека, не сознающего себя виновным, чтобы он выявил энергию для прекращения своего заблуждения. (21, 40)

***

Чему по природе присуще возникать, тому по природе присуще прекращаться. (26, 127)

***

Видимое должно быть только видимым, слышимое – только слышимым, ощущаемое – только ощущаемым, познаваемое – только познаваемым. (49, 146)

***

Если тело медитирующего не подчинено, то не подчинён и ум. (49, 186)

***

Не по рождению становится человек брахманом, не по рождению – отверженным; по деяниям он становится брахманом, благодаря деяниям – отверженным. (20, 372)

***

Милосердный человек нашёл путь к спасению. Он тот, кто посадил росток и тем самым обеспечил тень, цветы и плоды на будущие лета. Именно таково следствие милосердия, такова радость того, кто помогает тем, кто нуждается в помощи. (21, 41)

***

Когда, сталкиваясь со всеми успехами и неудачами, присущими жизни, ум всё же остаётся неколебим, не жалуясь, не порождая нечистоты, всегда чувствуя себя в безопасности, то это – величайшее счастье. (26, 130)

***

Вода окружает цветок лотоса, но не смачивает его лепестки. С другой стороны, чувственность всех видов лишает сил. Чувственный человек – это раб своих страстей, а ищущий наслаждений ничтожен и груб.

Но удовлетворение естественных потребностей жизни не является злом. Сохранять тело в добром здравии – это обязанность, потому что иначе мы не будем способны привести в порядок светильник мудрости, не сможем сохранять наш ум сильным и ясным. (55, 20)

***

Переставший вмешиваться всюду чувствует себя в безопасности. (49, 231)

***

Подобно матери, охраняющей своё единственное дитя своей жизнью, воспитывайте в себе такую любовь ко всем существам. (21, 43)

***

Скрывай свои добрые дела и признавайся миру в грехах, которые ты совершил. (20, 404)

***

Пока зло не созреет, глупец считает его подобным мёду. Когда же зло созрело, тогда глупец предаётся горю. (47, 15)

***

Все способы, ведущие к достижению воздаяния в этой жизни, не стґят и одной шестнадцатой доли любви, освобождающей ум. Любовь, освобождающая ум, вмещает их в себе, сияя, блистая и излучая. (21, 43)

***

Лучшее сокровище в этом мире – вера; Вечный Закон, раз постигнутый, приносит здесь счастье; Истина – сладчайшее в этом мире; и та жизнь назовётся лучшею, которая прожита в понимании. (54, 52)

***

И далее, о монахи, вот созерцает монах своё тело в его соответствующем месте и положении по элементам: есть в этом теле земля, вода, огонь и воздух.

И подобно тому, о монахи, как искусный мясник или его подмастерье зарезал корову и разрубил её на куски, а затем уселся на перекрёстке четырёх улиц, – точно так же, о монахи, созерцает монах своё тело в его соответствующем месте и положении по элементам: в этом теле есть земля, вода, огонь и воздух.

Так, находясь внутри тела, пребывает он в созерцании тела; находясь снаружи тела, пребывает он в созерцании тела; находясь внутри и снаружи тела, пребывает он в созерцании тела. Созерцая вещи в их возникновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их исчезновении, пребывает он в теле; созерцая вещи в их возникновении и исчезновении, пребывает он в теле. «Вот тело!» – так его внимание устремлено к настоящему, только пока оно служит познанию, служит внимательности. Независимым живёт он, и ни к чему в мире он не привязан. (49, 267)

***

Как не сразу свёртывается молоко, так содеянное злое дело не сразу приносит плоды; тлея подобно огню, покрытому пеплом, оно следует за этим глупцом. (47, 15)

***

Что бы ни говорили люди о вас, будь то справедливо или несправедливо, учтиво или неучтиво, умно или глупо, с добротой или со злобой, мои ученики, вы должны приучать себя к этому. Ваш ум должен оставаться чистым, незапятнанным, так же и злое слово не должно исходить из ваших уст. Вы должны пребывать добрыми и сострадательными, любящими сердцем и не таящими в себе ненависти. Окружите такого человека непрекращающимся потоком любвеобильной мысли. И, продолжая от него, наполните весь мир постоянными мыслями любвеобильной доброты, мыслями широкими и растущими, как мир, свободными от ненависти и злобы. Так, ученики, вы должны воспитывать себя. (21, 43)

***

Кто по своей воле захочет хулить тех, кто совершил греховный поступок? Ведь это значило бы сыпать соль на раны их поступка. (20, 404)

***

Верою преодолеешь течение, рвением пересечёшь море, страдание победишь подвигами и достигнешь чистоты разумением. (54, 52)

***

Из правильного понимания проистекает правильная мысль; из правильной мысли – правильная речь; из правильной речи – правильный поступок; из правильного поступка – правильный образ жизни; из правильного образа жизни – правильное усилие; из правильного усилия – правильное осознавание; из правильного осознавания – правильное сосредоточение; из правильного сосредоточения – правильная мудрость; из правильной мудрости проистекает правильное освобождение. (26, 140)

***

Если бы только то, что воспринимается нашими чувствами, существовало как единственная реальность, то невежды по праву рождения обладали бы основной Истиной. К чему были бы тогда все поиски к познанию сущности вещей? (21, 45)

***

Я не вижу во всех трёх мирах живого существа, которое не предпочло бы собственного «я» чему угодно. (20, 366)

***

Просветлённый стал освободившимся и свободным от всех привязанностей благодаря тому, что видит, как это на деле есть, видит возникновение и исчезновение ощущений, наслаждение ими, опасность их и избавление от них. (26, 153)

***

Свершая должное, кротко надевая своё ярмо, обуздывая себя, обретёшь ты верное сокровище; зная истину, ты прославишься, и милосердием привяжешь к себе друзей. (54, 52)

***

Неколебимый, непобедимый сомнением, обладатель четырёх добродетелей: истины и справедливости, постоянства и щедрости, – не горюет вовсе, навсегда покидая место этой жизни. (54, 53)

***

Глупцы думают, что страдания заключаются лишь в болезненном ощущении. Воистину, чувства их извращены. Они уподобляются больному, представляющему, что сахар горек. Пушинка шерсти, опускаясь на руку, не осязаема, но проникая в глаз, она причиняет сильную боль. Ладонь – это невежественный человек, глаз – это мудрец. Лишь мудрый потрясён зрелищем страдания мира. (21, 54)

***

Тому, кто улавливает ощущения, я показываю путь к постижению того, что есть страдание, что есть его происхождение, его прекращение, и путь, ведущий к его прекращению. (26, 153)

***

Спицами колеса являются принципы чистого поведения; справедливость есть единообразие их длины; мудрость – это обод; скромность и глубокомыслие – это ступица, в которой укреплена непоколебимая ось истины. (55, 22)

***

Будь то мирянин или подвижник, я равно хвалю их истинное делание, о монахи. Мирянин ли, подвижник ли – истинно делающий человек благодаря своему истинному деланию обретёт метод, дхарму, благо. (45, 233)

***

Те, кто постоянно предпринимают усилия, чтобы направлять осознавание к телу, кто воздерживается от нездоровых поступков и стремится выполнить должное, – те, осознающие, исполненные постижения, освобождаются от своих загрязнений. (26, 155)

***

Если кто, сидя или ходя, стоя или лёжа, сокращает или стягивает своё тело, это и есть движение его тела. (54, 53)

***

Всё, что чувствуется, связано со страданием. (26, 158)

***

Тот, кто осознал существование страдания, его причины, средства против него и его прекращение, тот понял Четыре Благородные Истины. Он пойдёт верной дорогой.

Правильные воззрения будут факелами, освещающими его путь. Правильные намерения будут его проводниками. Правильные слова будут домами на его дороге. Его походка будет прямой, потому что это правильное поведение. Восстанавливать его силы будет правильный способ зарабатывания средств к своей жизни. Правильные усилия будут его шагами; правильные мысли – его дыханием; и покой будет следовать по его следам. (55, 22)

***

Когда глупец на своё несчастье овладевает знанием, оно уничтожает его удачливый жребий, разбивая его голову. (47, 15)

***

По небу дуют многие разнообразные ветры – с востока и с запада, с севера и с юга, несущие пыль или без пыли, холодные или горячие, резкие порывы или холодные дуновения, – многие ветры дуют. Точно так же возникают в теле ощущения – приятные, неприятные и безразличные. Когда ревностно практикующий не пренебрегает своей способностью полного понимания, тогда такой мудрый человек вполне понимает ощущения. Вполне уяснив их, он становится освобождённым от всей нечистоты в самой этой жизни. К концу жизни такой человек, утвердившийся в дхамме и в совершенстве понимающий ощущения, достигает неописуемой ступени превыше этого обусловленного мира. (26, 15)

***

Медитирующий понимает: «Во мне возникло это приятное, неприятное или безразличное переживание; оно составлено из грубой природы, зависит от разных условий. Но то, что действительно существует, что оказывается самым превосходным, – это невозмутимость». Какое бы ни возникло в нём переживание – приятное, или неприятное, или безразличное, – оно прекращается; но невозмутимость остаётся. (26, 160)

***

Тело связано костями и сухожилиями, слеплено из перепонок и мяса, покрыто кожей, – но не верь, что оно действительно есть. (54, 53)

***

Если кто увидит мудреца, указывающего недостатки и упрекающего за них, пусть он следует за таким мудрецом, как за указывающим сокровище. (47, 16)

***

Строители каналов пускают воду, лучники подчиняют себе стрелу, плотники подчиняют себе дерево, мудрецы смиряют самих себя. (47, 16)

***

Есть три вида ощущений: приятное, неприятное и безразличное. Все три непостоянны, сложны, зависят от условий, подвержены разрушению, распаду, увяданию, прекращению. Видя эту реальность, хорошо наставленный последователь Благородного Пути становится невозмутимым по отношению к приятным, неприятным и безразличным ощущениям. Развивая невозмутимость, он освобождается от привязанностей; развивая непривязанность, он становится освобождённым. (26, 161)

***

Из близости к людям возникают опасности, из домашней жизни происходит осквернение; бездомность, свобода от цепей дружбы, – вот заветная дума Мудрого. (54, 54)

***

Всё, что было порождено, будет вновь разрушено. Всё беспокойство о себе тщетно: эго подобно миражу, и все несчастья, которые имеют отношение к нему, пройдут. Они исчезнут, как исчезает ночной кошмар, когда спящий просыпается. (55, 23)

***

Как крепкая скала не может быть сдвинута ветром, так мудрецы непоколебимы среди хулений и похвал. (47, 16)

***

Если медитирующий пребывает в наблюдении за непостоянством приятного ощущения внутри тела, его упадком, его увяданием и исчезновением, а также наблюдая собственное освобождение от привязанности к такому ощущению, тогда устранено его глубинное обусловливание желанием приятного ощущения внутри тела. Если он пребывает в наблюдении за непостоянством неприятного ощущения внутри тела, тогда устранено его глубинное обусловливание отвращением к неприятному ощущению внутри тела. Если он пребывает, наблюдая непостоянство безразличного ощущения внутри тела, тогда устранено его глубинное обусловливание неведением по отношению к безразличному ощущению внутри тела. (26, 161)

***

Кто вырвал из своего сердца всякое нечестивое влечение, кто не даёт ему укорениться вновь, заградив все пути к его возвращению, тот, своим путём уединённо идущий, наречётся здесь Мудрым; он блаженствует в неизменном покое. (54, 54)

***

Истина лучше всего такая, какая она есть. Никто не может изменить её; никто не может улучшить её. Имейте веру в истину и живите ею. (55, 24)

***

Удержи порочные наклонности,

Полностью благие пусть проявятся.

Подчини всецело свою психику —

В этом всё ученье Пробуждённого! (13, 107)

***

Добродетельные продолжают свой путь при любых условиях. Благие, даже томясь желанием, не болтают. Тронутые счастьем или горем, мудрецы не показывают ни того, ни другого. (47, 17)

***

Ревностный последователь Благородного Пути совершает усилие; благодаря упорству в своих усилиях он становится внимательным; пребывая внимательным, он становится сосредоточенным; пребывая сосредоточенным, он развивает правильное понимание; благодаря правильному пониманию он развивает подлинную уверенность. Он уверен в знании: «В этих истинах, о которых я раньше только слышал, ныне пребываю, пережив их непосредственно внутри тела; и я наблюдаю их проникающим прозрением». (26, 162)

***

Немногие среди людей достигают противоположного берега. Остальные же люди только суетятся на здешнем берегу. (47, 17)

***

Зная, в чём начало греха, умертвив его семя, навсегда разрушь все пути к его возвращению; тот мудрец, покинувший всякое сомнение, верно направивший путь свой к концу смерти и рождения, не войдёт уж вновь в эту обитель существования. (54, 54)

***

Ошибки сбивают с пути; иллюзии порождают страдание. Они опьяняют, подобно спирту; но их действие быстро исчезает, и они оставляют вас с чувством страдания и отвращения. (55, 24)

***

Те, чей ум должным образом опирается на начала просветления, отказавшиеся от привязанностей, радующиеся освобождению, с уничтоженными желаниями, полные блеска, они в этом мире достигли Нирваны. (47, 17)

***

Мудрец, свободный от влечений, свободный от жадности, испытующим духом постигший все обители счастья этого мира и не жаждущий более никакой из них, и не влечётся к ним вовсе: он приплыл к иному, лучшему берегу. (54, 54)

***

У совершившего странствия, у беспечального, у свободного во всех отношениях, у сбросившего все узы нет лихорадки страсти. (47, 18)

***

Мудрые удаляются; дґма для них нет наслаждения. Как лебеди, оставившие свой пруд, покидают они свои жилища. (47, 18)

***

Вопрос: В чём начало страстей и ненависти, отвращения, страха и восхищения? Откуда возникают они? Почему сомнения, возникая, беспокоят разум, как мальчики беспокоят петуха?

Ответ: Страсти и ненависть коренятся в плоти; плотью же рождаются и отвращение, и страх, и наслаждение; возникая от плоти, сомнения смущают дух, как шалуны досаждают петуху. (54, 61)

***

Самость это лихорадка; самость это преходящая мечта, сновидение, но истина благотворна, истина величественна, истина вечна. Нет бессмертия нигде, кроме как в истине. Ибо истина будет всегда. (55, 24)

***

Человек, который не верует и знает несозданное, разорвал привязанности, положил конец случаю, отказался от желаний, – поистине благороднейший человек. (47, 19)

***

Одинокий человек, решивший подчиниться истине, может быть слаб; он может соскользнуть обратно на свой старый путь. Поэтому будьте вместе, помогайте один другому, и пусть один укрепляет усилия другого. (55, 25)

***

Страсти коренятся в плоти, они коренятся в самом тебе, как в самом дереве зарождаются его ветви, и похотью к далёкому и близкому они связывают человека, как повилика оплетает лесные деревья.

Кто знает, где коренятся они, тот сумеет и вырвать их и – о внемли, злой дух! – тот переплывёт этот поток, трудно преоборимый, никем не переплытый доныне, – он переплывёт его в великом решении не вступить вновь на этот путь возрождения. (54, 61)

***

Не ради моего собственного благополучия я практикую благожелательность ко всем, но я люблю благожелательность, ибо моё желание – содействовать счастью живых существ. (55, 26)

***

Приятны леса. Где не радуются прочие люди, возрадуются лишённые страсти, ибо они не ищут чувственных удовольствий. (47, 19)

***

Одно полезное слово, услышав которое становятся спокойными, лучше тысячи речей, составленных из бесполезных слов. (47, 20)

***

Как мусорной яме, наполнявшейся многими годами, трудно очиститься тому, кто всего себя напитал грехами. (54, 62)

***

Не причиняй другому того, что могло бы явиться причиной твоего страдания. (55, 26)

***

Если бы кто в битве тысячекратно победил тысячу людей, а другой победил бы себя одного, то именно этот другой – величайший победитель в битве. (47, 20)

***

Кто учится у низкого учителя, безумца, не познавшего правды, тот идёт путём смерти, тот не победит неведения, не постигнет Закона. (54, 65)

***

Доброжелательность ко всем существам – это истинная религия; лелейте в ваших сердцах безграничную доброжелательность ко всему сущему. (55, 27)

***

Какою добродетелью, каким подвигом жизни, какими делами достигнет человек совершенства, упьётся он высочайшим счастьем?

Пусть почитает он старость, искореняет всякую зависть в себе, в должное время приходит к наставникам, в благочестивой беседе прилежно вникая в смысл их доброго поучения. (54, 66)

***

Поистине, победа над собой человека, живущего в постоянном самоограничении, смирившего себя, лучше, чем победа над другими людьми. (47, 20)

***

У того, кто почтителен и всегда уважает старых, возрастают четыре дхаммы: жизнь, красота, счастье, сила. (47, 21)

***

Ваш дух не должен волноваться, злое слово не должно срываться с ваших губ; вы должны оставаться благожелательны, с сердцем, полным любви, не содержащим тайной злобы; и даже недоброжелателей вы должны охватить любящими мыслями, великодушными мыслями, глубокими и безграничными, очищенными от всякого гнева и ненависти. (55, 27)

***

Всегда благостно слово того, кто постиг верный смысл его; понятое слушателем, оно западает в его сердце, как семя размышления; понимание беспечных и нерадивых не возрастёт никогда. (54, 66)

***

Один день жизни добродетельного и самоуглублённого лучше столетнего существования порочного и распущенного человека. (47, 21)

***

Бди, чтобы в сердце твоём не зародилась жажда ни к милости и одеянию, ни к приношению и обители, чтобы вновь та жажда не принесла тебя к покинутому миру. (54, 67)

***

Один день видевшего бессмертную стезю лучше столетнего существования человека, не видевшего бессмертной стези. (47, 21)

***

Все существа стремятся к счастью, поэтому относитесь с состраданием ко всем. (55, 28)

***

Будь ревнив в житии по уставу, бодрствуй над пятью чувствами, охраняй себя в телесности, – и этот мир не пленит тебя. (54, 67)

***

Пусть человек торопится совершить благое; от зла пусть он удерживает свой ум. Ибо ум того, кто не спешит делать добро, находит удовольствие в зле. (47, 22)

***

Возлюби бестелесное, оставь навсегда наклонность к горделивости; сокрушив её, ты пойдёшь своим путём одинокий, тихий, успокоенный. (54, 68)

***

Трудно это понять: отдавая другим нашу одежду, мы обретаем большую красоту; нахождением обители чистоты и истины мы приобретаем великие сокровища. (55, 30)

***

Если человек сделал зло, пусть он не делает его снова и снова, пусть не строит на нём свои намерения. Накопление зла – горестно.

Если человек сделал добро, пусть он делает его снова и снова, пусть строит на нём свои намерения. Накопление добра – радостно. (47, 22)

***

Так же, как сильный воин идёт в битву, так и человек, который способен отдавать. Любящий и сострадательный, он отдаёт с почтением и изгоняет всякую ненависть, зависть и гнев. (55, 30)

***

Даже злой видит счастье, пока зло не созрело. Но когда зло созреет, тогда злой видит зло. (47, 22)

***

Милосердный человек стоит на пути спасения. Он подобен человеку, сажающему молодое дерево и получающему тем самым тень, цветы и плоды на будущие годы. В точности таков и результат милосердия, в точности такова и радость того, кто помогает нуждающимся в помощи; в точности такова и великая Нирвана. (55, 30)

***

Если тьму греха не разогнал человек, как ветер разгоняет на небе тучи, весь мир окутан мраком пред ним, и даже светлые из людей не будут светить ему. (54, 68)

***

Кто не враждует ни с кем ни словом, ни мыслью, ни действием, кто познал в совершенстве Вечную Истину и жаждет только блаженства угашения, тот идёт верною дорогою. (54, 70)

***

Даже благой видит зло, пока благо не созрело. Но когда благо созреет, тогда благой видит благо. (47, 22)

***

Бессмертие может быть достигнуто только непрерывными деяниями доброты; и совершенство достигается состраданием. Самое необходимое – это любящее сердце. (55, 31)

***

Кто победил время и в прошлом и в будущем, чьи мысли исполнились чудною чистотой, чей дух не влечётся ни к одному здесь пристанищу, тот шествует верною дорогою. (54, 71)

***

Не думай легкомысленно о зле: «Оно не придёт ко мне». Ведь и кувшин наполняется от падения капель. Глупый наполняется злом, даже понемногу накапливая его. (47, 22)

***

Ученик сказал: «Обучи меня тем медитациям, которым я должен посвятить себя, чтобы позволить моему уму вступить в рай чистой земли».

Будда сказал: «Существует пять медитаций.

Первая медитация – это медитация любви, в ней вы должны установить своё сердце в стремлении к благу всех существ, в том числе и к счастью ваших врагов.

Вторая медитация – это медитация сострадания, в ней вы размышляете о всех существах, находящихся в беде, ясно представляя в вашем воображении их печали и тревоги, так, чтобы пробудить в вашей душе глубокое сострадание к ним.

Третья медитация – это медитация радости, в ней размышляйте о процветании других и радуйтесь их радостям.

Четвёртая медитация – это медитация на нечистоту, в ней вы рассматриваете дурные последствия развращённости, воздействия грехов и болезней. Как незначительны часто минуты удовольствий и как губительны их последствия!

Пятая медитация – это медитация на безмятежность, в ней поднимаетесь выше любви и ненависти, жестокости и подавления, богатства и желания, и смотрите на свою собственную судьбу с беспристрастным и совершенным спокойствием». (55, 32)

***

Вид, звуки и вкус, запах и прикосновение опьяняют людей; победив к ним всякое влечение, пусть за подаянием в должное время идёт нищенствующий. (54, 72)

***

Не думай легкомысленно о добре: «Оно не придёт ко мне». Ведь кувшин наполняется от падения капель. Умный наполняется добром, даже понемногу накапливая его. (47, 22)

***

Как капля воды не держится на листке лотоса, так пусть и нищенствующий не прилепляется жаждою к этим вещам: ни к жилищу и постели, ни к пище и сиденью, ни к воде, поданной отмыть грязь с одеяния. (54, 73)

***

Вопрос: Каковы дхианы, посредством которых человек достигает сверхъестественной способности?

Ответ: Первая дхиана – это отделение, в котором вы должны освободить ваш ум от чувственности.

Вторая дхиана – это спокойствие ума, полное наслаждения и радости.

Третья дхиана – это получение наслаждения от духовного.

Четвёртая дхиана – это состояние совершенной чистоты и мира, в котором ум находится выше всяких радостей и горя. Будьте рассудительны и откажитесь от неправильных действий, которые лишь выставляют ваш ум в смешном свете. (55, 33)

***

Подавая, укрощай свой дух во всех вещах; дело дающего – милостыня; утвердившись на том, ты никогда не испытаешь ненависти. (54, 85)

***

Если рука не ранена, можно нести яд в руке. Яд не повредит не имеющему ран. Кто сам не делает зла, не подвержен злу. (47, 23)

***

«О Татхагата, научи меня состоянию достижения власти ума над материей», – попросил ученик.

Благословенный сказал: «Есть четыре средства, которыми достигается владычество духа над материей: 1. Предупреждать появление плохих качеств. 2. Устранять уже возникшие плохие качества. 3. Создавать добродетель, которая ещё не существует. 4. Искать с искренностью и упорством. В результате вы найдёте истину». (55, 34)

***

Тихий, забывший доброе и злое этого мира, ничем не связанный, разумеющий, победивший смерть и рождение, по достоинству назовётся отшельником. (54, 88)

***

К тому, кто обижает безвинного человека, чистого и безупречного человека, именно к такому глупцу возвращается зло, как тончайшая пыль, брошенная против ветра. (47, 23)

***

Одни возвращаются в материнское лоно, делающие зло попадают в преисподнюю, праведники – на небо, лишённые желаний достигают Нирваны. (47, 23)

***

Чьи поступки никому не приносят страдания, ни вверху, ни внизу, ни в дали, ни в середине, кто изведал конец гнева и жадности, спеси и гордости, виду и имени, шествует в размышлении, тот назовётся Странствующим нищим, счастливым в высочайшей премудрости. (54, 90)

***

Океан является целью всех рек, целью дождей, идущих из туч, однако он никогда не переполняется и никогда не оскудевает; так и дхарма, хотя её принимают многие миллионы людей, не прибавляется, не убывает. (55, 37)

***

Непонятна, неизведанна жизнь смертных в этом мире, сумрачная и краткая, проникнутая страданием. (54, 97)

***

Как великий океан имеет один вкус – солёный, так и моё учение имеет только один вкус – вкус освобождения. (55, 37)

***

Ни на небе, ни среди океана, ни в горной расселине, если в неё проникнуть, не найдётся такого места на Земле, где бы живущий избавился от последствий злых дел. (47, 23)

***

Нет средств, которыми родившиеся могли бы избегнуть смерти; приходит старость – близка и смерть: такова участь всего живущего. (54, 97)

***

Ни на небе, ни среди океана, ни в горной расселине, если в неё проникнуть, не найдётся такого места на Земле, где бы живущего не победила смерть. (47, 23)

***

О бхикшу, если будете упорны в духовных стремлениях, дело достижения просветления не будет для вас непосильным. Поэтому всем вам следует стараться. Ведь небольшой, но постоянный поток воды может проточить и камень. Если же сердце подвижника поражено ленью, он прекращает высекать огонь до того, как занялось пламенем дерево, считая, что это слишком трудно. Конечно, как тогда появиться пламени? Это и называется духовными стремлениями. (39, 623)

***

Как спелые плоды висят на ветвях, готовые каждую минуту сорваться, так и смертные, едва родившись, находятся в постоянной опасности смерти. (54, 97)

***

Моё учение чисто, и оно не делает различий между знатным и незнатным, богатым и бедным. (55, 38)

***

Ни с кем не говори грубо; с кем ты говорил грубо, ответят тебе тем же. Ведь раздражённая речь – неприятна, и возмездие может коснуться тебя. (47, 24)

***

Увы, со смертью и разрушением связан этот мир, – и мудрые, познавшие начала этого мира, не горюют о том. (54, 97)

***

О бхикшу, вот то, что следует знать, – люди с многими желаниями ищут много выгоды, потому-то страданий и мучений у них тоже много. Люди же с немногими желаниями ничего не ищут, поскольку не желают, а значит, нет у них этих забот. Так исправляйте и улучшайте себя, тем более что освобождение от желаний порождает иные добродетели. Люди с немногими желаниями не льстят и не изворачиваются в угоду чувствам других, они даже не зависят от влечений всех своих органов восприятия. Тот, кто стремится к освобождению от желаний, сердце имеет всегда ровное, не тоскует и не боится, всего имеет в избытке; нет для него ничего недостающего. Обладающий «малыми желаниями» обладает Нирваной. Это и есть освобождение от желаний. (39, 623)

***

Моё учение подобно воде, которая очищает всё без различий. (55, 38)

***

Если ты успокоился, подобно разбитому гонгу, ты достиг Нирваны: в тебе нет раздражения. (47, 24)

***

Кто не расстаётся со своею скорбью, тот всё глубже и глубже погружается в страдание; сетуя о мёртвых, он подпадает силе тоски. (54, 98)

***

Моё учение подобно огню, который поглощает всё, что существует между небом и землёй, и великое, и малое. (55, 38)

***

Чем разнообразнее мнение людей о будущем, тем сильнее разрастаются несогласия, тем горше обманутое ожидание, – заметь: такова судьба мира! (54, 98)

***

Как пастух палкой гонит коров на пастбище, так старость и смерть гонят жизнь живых существ. (47, 24)

***

О бхикшу, если желаете отринуть все страдания и мучения, следует размышлять над осознанием достаточности. Это положение подразумевает умиротворённое, радостное, спокойное, скромное состояние. Человек, осознавший достаточность, спокоен и весел, пусть даже без сил распростёрт на земле. Тот же, кто не ведает, что есть достаточность, не успокоится, живи он хоть в небесном дворце. Пусть он богат, а всё равно беден. Осознающий же достаточность может быть беден, но богат. Не знающего достаточности разрывают Пять Желаний. Знающий же – сострадает ему. Это и есть осознание достаточности. (39, 623)

***

Ни хождение нагим, ни спутанные волосы, ни грязь, ни пост, ни лежание на сырой земле, ни пыль и слякоть, ни сидение на корточках не очистят смертного, не победившего сомнений. (47, 25)

***

Загоревшийся дом заливается водою, ветер подхватывает и уносит клочок хлопка, – пусть так и мудрый отгоняет свою возникающую печаль размышлением. (54, 98)

***

Ум является предшественником всякого восприятия; ум – это самый тонкий из всех элементов феноменальной Вселенной. Всякое предметное сознание берёт начало в уме. Счастье следует как тень за тем, кто говорит и действует с чистым умом. (55, 40)

***

Мудрый, ясно видя причину вещей, верно оценивая то, что исходит из делания, знает смысл и значение происходящего. (54, 103)

***

У всякого человека, родившегося на свет, есть секира во рту, и ею безумец, говоря злые речи, казнит сам себя. (54, 105)

***

Найдётся ли в мире какой-либо человек, смиривший себя скромностью, который не нуждался бы в понукании, как хорошо тренированная лошадь – в кнуте? (47, 25)

***

Трудно контролировать ум, ибо он хитёр, подвижен, неуловим, парит везде, где пожелает, но контроль над ним является благом; контролируемый ум является проводником счастья. (55, 42)

***

Кто восхваляет достойное посрамления и хулит достойное похвалы, тот в своей гортани копит зло и никогда он не обретёт себе за то радости. (54, 105)

***

Что за смех, что за радость, когда мир постоянно горит? Покрытые тьмой, почему вы не ищете света? (47, 26)

***

Пусть блюдёт человек душевное спокойствие; пусть бодрствует он, бдит, чтобы ничто не встревожило дух его. (54, 109)

***

Малознающий человек стареет, как вол: у него разрастаются мускулы, знание же у него не растёт. (47, 26)

***

Отбросив всякое желание и привязанность, пусть поступает он, как зрячий среди слепых, спотыкающихся, пусть вырвется он из пучины. (54, 109)

***

Чувства встречают объекты, и от их контакта рождается ощущение. Из этого следует воспоминание. Как солнечные лучи посредством зажигательного стекла зажигают огонь, так от значения, рождённого из чувства и объекта, рождается тот господин, которого вы зовёте самостью. Росток прорастает из семени; семя – это не росток; оба они не являются одним и тем же; однако они и не различны. Таково и рождение жизни!

О вы, рабы «я», с утра до ночи трудящиеся на службе у самости, живущие в постоянном страхе рождения, старости, болезни и смерти, узнайте хорошую новость – ваш жестокий хозяин не существует. (55, 46)

***

Пусть человек сначала приведёт себя

                   в надлежащее состояние.

Потом можно поучать и другого.

             Мудрый не собьётся с пути. (47, 28)

***

Как человек поучает другого, так пусть поступает сам.

Полностью смирив себя, он может смирить и других.

Поистине, смирение самого себя – трудно. (47, 28)

***

Какое бы ни возникло страдание, оно возникает вследствие вещественности; победою над вещественностью уничтожается само семя страдания. (54, 113)

***

Самость – это заблуждение, иллюзия, мечта. Откройте глаза и проснитесь. Узрите вещи такими, какие они есть, и вы утешитесь. (55, 47)

***

Ведь своё «Я» – господин себе. Кто же ещё может быть господином? Полным смирением своего «Я» человек находит господина, которого трудно найти. (47, 28)

***

Какое бы ни возникло страдание, оно возникает вследствие сознавания; разрушением сознавания уничтожается само семя страдания. (54, 113)

***

Тот, кто проснулся, больше не боится ночного кошмара. Тот, кто постиг природу той верёвки, что казалась змеёй, перестаёт дрожать. (55, 47)

***

Самим сделано зло, саморождённое, самовозникшее. Оно побеждает глупца, как алмаз – драгоценный камень. (47, 28)

***

Что безумцы зовут радостью, то благородные называют страданием, чего избегают безумцы, как страдания, в том благородные обретают радости: вот пред чем в недоумении стоят неведающие, вот чем так смущены они. (54, 119)

***

Плохие и вредные для себя дела – делать легко. То же, что хорошо и полезно, – делать в высшей степени трудно. (47, 28)

***

Кто закрылся, тот не видит, кто слеп, для того всё темно, но благому есть благое возвещение, зрячему – свет; ослеплённые неведением, даже ходя около Закона, ничего не различают в нём. (54, 119)

***

Тот, кто обнаружил, что не существует «я», позволит уйти всякому вожделению и всем эгоистическим желаниям. (55, 47)

***

Если удастся достичь телесных радостей тому, кто жаждет их, он становится радостным, найдя любезное смертным; если же ему не удастся достичь тех радостей, он мучится, как пронзённый стрелою.

Кто избегает телесных радостей, как на голову змеи боятся наступить босою ступнёй, тот размышлением навсегда отгонит от себя жажду радостей. (54, 120)

***

Сам человек совершает зло, и сам оскверняет себя. Не совершает зла он тоже сам, и сам очищает себя. Чистота и скверна связаны с самим собой. Одному другого не очистить. (47, 29)

***

Откажитесь от алчного расположения духа, связанного с вашим эгоизмом, и вы достигнете того безгрешного состояния спокойствия ума, что приносит совершенный мир, доброту и мудрость. (55, 48)

***

Человек, привязанный к телу, покрытый корою греха, обольщённый, не радуется в уединении, не очищается от плотских наслаждений. (54, 120)

***

Идите, смотрите на сей мир, подобный пёстрой царской колеснице! Там, где барахтаются глупцы, у мудрого нет привязанности. (47, 30)

***

Легко вовлекаются в пререкания и злые, и справедливые люди; но когда возникают споры, мудрый не вступает в них, – оттого он всегда доволен. (54, 121)

***

Зло совершается лишь посредством самого себя; оно рождается в самости, и в самости его причина. Зло шлифует Вселенную, как алмаз твёрдый камень. (55, 49)

***

Кто, прежде будучи легкомысленным, потом стал серьёзным, тот освещает этот мир, как луна, освобождённая от облаков. (47, 30)

***

Как может тот, кого ведут его страсти, кого одолели влечения, отказаться от своих ошибок? Пусть же он делает своё дело, пусть говорит согласно степени своего разумения. (54, 121)

***

Как купец с малой охраной и большим богатством избегает опасной дороги или как желающий жить избегает яда, точно так же следует человеку остерегаться зла. (55, 51)

***

Кто стряхнул с себя греховное, тот ничего не воспримет в жадности из видимого, слышимого и сознанного: он не ищет очищения посредством другого, ибо ничто, идущее извне, не радует и не огорчает его. (54, 124)

***

Порок тела – это убийство, воровство и прелюбодеяние; порок языка – это ложь, клевета, оскорбление и пустой разговор; порок ума – это жадность, ненависть и заблуждение. (55, 51)

***

Слеп этот мир. Немногие в нём видят ясно. Подобно птице, освобождённой от сети, лишь немногие попадают на небеса. (47, 30)

***

Кто, не управляющий сам своею мыслью, скупится на размышления, тот, слыша от других посрамляющее слово, впадает в недовольство. (54, 125)

***

Если человек говорит или действует со злыми мыслями, то страдание следует за ним, как колесо следует за быком, тянущим телегу. (55, 53)

***

Истинно, скаредные не попадают в мир богов; глупцы действительно не восхваляют даяния. Мудрый же, давая, радуется: ведь благодаря этому он счастлив в другом мире. (47, 31)

***

Кто думает о себе, что он равен другим, или отличен от них, или ниже их, тот то на том, то на другом основании всё вступает в споры; но кто не изменчив среди тех трёх условий, для того не существует мысли ни о «равном», ни о «различном». (54, 127)

***

Неделание зла, достижение добра, очищение своего ума – вот учение просветлённых. (47, 32)

***

Кто свободен от целей, для того нет цепей; кто освободил свой дух разумением, для того нет земных мечтаний; но те, кто увлечены целями и философскими учениями, бродят по свету, только докучая другим. (54, 128)

***

Вопрос: Что есть благо?

Ответ: Воздержание от воровства – это благо; воздержание от лжи – это благо; воздержание от клеветы – это благо; подавление зла – это благо; избегать болтовни – это благо; устранение всякой зависти – это благо; гнать от себя ненависть – это благо; повиновение истине – это благо; всё это является благом. (55, 54)

***

Вопрос: Что же, друзья мои, является корнем блага?

Ответ: Свобода от желания – это корень блага; свобода от ненависти и свобода от иллюзий – всё это, друзья мои, является корнем блага. (55, 54)

***

Кроме того времени, когда вы спите, вы должны беспрестанно контролировать ваш ум. (14, 66)

***

Кто других называет глупцами, тот самого себя всегда называет знатоком и думает про себя, что только он говорит правду, а других порицает. (54, 132)

***

Если женщина стара, отнеситесь к ней как к своей матери, если молода – как к сестре, если очень молода – как к своему ребёнку. (55, 59)

***

Выдержка, долготерпение – высший аскетизм, высшая Нирвана, – говорят просветлённые, – ибо причиняющий вред другим – не отшельник, обижающий другого – не аскет. (47, 32)

***

Много учений прошло через мир, но – кто сам закован в цепи, того не зови ты расковать себя; побеждая до конца желания, учись подвигу угашения. (54, 136)

***

Намного лучше докрасна раскалённым железом выколоть свои глаза, чем поддерживать в себе сладострастные мысли или смотреть на женскую фигуру с похотливым желанием. (55, 60)

***

Даже ливень из золотых монет не принесёт удовольствия страстям. Мудр тот, кто знает: страсти болезненны и мало от них радости. (47, 33)

***

Что лежит пред тобою, то отстрани ты; ничего не оставляй и позади себя; не прилепляйся к тому, что в середине, ты пойдёшь своим путём успокоенный. (54, 137)

***

Благо – это обуздание тела; благо – это сдержанность в речи; благо – это обуздание ума; благо – это сдержанность во всём. Монах умерен во всём, свободен от всех печалей. (55, 60)

***

Ко всякому прибежищу обращаются люди, мучимые страхом: к горам и к лесу, к деревьям в роще, к гробницам. (47, 33)

***

Я говорю тебе – оставайся на своём месте жизни и с усердием занимайся своим делом. Не жизнь, богатство и власть порабощают людей, а привязанность к жизни, богатству и власти. (55, 67)

***

Невежество – это причина гибели мира. Зависть и эгоизм разрушают дружбу. Ненависть – это самая свирепая лихорадка, а Будда – это лучший исцелитель. (55, 70)

***

Нет огня большего чем страсть; нет беды, большей, чем ненависть; нет несчастья большего, чем тело; нет счастья равного спокойствию. (47, 35)

***

Здоровье – величайшая победа; удовлетворение – величайшее богатство; доверие – лучший из родственников; Нирвана – величайшее благо. (47, 36)

***

Приятно смотреть на благородных; быть в их обществе – благо. Да будет всегда счастлив тот, кто не видит глупцов. (47, 36)

***

Посвятивший себя суете и не посвятивший себя размышлению, забывший цель, цепляющийся за удовольствие завидует самоуглублённому. (47, 37)

***

Не привязывайся к приятному и никогда – к неприятному. Не видеть приятное и видеть неприятное – зло. (47, 37)

***

Поэтому не делайте приятного, ибо расставание с приятным – болезненно. Нет уз для тех, у которых нет приятного или неприятного. (47, 37)

***

Из приятного рождается печаль, из приятного рождается страх; у того, кто освободился от приятного, нет печали, откуда страх? (47, 37)

***

Из склонности рождается печаль, из склонности рождается страх; у того, кто освободился от склонности, нет печали, откуда страх? (47, 37)

***

Из привязанности рождается печаль, из привязанности рождается страх; у того, кто освободился от привязанности, нет печали, откуда страх? (47, 37)

***

Из страсти рождается печаль, из страсти рождается страх; у того, кто освободился от страсти, нет печали, откуда страх? (47, 37)

***

Из желания рождается печаль, из желания рождается страх; у того, кто освободился от желания, нет печали, откуда страх? (47, 38)

***

Пусть он откажется от гнева, пусть он оставит самодовольство, пусть он превозможет все привязанности. Никакие несчастья не случаются с тем, кто не привязан к имени и форме. (47, 39)

***

Кто сдерживает пробудившийся гнев, как сошедшую с пути колесницу, того я называю колесничим; остальные – просто держат вожжи. (47, 39)

***

У тех, кто постоянно бодрствует, денно и нощно учится и стремится к Нирване, исчезают желания. (47, 39)

***

Остерегайся грехов тела, будь сдержан во всём, что касается тела; избавившись от грехов тела, будь безгрешен телом.

Остерегайся грехов слова, будь сдержан во всём, что касается слова; избавившись от грехов слова, будь безгрешен словом.

Остерегайся грехов ума, будь сдержан во всём, что касается ума; избавившись от грехов ума, будь безгрешен умом. (47, 40)

***

Мудрые сдержаны телом; они также сдержаны в слове; мудрые сдержаны умом; они поистине во всём сдержаны. (47, 40)

***

Постепенно, мало-помалу, время от времени, мудрец должен стряхивать с себя грязь, как серебряных дел мастер – с серебра. (47, 41)

***

Писание загрязняется, если его не повторять; дома загрязняются, если за ними не следить; красота загрязняется леностью; легкомыслие у бдительного – грязь. (47, 41)

***

Легко жить тому, кто нахален, как ворона, дерзок, навязчив, безрассуден, испорчен. Но трудно жить тому, кто скромен, кто всегда ищет чистое, кто беспристрастен, хладнокровен, прозорлив, чья жизнь чиста. (47, 42)

***

Кто разрушает жизнь и произносит ложь, хватает то, что не дано ему в этом мире, и ходит к жене другого, человек, который предаётся пьянству, – подрывает себе корень здесь, в этом мире. (47, 42)

***

Люди дают в согласии со своей верой и столько, сколько считают нужным. А кто завидует еде и питью, полученным другими, тот ни днём, ни ночью не может достичь сосредоточенности.

У кого зависть уничтожена, с корнем вырвана, устранена, тот и днём, и ночью может достигать сосредоточенности. (47, 42)

***

Нет огня подобного страсти, нет спазмы подобной гневу, нет сети подобной обману, нет реки подобной желанию. (47, 42)

***

Легко увидеть грехи других, свои же, напротив, увидеть трудно. Ибо чужие грехи рассеивают, как шелуху; свои же, напротив, скрывают, как искусный шулер несчастливую кость. (47, 43)

***

У того, кто высматривает чужие грехи и постоянно раздражён, увеличиваются желания; он далёк от уничтожения желаний. (47, 43)

***

Завистливый, жадный, изворотливый человек не становится привлекательным только из-за красноречия или красивого лица. (47, 44)

***

Кто не встаёт, когда время вставать, тот исполнен лени, несмотря на молодость и силу; у кого решимость и мысль подавлены, тот, беспечный и ленивый, не найдёт пути к мудрости. (47, 46)

***

Истинно: из размышления рождается мудрость; из отсутствия размышления – уничтожение мудрости. Зная этот двойной путь к жизни и к уничтожению жизни, пусть сделает так, чтобы мудрость увеличивалась. (47, 47)

***

Пока у мужчины не искоренено желание к женщине – пусть даже самое малое, – до тех пор его ум на привязи, подобно телёнку, сосущему молоко у матери. (47, 47)

***

Ни дети, ни отец, ни даже родственники не могут быть защитой тому, кого схватила смерть. У родных не найти защиты. (47, 47)

***

Если отказ от маленького счастьица позволяет увидеть большое счастье, пусть мудрый откажется от маленького счастьица, размышляя о великом счастье. (47, 48)

***

Тот, кто ищет себе счастье, причиняя страдания другим, запутавшись в тенётах ненависти, не освобождается от ненависти. (47, 48)

***

Ведь что должно быть сделано, откладывается; что не нужно делать, наоборот, делается. У таких беспечных и заносчивых увеличиваются желания. (47, 48)

***

Трудно оставить мирской уклад, трудно радоваться; трудна и несчастна жизнь в доме, трудно жить с иными, чем ты. Несчастье преследует странника. Поэтому не будь странником, и пусть несчастье не преследует тебя. (47, 49)

***

Того, кто исполнен веры и добродетели, наделён славой и богатством, в каком бы месте он ни оказался, чтут повсюду. (47, 49)

***

Благие сияют издалека, как Гималайские горы. Злых же и вблизи не видно, как не видно стрел, пущенных ночью. (47, 49)

***

Беспечный человек, желающий чужую жену, получит четыре вещи: достижение бесчестья, нарушенный покой, в-третьих, осуждение, в-четвёртых, преисподнюю. (47, 50)

***

Как трава куса, если за неё неумело ухватиться, режет руку, так и отшельническая жизнь, если её неверно вести, увлекает в преисподнюю. (47, 50)

***

Что-либо сделанное небрежно, попранный долг, сомнительное благочестие – всё это не приносит большого вознаграждения. (47, 51)

***

Если что-либо должно быть сделано – делай, совершай с твёрдостью. Ибо расслабленный странник только больше поднимает пыли. (47, 51)

***

Несделанное лучше плохо сделанного; ведь плохо сделанное потом мучит. Но лучше сделанного хорошо сделанное, ибо, сделав его, не испытываешь сожаления. (47, 51)

***

Как пограничный город, охраняемый изнутри и снаружи, так охраняй себя. Не упускай же времени, ибо упустившие время предаются печали, обречённые на жизнь в преисподней. (47, 51)

***

Если найдёшь разумного друга, готового идти вместе, праведно живущего, мудрого, превозмогающего все невзгоды, – иди с ним, радостный и вдумчивый. (47, 53)

***

Друзья приятны, когда в них возникает потребность. Приятно удовольствие, если оно взаимно. В смертный час приятна добродетель. Отказ от всех зол – приятен. (47, 53)

***

Как плодовитая трава бирана, растут печали у того, кого побеждает это несчастное желание – привязанность к миру. (47, 54)

***

Как дерево, хотя и вырванное, продолжает расти, если корень его не повреждён и крепок, так и страдание рождается снова и снова, если не искоренена склонность к желанию. (47, 54)

***

Не принимайте ничего на веру лишь в силу традиций, хотя бы это и высоко чтилось многими поколениями и в различных местах. Не верьте ничему на том основании, что многие говорят об этом. Не поклоняйтесь слепо вере мудрецов прошлого. Не верьте тому, что вы создали в своём воображении, убедив себя, что это есть божественное откровение. Не верьте ничему лишь на основании авторитета ваших наставников или духовников. После исследования верьте только тому, что вы сами проверили и нашли обоснованным, и только тогда согласуйте с этим своё поведение. (10, 118)

***

Если материя загрязнена, то сколько бы красильщик ни погружал её в синюю, жёлтую, красную или лиловую краску, цвет её будет некрасивым и нечистым – почему? Вследствие загрязнённости материи. Если сердце не чисто, нужно ожидать такой же грустный результат. (21, 28)

***

У кого сильны тридцать шесть потоков, устремлённых к удовольствиям, и мысли направлены на страсть, того, отклонившегося от правильных взглядов, уносят потоки. (47, 54)

***

Люди, гонимые желанием, бегают вокруг, как бегает перепуганный заяц. Связанные путами и узами, они снова и снова в течение долгого времени возвращаются к страданию. (47, 55)

***

Из трёх видов действий наиболее губительно не слово, не телесный поступок, но мысль. (21, 29)

***

Возбуждённые страстью попадают в поток, как паук в сотканную им самим паутину. Мудрые же, уничтожив поток, отказавшись от всех зол, странствуют без желаний. (47, 55)

***

Какое преимущество могло бы дать вам небо? Вы должны быть победителями здесь, в этом мире, в том состоянии, как вы сейчас. (21, 35)

***

Пересекая поток существования, откажись от прошлого, откажись от будущего, откажись от того, что между ними. Если ум освобождён, то, что бы ни случилось, ты не придёшь снова к рождению и старости. (47, 55)

***

Врата бессмертия открыты всем существам. У кого есть уши, пусть приходит, слышит и верит. (21, 37)

***

У человека со смущённой мыслью, с сильной страстью, видящего лишь удовольствие, – желание всё возрастает: поистине, он делает путы крепкими. (47, 56)

***

Для того, чтобы струны вµны издавали гармоничный звук, не следует слишком их натягивать и ослаблять. Подобно этому каждое усилие, если оно чрезмерно, кончается бесплодной затратой сил, если недостаточно, оно обращается в пассивность.

Упражняйтесь в соизмерении, соблюдайте точную меру в направлении и устанавливайте равновесие ваших способностей. (21, 39)

***

Плевелы портят поля, страсть портит этих людей. Поэтому то, что дано освободившимся от страсти, приносит великий плод. (47, 56)

***

У кого совсем нет отождествления себя с именем и формой и кто не печалится, не имея ничего, именно такого называют бхикшу. (47, 59)

***

Нет размышления у того, кто не знает; нет знания у того, кто не размышляет. У кого же и размышление и знание, тот действительно близок к Нирване. (47, 59)

***

Как в Великом Океане, о ученики, есть только один вкус – солёный, так и в учении, которое я вам проповедую, есть только один вкус – вкус освобождения. (33, 210)

***

О Кашьяпа! Если мы ищем сознание, мы не находим его. То, что не может быть найдено, не может быть воспринято. Что не может быть воспринято, то не есть ни прошедшее, ни будущее, ни настоящее. Что не есть ни прошедшее, ни будущее, ни настоящее, то не имеет отдельной реальности. Что не имеет отдельной реальности, то не имеет причинности. То, что беспричинно, не может исчезнуть. Но обычный человек следует ложным взглядам. Он не понимает иллюзорного характера отдельных элементов. Он упорно думает, что условные сущности имеют свою собственную реальность. Направляемый глубоко укоренившейся верой в реальность отдельных вещей, он предпринимает действия и, как следствие этого, он блуждает в этом феноменальном мире. Пока он упорствует в таком заблуждении, он не способен достичь Нирваны. Но хотя реальность этих отдельных сущностей – иллюзорна, тем не менее [они] могут производить или моральное осквернение, или очищение, как призрак красавицы внушает страсть тем, кто не понял её природы, также и видения, вызванные Буддой, – причина морального очищения тех, кто использует корни добродетели. (9, 64)

***

Отбросить лживые ученья,

Идти во всём прямой дорогой

И возноситься лишь собою,

А не вставая на других.

Быть другом тех, чья жизнь страданье,

Не истязать себя, а также

Не возвышаться сердцем слишком

И знать душой, что всё пройдёт.

И возносить свой разум зрящий,

И внутрь себя глядеть упорно,

Свет счастья находить в себе.

Из света есть во тьму дорога,

И есть из тьмы дорога к свету,

Есть мрак, что следует за тенью,

Есть свет, с собой несущий свет.

Кто мудр, тот ищет больше света.

Для злого слова – громкий отклик.

И мало тех, кто хочет видеть,

Но от свершений не уйти.

Что сделал – сделал. Путь намечен

И след идёт по всей дороге.

Так возлюби же всё благое,

Иного выхода здесь нет.

Ты то пожнёшь, что ты посеял,

Как сделал – сделанным так будет.

Кто мудр – уходит от страданий. (8, 40)

***

Мистическое созерцание без практической доброты не есть совершенство. (8, 222)

***

Люди, отличающие себя от других, существования достигнув, погрузившись в пучину существования, к существованию привязаны. (33, 210)

***

В те далёкие времена жили пятьсот монахов, которые не поняли проповедей Просветлённого. Они не постигли их глубины. Они не имели рвения к ним. Тогда они встали со своих мест и ушли. Просветлённый по этому случаю создал видение двух отшельников на пути, по которому направлялись монахи. Затем пятьсот монахов достигли места, где стояли два призрака отшельников. Встретив их, они заговорили с ними: «Куда идут оба преподобных отца?»

Волшебные монахи отвечали: «Мы удаляемся в леса. Там мы желаем жить, наслаждаясь блаженным светом экстаза. Мы не можем проникнуть в учение Просветлённого, мы не можем постигнуть его глубины. Мы не чувствуем никакой веры, мы боимся его, мы трепещем перед ним». Затем стали говорить пятьсот монахов: «Мы не проникли в учение Просветлённого, мы не постигли его глубины, мы не верим в него, мы боимся, мы трепещем. Поэтому мы также желаем идти в леса и жить там, наслаждаясь блаженным чувством экстаза». Волшебные монахи сказали: «Поэтому, о Почтенные, мы объединимся, мы не будем ссориться; из всех обязанностей монахов не ссориться превыше всего! От чего Почтенные думают освобождаться?»

Они ответили: «Мы думаем освободиться от жадности, ненависти и страсти».

Два волшебных монаха сказали: «Но находятся ли действительно почтенные во власти жадности, ненависти и страсти, от которых они хотят отказаться?»

Они отвечали: «Они не воспринимаются ни внутри нас, ни во внешних вещах, ни в пространстве между тем и другим. Они в действительности не могут возникать, если их не вообразить?»

Волшебные монахи сказали: «Итак, о Почтенные, не воображайте их, не предполагайте их. И если Почтенные не будут воображать их, не будут предполагать, они не будут ни любить, ни не любить. Человек, который ни любит, ни не любит, называется бесстрастным. Заслуга, о Почтенные, ни переселяется, ни исчезает. Экстаз, мудрость, освобождение, интеллектуальное пробуждение, первый проблеск Нирваны – они ни переселяются, ни исчезают, они – элементы, о Почтенные, через которые вызывается Нирвана. Но сами по себе, о Почтенные, эти элементы – также шунья, они не имеют отдельной сущности. Вы должны забыть, о Почтенные, даже мысль об отдельной конечной Нирване! Не создавайте понятий о том, что является только понятием, не задумывайте идею о том, что является только идеей! Для того, кто слишком много думает об идее как идее, эта идея становится тюрьмой. О Почтенные, вы должны войти в то мистическое состояние, где все понятия и все чувства угасают! Мы говорим вам, что вот отшельник, который поглощён таким экстазом, достиг высшей точки, после которой невозможен дальнейший прогресс».

После этого пятьсот отшельников освободили свой разум от всех уз, даже от бесстрастных уз. Осветив таким образом свой разум, они приблизились к месту, где обитал Будда. Приблизившись, они поклонились ему в ноги, касаясь земли головами, и сели в стороне.

Почтенный Субхути тогда сказал отшельникам:

– О братья, куда вы идёте, откуда пришли?

Они отвечали:

– О почтенный Субхути, система которой учит Просветлённый, не допускает ни движения к какому-то месту, ни прихода из какого-то места.

Субхути сказал:

– Кто ваш учитель?

– Тот, кто никогда не родился и никогда не исчезнет, – ответили они.

– В каком духе преподавалась вам философия?

– Целью не было ни связывание, ни освобождение.

– Кто упражнял вас?

– Тот, кто не имеет ни тела, ни разума.

– Каков был метод вашей подготовки?

– Ни метод уходящего неведения, ни метод приобретаемого знания.

– Чьи вы ученики?

– Того, кто не достиг Нирваны, кто не достиг высшего просветления.

– Кто ваши соучастники?

– Те, кто никогда не появлялись в трёх мирах бытия.

– О братья, сколько времени вам понадобится, чтобы достичь Высшей Нирваны?

– Мы достигнем её, когда все волшебные тела, созданные Буддами, исчезнут.

– Как вы достигли цели?

– Рассматривая идею себя и смерти.

– Как вы избавились от страстей?

– Высшим уничтожением всех элементов жизни.

– Как вы победили Искусителя?

– Не обращая внимания на искусителя, который присущ элементам нашей личности.

– Как вы были связаны с вашим Учителем?

– Ни телесно, ни мысленно.

– Как вы исполняете свои благотворительные обязанности?

– Не беря ничего, не получая ничего!

– Как вы избегли перерождения?

– Уклонившись от уничтожения и вечности.

– Как вы достигли цели милосердия?

– Будучи совершенно отрешёнными от любой собственности.

– Какую цель вы себе ставите?

– Мы ставим себе те же цели, как все призрачные существа, созданные Буддой. (9, 65)

***

Цель Святой Жизни – не милостыня, не честь, не слава, не добродетели Ордена, не блаженство самадхи, не глубина прозрения, а устойчивое, окончательное освобождение ума. Это и есть, о ученики, цель Святой Жизни. Это её сердцевина; это её смысл. (33, 56)

***

Если человек не понукает себя каждую минуту, если он живёт для себя, а не ради других, он, воистину, далёк от святости. (33, 210)

***

Беспеременная мудрость

Есть внутризоркость души,

Правое слово – чертог мой,

Правое дело есть сад мой,

Правая жизнь есть беседка,

Где я могу отдохнуть.

Путь надлежащего средства

В рощи такие приводит.

Правая память – мой город,

Правая мысль – постель.

Равно это дороги,

Чтоб ускользнуть от рождения,

Чтобы избавиться от смерти,

Вечную боль победить. (8, 45)

***

Чудо из чудес! Воистину, все живые существа – Будды, наделённые мудростью и добродетелью, но из-за того, что людские умы искажены заблуждениями, им не удаётся постичь это. (11, 63)

***

Так это происходит, о Манджушри, что обусловленный куском дерева, и обусловленный трением, и обусловленный усилием человеческой руки появляется дым и появляется огонь. Но это горение не содержится в куске дерева, ни в трении, ни в усилии рук. Даже так происходит, о Манджушри, что личность, называемая человеком, может быть поставлена в тупик иллюзорной нереальностью. Производится сожжение вожделения, сожжение ненависти и сожжение слепоты. Но это сожжение ни внутри его, ни в предметах вне его, ни в промежуточном пространстве между тем и другим. Опять, о Манджушри, что мы называем иллюзией, почему оно так называется? Иллюзия, о Манджушри, – это состояние полного заблуждения в отношении всех элементов бытия. Аксиома Дхарани состоит в том, что все элементы подобны аду. (9, 68)

***

В том, что видится, должно быть только видимое, в том, что слышится, должно быть только слышимое, в том, что ощущается (как запах, вкус или прикосновение), должно быть только то, что ощущается, в том, что мыслится, должно быть только мыслимое. (11, 37)

***

Если вы хотите избавиться от своего врага, вам нужно только сказать, что этот враг – заблуждения. (11, 232)

***

Однажды Благословенный жил в стране Сумбха, около города Седак. Там он обратился к монахам со следующими словами:

«В прошлое время жил акробат, который работал с бамбуковым шестом. Установив шест, он обратился к своей ученице, девочке Медакатхалике, с такими словами: «Подойди, дорогая, вскарабкайся по шесту и встань мне на плечи». «Да, учитель», – ответила она и сделала так, как он велел. И акробат сказал: «Теперь, дорогая, оберегай меня хорошенько, и я буду оберегать тебя. Так, наблюдая друг за другом, оберегая друг друга, мы будем показывать своё умение, зарабатывать себе на жизнь и безопасно спустимся с бамбукового шеста».

Но ученица Медакатхалика сказала: «Не так, учитель! Вы будете оберегать себя, и я тоже буду оберегать себя. Так, ограждая себя и оберегая других, мы будем показывать своё умение, зарабатывать на жизнь и безопасно спускаться с бамбукового шеста».

«Таков правильный путь, – сказал Благословенный и продолжил далее. – Точно так же, как эта ученица сказала: «Я буду оберегать себя», – так же следует практиковать освоение внимательности. «Я буду оберегать других», – следует практиковать также и этим способом. Ибо охраняя себя, практикующий охраняет других; охраняя других, он охраняет себя.

И как же практикующий, оберегая себя, оберегает других? Терпением и выносливостью, ненасильственной и безвредной жизнью, любящей добротой и состраданием». (5, 59)

***

Я постиг все уголки своего ума и не нашёл никого дороже самого себя. Своё «я» одинаково дорого всякому. И тот, кто любит себя, никогда не повредит другому. (5, 99)

***

Монахи, какого бы рода ни были заслуги, все они не стоят одной шестнадцатой части сердца, освобождённого любящей добротой; своим блеском, сиянием и лучезарностью сердце, освобождённое любящей добротой, далеко их превосходит. Как любой свет всех звёзд не стоит одной шестнадцатой части света луны и как в последний месяц дождей, осенью, когда небо остаётся ясным, солнце, поднимаясь на небеса, своим блеском, сиянием и лучами прогоняет с небес всякую тьму, как в то время, когда ночь переходит в рассвет, утренняя звезда блестит, сияет и испускает лучи, – так и всевозможные виды мирских заслуг не стоят одной шестнадцатой части сердца, освобождённого любящей добротой. (5, 105)

***

Даяние не следует совершать безумно

Или с затаённой жадностью,

А также с желанием обрести заслугу.

Тот обретёт благо, кто даёт дары с вниманием и

                                   мудростью. (24, 111)

***

Искра может зажечь сухое дерево, если человек потрудится и вызовет огонь. Этот огонь может также сжечь траву или деревья, но без поддерживающей причины он угасает. (24, 112)

Из «Вималакирти Нирдеша сутры»

Добродетельные, человеческое тело непостоянно; оно – не крепко и не долговечно, оно распадается и, следовательно, – ненадёжно. Будучи объектом всякого рода недугов, оно причиняет беспокойства и страдания. Достойные, все мудрые люди не полагаются на это тело, которое подобно массе пены, неосязаемой на ощупь. Оно подобно пузырю и не живёт долго. Оно похоже на пламя и является продуктом жажды любви. Словно банановое дерево, оно полое внутри. Оно подобно иллюзии, порождённой искажёнными мыслями. Оно как сон, построенный ложными взглядами. Подобно тени и обусловлено кармой. Тело это напоминает эхо, ибо является результатом причин и обстоятельств. Оно словно парящее в небе облако, готовое рассеяться в любой момент. Как вспышка молнии, ибо не сохраняется и на срок одной мысли. Нет ему владельца, ибо оно подобно земле. Оно свободно от «я», так как подобно огню, убивающему себя. Преходяще, словно ветер. Оно без знаний, подобно траве, деревьям и глиняным черепкам. Не первичный двигатель, но движимо ветром страстей. Оно загрязнено и полно нечистот. Ложно. И, хотя его купают, одевают и питают, в конце оно распадётся и умрёт. Оно есть скорбь, будучи предметом всякого рода недугов и страданий. Подобно иссохшему роднику, ибо его преследует смерть. Неустойчиво и скоро прейдёт. (44, 22)

***

Медитация – это не только сидение. Ибо медитация означает неявленность тела и ума в трёх мирах (желания, формы и не-формы); непозволение мысли войти в неактивность, неуклонение от Истины при одновременном внимании к мирским делам; ум, не пребывающий ни внутри, ни снаружи. (44, 23)

***

Субхути, если ум твой сконцентрирован на приёме пищи, остаётся в том же состоянии, что и при встрече с другими вещами, и если это единообразие в отношении всех вещей применимо к акту еды, тогда ты можешь просить пищу и есть её. Субхути, если без отсечения похоти, гнева и невежества ты можешь воздержаться от этих зол; если ты не ждёшь смерти своего тела, чтобы достигнуть единства со всеми вещами; если ты не устраняешь невежество и любовь-привязанность в своём поиске просветления и освобождения; если ты, чтобы снискать освобождение, можешь разглядеть основополагающую природу пяти смертных грехов и при этом не иметь никакой идеи ни о рабстве, ни о свободе; если ты не взращиваешь ни четыре благородных истины, ни их противоположности; если ты не держишься концепции как достижения, так и недостижения святого плода; если ты не считаешь себя ни мирским, ни немирским человеком, ни святым, ни несвятым; если ты совершенствуешь все дхармы, воздерживаясь от концепции дхарм, тогда ты можешь получать и есть пищу. (44, 27)

***

Пурнамайтрейянипутра, прежде толкования дхармы тебе следовало бы сначала войти в состояние самадхи, чтобы узнать умы твоих слушателей. Не испорть пищи в драгоценных сосудах. Тебе следует узнать их умы, а не принимать их драгоценный хрусталь за обычное стекло. Если ты не знаешь их наклонностей, не учи их хинаяне. У них нет ран, так что не повреди их. Не показывай узких троп тем, кто хочет вступить на широкий путь. Не втискивай огромного моря в след бычьего копыта, не приравнивай свет солнца к тусклому мерцанию светлячка. (44, 29)

***

Чтобы проповедовать о несмертной реальности, не употребляй свой смертный ум. Все вещи в основе своей выше созидания и разрушения; вот что значит непостоянство. Пять агрегатов воспринимаются как пустые и невозникающие; вот что значит страдание. Все вещи в основе своей не-существующи; вот что значит пустота. Эго и его отсутствие – не-дуальность; вот что значит отсутствие эго. Все вещи в основе своей не являются тем, чем они кажутся, они не могут быть субъектом исчезновения сейчас; вот что значит Нирвана.