Туманные поля

Пролог

Поезд, тяжело постанывая, остановился, и сообщил об этом протяжным, приглушённым гудком. Тонкое стекло задрожало, будто от испуга, но спустя пару секунд стояло в раме так же ровно и неподвижно, как прежде. Я поглядываю в окно из-под короткой шторки. Ничего не видно – мелкие капли накрапывающего дождя застилают обзор и превращают картинку за окном в цветные пятна.

Сквозь щели в тесное купе протискивается ноябрьский промозглый ветер. Шторы из алой, слегка выгоревшей с обратной стороны, ткани не пускают холод дальше, но я всё равно озябла. И водолазка не спасает.

Я натянула одеяло до макушки и нехотя потянулась. Вылезать из тёплой постели совсем не хочется, но голодный желудок настаивает на обратном. Остановка продлится минут сорок. Успею пройтись и позавтракать. Я прицельно посмотрела на свитер и шерстяную юбку, которые сложила вчера на постели напротив, выдохнула и скинула одеяло.

Кожа тут же стала гусиной, и каждый мускул напрягся от пронизывающего холода. Мурашки оставались ещё какое-то время, даже когда на мне была тёплая одежда. Я застелила кровать тяжёлым пледом-покрывалом в крупную сине-зелёную клетку, надела ботинки и пальто.

В коридоре гуляет сквозняк и полно народу. В тамбуре тоже толпятся. Все хотят выйти на улицу, подышать свежим воздухом, позавтракать. Есть какое-то своё очарование в еде, которую ешь в дороге. Она вкус особый имеет. Что-нибудь совершенно обыкновенное кажется вкуснее любой другой еды, даже самой изысканной.

Станция небольшая. По крайней мере так кажется, глядя на перрон с одной стороны поезда, а с его другой стороны простилается поле. Оно оранжево-коричневое от засохшей травы и опавших листьев. На противоположной от перрона стороне в паре метров от рельсов торчат из груды валунов три голых дерева.

Несмотря на отсутствие кроны и какого-либо намёка на то, что ещё совсем недавно их ветки украшали листья, чернеющие стволы жуткими не становятся. Нет, они не жуткие.

Железнодорожное полотно уходит вперёд и в низине обрывается в облаке тумана. Тяжёлые тучи уже вторые сутки проливаются на землю дождём. То он моросит и слепит глаза, то льёт, как из ведра.

Я подняла воротник пальто, спрятавшись от ветра, и пошла исследовать станцию. Есть хочется ужасно.

Перрон затянут людьми. Над головами в воздухе из глубин железнодорожного вокзала тянутся манящие ароматы горячей еды, чая, кофе и сладостей. Я пошла на запах, который показался мне самым «вкусным». От него в животе протяжно заурчало. Пахнет картофельным пирогом и сладким чаем не то с бергамотом, не то с шиповником.

Обычно я так плотно не завтракаю, но местный холод вынуждает пересмотреть свои привычки, чтобы не превратиться в ледяную статую.

Я взяла большой кусок картофельного пирога и кружку того самого чая, который разве что не словами звал меня к себе. Спрятавшись от цепких лап ветра за большим панорамным окном крошечной закусочной, я наконец завтракаю.

За стеклом бушует ветер. Он становится всё сильнее и сильнее. Дождь тоже усиливается. Теперь он не моросит, покрывая окна красивым кружевом из крошечных капелек, а буквально смывает всё на своём пути. И всё же ливень быстро утихает.

В вагон я вернулась практически перед самым отбытием и снова закрылась в своём купе. К счастью, получилось так, что я еду одна. Ждать и уживаться с незнакомцами не приходится, и меня это в очередной раз радует. Сначала я обрадовалась этому, когда только села на поезд в Лондоне, а теперь меня в очередной раз накрыла волна этого приятного чувства.

После чая я согрелась. Сняла пальто и ботинки, но ноги всё-таки накрыла пледом. Купе кажется не таким уж и холодным, как после сна. Шторки я всё равно открывать не стала – сквозняк никуда не делся.

Состав тронулся. Колёса застучали по рельсам, дождь снова бьёт по стеклу. Я сижу, закутавшись в покрывало и прислушиваюсь. Несмотря на грохот, с которым мчится поезд, такой тишины я давно не слышала. За стенкой будто шепчутся соседи. На самом же деле они говорят громко, но звук из соседнего купе доносится слабо. Даже слов не разобрать – сплошной шёпот.