Шрифт
Source Sans Pro
Размер шрифта
18
Цвет фона
Глава 8
Заправка. Слабый свет зари. Приход лангольеров. Утренний ангел. Чистильщики вечности. Взлет
Бетани отбросила ставшую безвкусной сигарету и уже поднималась по трапу, когда Боб Дженкинс закричал:
– Кажется, они выходят!
Бетани повернулась и скатилась вниз. Несколько теней появились у багажного транспортера. Боб и Бетани побежали им навстречу.
Дайна лежала на носилках. По транспортеру Руди и Ник тащили их, не поднимаясь с колен. Бетани услышала тяжелое дыхание лысого мужчины.
– Давайте я вам помогу, – обратилась она, когда они сняли носилки с транспортера, и Руди с готовностью уступил ей свое место.
– Только старайся не трясти ее, – предупредил Ник. – Алберт, подстраховывай Бетани. Поможешь, когда мы будем поднимать носилки по трапу. Сильно наклонять их нельзя.
– Как она? – спросила Бетани Алберта.
– Плоха. Без сознания, но еще жива. Это все, что я могу сказать.
– А где Гаффни и Туми? – спросил Боб. Ему пришлось возвысить голос: похрустывание набирало силу.
– Гаффни мертв, Туми скорее всего тоже, – ответил Ник. – Сейчас для объяснений нет времени. – Он остановился у трапа. – Поднимайте ваш край.
По трапу они поднимались медленно и осторожно. Ник – спиной вперед, как можно ниже опустив свой край. Алберт и Бетани подняли ручки на уровень головы и поднимались по узкому трапу, то и дело соприкасаясь бедрами. Боб, Руди и Лорел следовали за ними. После возвращения Алберта и Ника Лорел лишь раз открыла рот: спросила, умер ли Туми. Когда Ник ответил, что нет, она пристально посмотрела на него, а потом облегченно выдохнула.
Ник поднялся на верхнюю площадку трапа, и Брайан помог занести носилки в самолет.
– Я хочу положить ее в салоне первого класса, – повернулся к нему Ник. – Так, чтобы голова была выше ног. Можно?
– Конечно. Закрепим носилки ремнями безопасности. Заносите в салон.
– Хорошо, – кивнул Ник, взглянул на Алберта и Бетани. – Поехали. Вы просто молодцы.
При свете кровяные пятна на щеках и подбородке Дайны ярко выделялись на фоне желтовато-бледной кожи. Глаза девочка не открывала. Под ремнем (Ник все-таки продавил в нем новую дырку, далеко от остальных) прокладки стали темно-красными от пропитавшей их крови. Брайан слышал ее булькающее дыхание.
– Она совсем плоха, да? – прошептал он.
– Задето легкое, а не сердце, но она потеряла столько крови… да, дело плохо.
– Не доживет до нашего возвращения?
– Откуда мне знать? – Неожиданно англичанин сорвался на крик: – Я солдат, а не гребаный костоправ!
Остальные замерли, уставившись на него. Лорел почувствовала, как у нее по спине пробежал холодок.
– Извините, – пробормотал Ник. – Путешествия во времени действуют на нервы, не так ли? Прошу меня извинить.
– Извиняться не за что. – Лорел коснулась его руки. – Мы все едва держимся.
Ник улыбнулся:
– Вы прелесть, Лорел, в этом нет никаких сомнений. Давайте устроим ее, а потом посмотрим, что надо сделать для того, чтобы убраться отсюда к чертовой матери.
Пять минут спустя носилки с Дайной привязали к двум креслам салона первого класса под небольшим углом: голова выше ног. Все пассажиры столпились вокруг Брайана на пятачке служебной зоны салона.
– Нам надо заправить самолет, – начал Брайан. – Сейчас я запущу второй двигатель и подгоню наш «боинг» к «727», который стоит у посадочного рукава. – Он указал на самолет авиакомпании «Дельта», серой тенью маячивший в темноте. – Поскольку у нашего самолета крыло расположено выше, я смогу положить правое крыло на левое «727». Пока я буду этим заниматься, четверо мужчин должны подкатить заправочную тележку, она находится у второго посадочного рукава. Я ее заметил до того, как стемнело.
– Может, разбудить Спящую Красавицу, чтобы он помог? – спросил Боб.
Брайан на мгновение задумался, покачал головой.
– Чего нам сейчас не хватает, так это еще одного испуганного, ничего не понимающего пассажира, да еще с жуткого похмелья. Опять же, его помощь нам ни к чему. Двое мужчин без труда перекатят тележку куда надо. Я видел, как это делается. Главное – поставить ручку коробки передач в нейтральное положение. Тележку надо подвезти под крылья. Это понятно?
Все кивнули. Брайан оглядел всех, отметил, что Руди и Бетани совсем выдохлись, когда тащили носилки.
– Ник, Боб и Алберт. Будете толкать тележку. Лорел сядет за руль. Вопрос решен?
Они кивнули.
– Тогда за дело. Бетани! Мистер Уэрвик! Спускайтесь вниз со всеми. Откатите трап от самолета, а когда я поставлю его рядом с «727», подкатите его к крыльям. Не к люку, а к крыльям. Понятно?
Они кивнули. Брайан увидел, что впервые после посадки здесь глаза у всех чистые и ясные. «Естественно, – подумал он. – Теперь у них есть дело. Как и у меня, слава Богу».
Когда они подходили к заправочной тележке, притулившейся у посадочного рукава, Лорел с изумлением поняла, что видит ее.
– Господи! – воскликнула она. – Уже рассвет. Сколько же длилась ночь?
– По моим часам, меньше сорока минут, – ответил Боб, – но у меня такое ощущение, что доверять им нельзя. И вообще время здесь, похоже, ничего не значит.
– А что будет с мистером Туми? – спросила Лорел.
Они подошли к тележке. Точнее, к маленькому автомобильчику с баком вместо багажника, открытой кабиной и двумя черными свернутыми шлангами по бокам. Ник взял Лорел за талию, развернул девушку к себе. На мгновение она подумала, что Ник хочет ее поцеловать, почувствовала, как учащенно забилось сердце.
– Я не знаю, что с ним будет. Могу сказать лишь одно: в решающий момент я поступил так, как просила Дайна. Оставил его на полу. Без сознания, но живого. Ясно?
– Нет. – Голос ее чуть дрожал. – Но я думаю, вы поступили правильно.
Ник улыбнулся, кивнул, его пальцы сжали талию Лорел.
– Вы пообедаете со мной после возвращения в Лос-Анджелес?
– Да, – без запинки ответила она. – Буду с нетерпением ждать этого торжественного момента.
Ник снова кивнул.
– Я тоже. Но мы останемся без обеда, если не заправим самолет. – Он посмотрел на открытую кабину. – Вы сможете найти нейтральную передачу?
Лорел с опаской взглянула на торчащую в полу ручку переключения скоростей.
– В моей машине автоматическая коробка.
– Я найду. – Алберт прыгнул за руль, склонился над ручкой, вглядываясь в диаграмму на набалдашнике.
За их спинами взревел второй двигатель, потом оба прибавили в мощности. Ревели они очень громко, но Лорел не имела ничего против. Потому что они заглушали другой звук, накатывающий с востока, сводящий с ума. И ее так и подмывало вновь взглянуть на Ника. Неужели он и впрямь пригласил ее на обед? Она не могла в это поверить.
Алберт выжал сцепление, поставил ручку в нужное положение, подергал ее взад-вперед, вправо-влево.
– Готово. Садитесь, Лорел. Вам остается только рулить.
– Хорошо.
Она нервно оглянулась на трех мужчин, пристроившихся к тележке сзади и уперевшихся руками в бак. Ник занял место посередине.
– Готовы? – спросил он.
Алберт и Боб кивнули.
– Отлично. Толкаем.
Боб уже собрался вложить в толчок всю силу, моля Бога, чтобы у него вновь не заболела спина (последние десять лет его мучил радикулит), но тележка с удивительной легкостью сдвинулась с места. Лорел, вцепившись в большущий руль, направляла движение. Описав полукруг на сером бетоне, желтая тележка покатила к «767», занимавшему позицию справа от самолета авиакомпании «Дельта».
– Как же разительно отличаются самолеты, – отметил Боб.
– Точно, – согласился Ник. – Ты был прав, Алберт. Мы, возможно, ушли из настоящего, но каким-то чудом этот самолет все еще остается его частью.
– И мы тоже, – добавил Алберт. – Во всяком случае, пока.
Двигатели «767» смолкли, лишь мерно гудели вспомогательные силовые установки, все четыре. Но они не могли перекрыть звук, доносящийся с востока. Он прибавил не только в мощности, усложнился, размножился. Вся эта какофония казалась теперь на удивление знакомой.
«Прямо-таки стадо жующих коров, – подумала Лорел, дрожа всем телом. – Вот на что это похоже. Словно записали звуки, издаваемые жующими коровами, и многократно их усилили».
Паника, которую Лорел уже была не в состоянии контролировать, захлестнула ее рассудок.
– Может, мы сможем с этим бороться, если увидим, что нам противостоит? – предположил Боб, когда тележка вновь сдвинулась с места.
Алберт взглянул на писателя и выдохнул:
– Это вряд ли.
Брайан выглянул из люка, подал знак Бетани и Руди, чтобы те подкатили к нему трап. Перешел на верхнюю площадку и указал на крылья двух самолетов, зависшие одно над другим. Пока они везли его, Брайан прислушивался к приближающемуся звуку и неожиданно вспомнил фильм, который видел давным-давно. В этом фильме Чарлтону Хестону принадлежала большая плантация в Южной Америке. На плантацию напали муравьи, полчища муравьев, сжиравших все на своем пути: траву, деревья, дома, коров, людей. Как же назывался этот фильм? Название на ум не приходило. Вспоминались лишь ухищрения, к которым прибегал Чарлтон, чтобы остановить муравьев или хотя бы замедлить их продвижение. В конце концов ему удалось победить? Это Брайан тоже забыл, потому что воспоминание о фильме перекрыло другое воспоминание – красная надпись из недавно приснившегося кошмара:
ТОЛЬКО ДЛЯ ПАДАЮЩИХ ЗВЕЗД
– Стойте! – крикнул он Бетани и Руди.
Они остановили трап. Брайан осторожно спускался вниз, пока его голова не оказалась на одном уровне с нижней поверхностью «727». Как в «767», так и в «727» заправка производилась через один клапан, расположенный на левом крыле. Так что сейчас Брайан смотрел на небольшой квадратный люк с красными надписями: ДОСТУП К ТОПЛИВНОМУ БАКУ и ПЕРЕД ЗАПРАВКОЙ ПРОВЕРИТЬ ОТСЕЧНОЙ КЛАПАН. А какой-то шутник присобачил к люку желтую наклейку с улыбающейся рожицей.
Алберт, Боб и Ник поставили заправочную тележку под крылом и теперь, задрав головы, смотрели на Брайана, ожидая дальнейших указаний. Их лица серыми пятнами выделялись в окружающем сумраке. Брайан наклонился вниз.
– Там два шланга, по одному с каждого бока! – крикнул он Нику. – Мне нужен короткий!
Ник раскрутил шланг, протянул конец Брайану. Держа шланг и цепляясь за поручень одной рукой, Брайан подлез под крыло и открыл люк. Внутри увидел вилочную часть соединения с торчащим стальным штырем. Хотел подобраться к нему поближе, поскользнулся… и чуть не упал.
– Подожди, дружище. – Ник поднялся по трапу. – Помощь идет. – Он остановился тремя ступеньками ниже и ухватил Брайана за пояс. – Только я попрошу тебя об одном одолжении, хорошо?
– Каком?
– Не порть воздух.
– Я постараюсь, но обещать не могу.
Брайан вновь посмотрел вниз. Руди и Бетани уже стояли рядом с Бобом и Албертом.
– Отойдите в сторону, а не то вас окатит топливом! – крикнул он. – Вдруг отсечной клапан потечет. – «А возможно, в баках нет ни капли», – тут же подумал Брайан.
Он вновь потянулся к заправочному клапану, на этот раз обеими руками, потому что Ник крепко держал его. Вставил розеточную часть соединителя в вилочную, надавил. Брызнул керосин, чему Брайан только порадовался, раздался металлический щелчок, и Брайан повернул шланг на четверть оборота, жестко зафиксировав его. Послушал, как топливо течет вниз по шлангу и заливает установленный на тележке бак. Дальше его не пускал закрытый вентиль.
– Отлично. – Брайан схватился за поручень трапа. – Пока все хорошо.
– Что теперь, дружище? Как мы подключим тележку? От самолета?
– Сомневаюсь, чтобы нам это удалось, даже если бы мы знали, где найти соединительные кабели. Да и необходимости в этом нет. Тележка служит только для транспортировки и фильтрации топлива. Для перекачки я задействую вспомогательные силовые установки нашего самолета. Отсосу топливо из «727» точно так же, как соломинкой отсасывают лимонад из стакана.
– И сколько на это уйдет времени?
– При оптимальных условиях, то есть при перекачке топлива с помощью наземного насоса, в минуту закачивается две тысячи фунтов. У нас ситуация другая. Я никогда не перекачивал топливо с помощью ВСУ. Как минимум час. Может, два.
Ник с тревогой взглянул на восток и заговорил, понизив голос:
– Сделай одолжение, дружище… не говори об этом остальным.
– Почему?
– Я не думаю, что у нас есть два часа. Возможно, нет даже ни одного.
Оставшаяся одна в салоне первого класса, Дайна Кэтрин Беллман открыла глаза.
И УВИДЕЛА.
– Крейг, – прошептала она.
Крейг.
Он не хотел слышать свое имя. Он хотел, чтобы его оставили в покое. Он больше не хотел слышать свое имя. Когда люди называли его по имени, всегда случалось что-то плохое. Всегда.
Крейг! Поднимайся, Крейг!
Нет. Он не встанет. Голова его превратилась в большой пчелиный улей. В каждом медовом соте, в каждой ячейке, в каждой его клетке урчала и ворочалась боль.
«В голову залетели пчелы. Пчелы решили, что я мертв. Вот они и превратили череп в улей. А теперь… теперь… Они чувствуют мои мысли и пытаются зажалить их насмерть», – подумал Крейг и застонал. Жалобно и протяжно. Его залитые кровью пальцы разжались и сжались вновь.
«Позвольте мне умереть, – мысленно взмолился он, – пожалуйста, позвольте мне умереть».
Крейг, ты должен встать! Немедленно!
Голос его отца, единственный голос, которому он ни в чем не мог отказать. Но теперь он ему откажет. Теперь он его изгонит.
– Уходи, – прохрипел он. – Я тебя ненавижу. Уходи.
Боль озарила мозг яркой вспышкой. Тучи пчел, яростных, жалящих, слетались на свет.
«Позвольте мне умереть, – думал Крейг. – Пожалуйста, позвольте мне умереть. Это ад. Я попал в пчелиный ад».
Вставай, Крейги-Вейги. Это твой день рождения, и знаешь, что я тебе скажу? Как только ты встанешь, один человек даст тебе пчелу и ударит по голове… потому что ЭТОТ удар предназначается только тебе!
– Нет, – прошептал Крейг. – Не надо меня больше бить.
Его руки елозили по ковру. Он попытался открыть глаза, но пленка запекшейся крови не давала разлепить веки.
– Ты умерла. Вы оба умерли. Ты не можешь бить меня и указывать, что мне делать. Вы оба умерли, и я тоже хочу умереть.
Но он не умер. Откуда-то, перекрывая голоса призраков, доносился рев авиационных двигателей… и еще какой-то звук. То шли лангольеры. Или бежали.
Крейг, вставай. Ты должен встать.
Он понял, что этот голос не принадлежит ни матери, ни отцу. Его бедный избитый рассудок пытался одурачить самого себя. Этот голос доносился из… из…
(свыше?)
из какого-то другого места, светлого, красивого места, где боль – миф, а стресс – досужая фантазия.
Крейг, они идут к тебе… те люди, с которыми ты хотел встретиться. Они покинули Бостон и приехали сюда. Вот как важна для них встреча с тобой. Не упусти своего шанса, Крейг. Ты можешь успеть. У тебя есть время, чтобы вручить им все бумаги и покинуть армию своего отца… если, конечно, тебе достанет мужества.
«Если тебе достанет мужества», – повторил он про себя последнюю фразу.
– Мужества? – вырвалось у него. – Мужества? Кто бы ты ни был, незачем унижать меня.
Он вновь попытался раскрыть глаза. Корочка крови, сцепившая ресницы, чуть треснула, но глаза так и не раскрылись. Крейгу удалось поднести к лицу одну руку. Случайно он задел остатки носа и зашелся в крике. В голове зазвучали горны, зажужжали пчелы. Он подождал, пока боль немного утихнет, потом двумя пальцами разодрал веки сначала на одном глазу, потом на другом.
Перед глазами встала белая стена.
Медленно, очень медленно он поднял голову.
Стена поблекла, и Крейг увидел ее.
Окруженную сиянием.
Ту самую маленькую девочку, но уже без черных очков. Она смотрела на него добрыми глазами.
Ну же, Крейг. Вставай. Я знаю, это трудно, но ты должен встать… должен. Потому что они уже здесь, они ждут… но они не смогут ждать вечно. Лангольеры за этим проследят.
Теперь он видел: девочка стояла не на полу. Ее туфельки отделялись от пола на дюйм или два, она купалась в окружающем ее сиянии.
Ну же, Крейг. Вставай.
Он начал подниматься. С невероятным трудом. Голова так и грозила отвалиться, и в ней жужжали злые пчелы. Дважды он падал на пол, но поднимался вновь, зачарованный образом девочки с добрыми глазами и обещанием навсегда освободить его от отца.
Они ждут, Крейг. Тебя. Они ждут тебя.
Дайна лежала на носилках, ее незрячие глаза, казалось, видели, как Крейг поднялся на одно колено, повалился набок, снова начал подниматься. Ее сердце сжимала боль за этого тяжело раненного, страдающего мужчину, эту рыбу, одержимую жаждой смерти, мечтающую только о том, чтобы взорваться. На его изувеченном лице читались страх, надежда и нечеловеческая решимость.
«Я очень сожалею, что приходится так поступать, мистер Туми, – думала она. – Очень сожалею. Но вы нам нужны».
И она воззвала к нему вновь со своего смертного одра:
Быстрее, Крейг. Быстрее! Они ждут тебя. Они тебя ждут!
Длинный шланг протянули под фюзеляжем «767», подсоединили к заправочному клапану на левом крыле. Брайан вернулся в кабину пилотов, закольцевал ВСУ и начал выкачивать топливо из баков самолета авиакомпании «Дельта». Наблюдая за тем, как стрелка уровнемера правого бака медленно ползет к цифре 24 тысячи, он с тревогой ждал того момента, когда ВСУ начнут чихать и кашлять в попытке продолжить работу на топливе, которое не горит.
В правый бак налилось уже 8 тысяч фунтов керосина, когда мерное гудение маленьких реактивных двигателей, установленных в хвостовой части самолета, изменилось, стало натужным.
– Что происходит, дружище? – спросил Ник.
Он вновь сидел в кресле второго пилота. Волосы его растрепались, чистенькая, отглаженная рубашка покрылась потеками крови, грязи, масла.
– ВСУ пробуют на вкус топливо из «727», и оно им не нравится. Я надеюсь, что магия Алберта сработает, но гарантировать ничего не могу.
В правый бак залилось 9 тысяч фунтов топлива, и первая ВСУ отключилась. На приборном щитке зажглась красная табличка «ВЫКЛЮЧЕНИЕ ДВИГАТЕЛЯ». Брайан щелкнул тумблером.
– И что нам теперь делать? – Ник встал, подошел к Брайану, навис над его плечом.
– Использовать три ВСУ для подачи электроэнергии на насосы и надеяться на лучшее, – ответил Брайан.
Вторая ВСУ выключилась через тридцать секунд, не успел Брайан протянуть руку к тумблеру, выключилась и третья. С ней погасло и освещение кабины. Светился лишь приборный щиток. Последняя ВСУ то взвывала, то затихала, сотрясая весь самолет.
– Я выключаю все ВСУ. – У Брайана сел голос. – Придется подождать, пока топливо с «727» перейдет в наш временной ритм или как там это называется. Колебательный режим работы недопустим. Такие скачки напряжения могут вывести из строя навигационный компьютер.
И Брайан уже взялся за тумблер, когда последняя ВСУ вновь мерно загудела. Он посмотрел на Ника, не веря своим ушам. А лицо Ника медленно расплывалось в широкой улыбке.
– Похоже, удача нас не оставила, дружище.
Брайан перекрестил пальцы на обеих руках, потряс ими в воздухе.
– Надеюсь на это. – И вновь включил ВСУ номер один, три и четыре.
Они плавно вошли в работу. Вновь вспыхнуло освещение кабины. Ник издал победный вопль и хлопнул Брайана по спине.
В дверном проеме возникла Бетани.
– Что происходит? Все в порядке?
– Думаю, да, – не поворачиваясь, ответил Брайан. – Но мы висели на волоске.
Крейг сумел-таки встать. Сияющая девочка зависла теперь над багажным транспортером. Смотрела на него, и в ее взгляде читалась удивительная нежность и что-то еще… что-то такое, о чем он мечтал всю жизнь. Что же?
Не сразу, но Крейг понял, что именно увидел в ее взгляде.
Сострадание.
Сострадание и понимание.
Крейг огляделся. Темнота сменялась светом. Неужели пролежал без сознания всю ночь? Он об этом и не подозревал. Впрочем, это не имело значения. Главное заключалось в том, что девочка привела их к нему, банкиров, специалистов по государственным облигациям, брокеров. Они прибыли, они хотят услышать объяснения Крейги-Вейги, Туми-Вуми, они хотят познакомиться с его фокусами! А фокусов этих у него предостаточно. Их у него тысячи, миллионы. И когда он им все это расскажет…
– Им придется отпустить меня… не так ли?
Да, ответила девочка, но тебе надо спешить, Крейг. Ты должен появиться перед ними до того, как им надоест ждать и они уйдут.
Крейг двинулся к транспортеру. Ноги девочки не шевелились, но при его приближении она, словно мираж, отдалялась к листам резины, отделявшим зону выдачи багажа от разгрузочной площадки.
