Обладать и принадлежать

Глава: Приключение первое

Они встретились на троллейбусной остановке. Яя уже стояла и ждала Риту. На ней был черный, туго затянутый на голове платочек, который как бы уверял в скромности. У них с Ритой оказался схожий вкус – та, словно по договоренности, тоже была наряжена в скромный черный платок. Увидев Риту, Яя тут же пожаловалась, закатив глаза:

– О! Как мне надоели эти мужчины! – И она поскорее взяла ее под руку, и они пошли вниз по улице. К гостинице. Было уже темно. Мимо на большой вечерней скорости проезжали машины.

У столба они увидели девушку. Она рвала фотографии прямо внутри прозрачного пакета, засунув в него руки, мелко-мелко. Подруги обернулись на нее.

– О! Нельзя никого полюбить! Еще одно доказательство! – сказала Яя.

Тогда Рита вспомнила и рассказала следующую историю:

– Мне рассказали, что поймали одну девушку-проститутку из-за денег, не важно!.. – Рита говорила медленно, «по губам». – И ей отрезали уши!!! Вот так.

Яя схватилась за косынку в те места, где уши, и закричала по-ненормальному:

– О! Нет! Без ушей я совсем пропаду! – Рита пораженно глянула на нее, тогда Яя стала пояснять: – Если меня поймают, и если отрежут уши, и я еще неслышащая, и с отрезанными ушами! Все! Я тогда пропаду!

Рита даже пожалела, что рассказала ей эту историю, и замолчала, а Яя еще метров десять несла на лице выражение отчаяния и тревожно глядела вперед себя, обдумывая свою судьбу.

В этом молчании Рита нашла себе новое занятие – встречала и провожала взглядом «идущие» навстречу ей туфли – черные, блестящие, с бантами и без, с бляхами, на каблуках… – и сравнивала со своими, неважными.

Так они пришли к гостинице.

Яя сказала:

– Надо ходить, ходить! Не надо стоять! – И она потянула Риту, и они стали прогуливаться туда-обратно, туда-обратно. Яя делала вид, что она разговаривает с Ритой, и имитировала человеческую речь: – Ну… вот… да-да-да! (Это ей было легче всего произнести). Пни-ма-аешь? А?.. Да-дааааа… О! Конечно! – Особенно она любила это последнее сочетание и повторяла его на разные лады: – О! Конечччно! А-а! Каааанечно!!!

Поначалу Рита не сразу проникла в замысел Яи и раза три озабоченно переспрашивала ее, но потом поняла – ага, вот как надо. Тоже кивать, вскрикивать и реагировать по-разному.

Они сделали остановку у киоска. Яя стала смотреть себе на руку в то место, где обычно носят часы. Рита тоже решила принять участие, посмотреть вместе с нею, покачать головой на несуществующее чье-то опоздание (такая у них образовалась легенда), но на запястье у Яи часов не оказалось. Она просто смотрела на голую руку и кивала. Рите захотелось домой.

Мимо прошел старый иностранец. Смаргивающий, как больной голубь.

– Ф-ф-фууу! – скривилась Яя на него, когда он безразлично оглядел обоих.

Было как-то безнадежно грустно стоять и «работать» у киоска.

Из остановившейся машины выскочил мужчина с наркоманским лицом и с огромным перстнем на мизинце.

– Сутэрнэр, – сказала Яя. Она плохо выговаривала сложные слова. – Два, нет, три раза у меня не было денег. Я набиралась сил и стояла тут одна!!! – Она сказала это героическим тоном, гримасничая, и жалобно улыбнулась. – Те деньги много спасли меня!

Они спустились погреться в подземный переход. Когда вышли, Яя толкнула вялую Риту и указала пальцем на полного мужчину, открывающего машину. Тот весело смотрел на них. Яя тут же помахала ему. Он помахал ей. И одновременно они сделали навстречу друг другу первые шаги.

Когда садились в машину, мужчина, отступив на шаг, все осматривал их со стороны и после каждого взгляда сосредоточенно смотрел в асфальт.

Когда поехали, обернулся с переднего сидения и поставил такое условие:

– Только не халтурить, а?..

И наивная Рита удивилась (еще не осознавая себя той, кем назначалась в тот вечер) и даже переспросила ухоженного господина:

– Как это?

Мужчина был толстый, нестрашный, чистый, веселый, такой человечный, с пухлыми круглыми руками, в которых звенели ключи, когда он отпирал дверь своей квартиры.

Квартира была съемная. В коридоре стояли коробки, коробки, одна упала на пол при их появлении, как живая. Голая лампочка. Он заглянул в комнату с единственным диваном. Рита и Яя стали снимать с себя свои тонкие холодные пальто. Рита решила накрасить губы. Она оттаивала от холода, параллельно думая обо всем авантюрно-простительно, водя помадой по губам, и увидела, поймав в зеркале, что-то такое неожиданно-быстрое в своем исполнении: Яя в недоснятом, повисшем на одном плече пальто стоит заломленно-запрокинутая, и мужчина этот целует ее безо всякого вступления. Яя по-глухонемому чуть простонала (громко и резко, отрабатывая программу), а мужчина поднял внимательный глаз на Риту и помахал ей вздутой своей рукой: мол, иди сюда-а, к на-ам!

Рита сказала:

– Ага. Да я сейчас, – и быстро защелкнулась в ванной комнатке. Пустила воду и, потрясенная, посмотрела на себя в зеркало. Из-за уха ее же собственный голос произнес насмешливо: «Ри-та». Она оглянулась и прижалась лбом к собственному отражению, и из зеркала она услышала вздох. В дверь начали стучать, и под мычание глухонемой Яи мужчина стал спрашивать ее:

– Что с тобой? Мы тебя ждем! Выходи!

Когда она вышла, Яя неловко перекатывалась с мужчиной по казенному дивану с расстеленными газетами. (Газеты были чище, чем сам диван.) На ней было расстегнуто платье, а он – еще в брюках. Скорее всего он пока стеснялся своей толщины. Он тут же встал, тоже закрылся в ванной.

Яя, прищуриваясь, заговорила:

– Ты хочешь деньги вместе получать, а оставила меня одну, да? – Голос уничижительный.

– Да нет же, – промямлила Рита и стала для убедительности снимать туфли.

– Тогда теперь ты его ласкай! Я устала! – сказала Яя. – Давай! Давай! – И она демонстративно откатилась на край дивана, шурша газетами. Сложила руки на груди и стала наблюдать холодно, как не человек, а ящерицыным взглядом.

Он вышел вдруг, весь раздетый догола.

– Это же первый этаж! Здесь нет штор? – с ужасом спросила у него Рита.

– Ветки густые, еще листья не облетели, – сказал он, присев на край дивана. – Хорошо, что мы теперь с ней не одни. – Он кивнул на Яю: – Я ее боюсь, что она мычит? Пускай там остается. Пускай не обижается.

– Деньги! Деньги где? – вдруг сказала Яя своим фальшивым резким голосом.

В такси Яя поделила деньги поровну. Одна стопочка и вторая стопочка.

В этом городе у Яи не было своего родного дома, и она очень любила ночевать в гостях, где будет чистая белая постель, домашний суп, отдельная ванная с запахом крема и мыла, а главное – зеркало…

Настроение у нее улучшилось, когда они зашли в коридор Ритиной квартиры.

– Спать вместе? – просяще спросила Яя. Рита пожала плечами. Алеши, как всегда, не было. Яя, с грохотом скидывая туфли (она не контролировала звуков, всегда все делала громко), побежала на кухню. Открыла холодильник.

Они легли вдвоем на одну большую постель, но одеяло было общее. Яя доверительно тут же закинула ногу на Риту. Горела настольная лампа с зеленым абажуром. Яя, вспомнив, дернулась и забрала из-под кровати с полу свою сумку, с которой никогда не расставалась, и спрятала ее под подушку. Опять послушно, как пай-девочка, легла щекой на локоть, рассматривая Ритино лицо, как впервые.

Рита выключила свет. Легла в большую проваливающуюся подушку. Яя полежала немного в темноте и сказала:

– Ты должна знать! – Она привстала на кровати, опять зажгла свет, как для особого сообщения. – Если я не буду жить как в раю в тридцать три года, а буду жить как сейчас, то я буду кончать самоубийством! Потому что так жить невозможно! – с надрывом воскликнула она. – Я буду добиваться. – Она остановилась и вгляделась в Ритино лицо. – Ты не бойся. Просто я хочу, чтобы ты знала и потом… все поняла и не удивлялась. – Она сразу выключила свет, закончив фразу. Рита зашевелилась, желая что-то ответить. Яя приказала: – Не зажигай свет. – И опять по-хозяйски закинула ногу на Риту, и им стало как-то спокойней.

– Завтра, – сказала Яя, как главный идеолог-направитель. – Завтра все будет.

Деньги. Посчитав их наутро, Рита положила все в полиэтиленовый пакет.