Говорящий кот Креншоу

13

Я смотрел на него. Он смотрел на меня. Я влетел в ванную, захлопнул дверь и запер её.

– Мяу, – сказал Креншоу. Это прозвучало как вопрос.

Я не сказал «мяу» в ответ. Я вообще ничего не сказал.

Я крепко зажмурился и досчитал до десяти.

Когда я открыл глаза, Креншоу никуда не делся.

Вблизи он казался ещё больше. Его белое пузо вздымалось из пены, словно заснеженный остров, а гигантский хвост свисал с края ванны.

– У тебя случайно нет фиолетовых мармеладных бобов? – спросил он. Его густые усы смахивали на сухие спагетти.

– Нет, – сказал я скорее себе, чем ему.

В дверь поскреблась Арета.

– Не сейчас, девочка, – отозвался я.

Она заскулила.

Креншоу поморщился.

– Псиной пахнет.

В лапе он держал одну из резиновых уточек Робин. Он внимательно рассмотрел уточку, потом потёрся о неё лбом. У кошек за ушами расположены пахучие железы, так что, когда они трутся обо что-то, они всё равно что подписывают большими буквами: «ЭТО МОЁ».

– Ты воображаемый, – сказал я таким твёрдым голосом, на какой только был способен. – Ты не настоящий. – Креншоу соорудил себе бороду из пены.

– Я выдумал тебя, когда мне было семь, – продолжил я, – а значит, сейчас я могу тебя развыдумать.

Креншоу, казалось, совсем меня не слушал.

– Если фиолетовых бобов у тебя нет, – сказал он, – то красные тоже сойдут.

Я посмотрел в зеркало. Лицо у меня было бледное и вспотевшее. Я видел Креншоу в отражении. Теперь он делал пенную бородку резиновой уточке.

– Тебя не существует, – сказал я коту в зеркале.

– Вынужден с тобой не согласиться, – ответил Креншоу.

Арета снова поскреблась.

– Ладно, – пробормотал я и приоткрыл дверь на дюйм – убедиться, что никто в коридоре не подслушивает.

Не подслушивает, как я разговариваю с воображаемым котом.

Арета вломилась в ванную, словно внутри её ждал огромный сочный стейк. Я снова закрыл дверь.