Все люди севера

ГЛАВА 5

Улла проснулась до рассвета и застала Торгни молчаливо сидящим на прежнем месте. Его веки были тяжело опущены, а взгляд затуманен усталостью. Губы больше не шевелились.

Она лежала в своей теплой постели и смотрела в потолок. Сегодня было совершенно новое для нее утро. Она больше не была пленницей ярла Лейва, не нужно было лгать, наконец можно быть собой. Улла запустила руки в волосы, с наслаждением перебирая их. Сладко потянулась. Теперь ей предстоит много работы, нужно будет показать свою силу людям и убедить Скалля. Но это не должно было стать чем-то сложным, ведь боги сами выбрали ее, а значит укажут верный путь, когда она попросит.

Улла соскользнула с кровати.

– Куда ты собралась? – зашипел Торгни, хватая ее за запястье.

Улла пыталась проскочить мимо него за дверь.

– Хочу принести воды, – прошипела она и встряхула рукой.

– Я принесу.

– Мне что, теперь нельзя даже за водой выйти?

– Скалль велел охранять тебя.

– Скалль хотел, чтобы я пережила эту ночь. Я почти уверена, что уже утро, – Улла гордо воскликнула нос.

– Ладно, иди, – Торгни махнула на нее рукой, будто бы ему было плевать на провидицу и приказ конунга.

На самом деле он приоткрыл дверь и наблюдал за тем, как Улла прошмыгнула мимо перевернутых столов и лавок, оставшихся после свадьбы. Маленький силуэт девушки петлял в полутьме. Когда она приоткрыла двери, ведующие на улицу, Торгни заметил, что стало и вправду светлее. Наступало утро.

Улла увидела рядом с домом деревянное ведро, наполненное водой. Но сейчас на поверхности была плотная корка льда, которая поддалась только на третий удар ее маленького хрупкого кулака. Холодная вода резко обожгла пальцы. Зашипев, Улла уже собиралась вернуться в дом, но краем глаза увидела силуэты на горизонте. Тор все еще вел сражение со змеем.

Провидица набрала в легкие воздуха и закрыла глаза, будто пыталась прямо сейчас поговорить с Тором, но ничего не произошло. Снова шум и треск, какой был и раньше. В ушах зазвенело от громких звуков, доносившихся из Асгарда. Улла открыла глаза и вздохнула.

– Скоро мы повговорим, Тор, ведь, к счастью, ты наконец-то рядом. А то я устала ждать, – улыбнулась она, будто обращалась к давнему знакомому, который сильно припозднился на их встречу.

Удивительно, но близость бога и чудовища ее совсем не пугали. Улла уже очень давно ожидала их в Мидгарде, поэтому теперь только вздохнула с облегчение.

Наконец-то рагнарёк начался.

Улла вернулась в комнату и заметила, что ее охранник пристально осматривал залу, ожидая её возвращения. Торгни смерил ее долгим взглядом и забрал из рук ведро. Они умылись в полном молчании.

В комнате все еще было темно, поэтому разглядеть мужчину Улле толком не удавалось.

– Можно мне уже на улицу? – прохныкала Улла, скрещивая руки на груди.

Торгни, заканчивая протирать мокрыми руками шею, замер и вздохнул.

– Спросишь это у Скалля, когда он вернется,.

– А когда он вернется?

– Когда посчитает нужным.

– Где он спал этой ночью?

– Не имею ни малейшего понятия.

– Лейв выделил ему один из больших домов здесь рядом.

– Вероятно, он там.

– Сходишь за ним?

– Нет.

– Мы просто будем ждать, когда он придет?

– Да.

Улла подняла глаза к потолку и простонала.

– Ты куда-то торопишься? – хмыкнул Торгни.

– Скалль хочет, чтобы я призвала на помощь Тора. А он, как ты видишь, очень занят. Мне нужно подготовиться к ритуалу и придумать, чем усилить свой зов… Здесь мне плохо думается, – скривилась девушка.

Торгни смог это заметить, потому что разжег несколько больших свечей. Он ухмыльнулся, замечая, как забавно она вздернула свой носик.

– Не хочешь пока узнать, кто пытался тебя убить? – заговорщецким шепотом спросил Торгни и кивнул на дальний угол.

Улла вздрогнула, ведь она совсем забыла про ночное происшествие. Неуверенно девушка приблизилась к трупу и присела рядом. Отодвинула в сторону повалившийся табурет, кувшин, несколько горшков и шкатулок, которые во время драки мужчины повалили со столика. Потом взялась руками за край плаща, накинутого на голову убитого. И замерла.

– Никогда не видела трупы? – спросил Торгни и подошел ближе.

– Нет, не в этом дело, – поежилась Улла. – Вдруг это кто-то, кого я считала другом?

– Кого в Скогли ты считала другом? – удивился Торгни.

– Может быть, Вальдр был им… После ухода отца он помогал нам с матерью по хозяйству. Я бы не хотела, чтобы это был он, – Улла поджала губы и повернулась к рыжему воину, подняв на него глаза.

– На миг мне показалось, что тебя вполне устраивает людская ненависть. Видимо, я ошибся, – хмыкнул Торгни и улыбнулся.

Улла же неоднозначно покрутила головой:

– То ли да, то ли нет… – она набрала в легкие воздуха и наконец подняла край плаща. И облегченно выдохнула. – Это Олаф, – вдруг она хохотнула. – Признаться… Я до смешного удивлена. При ярле Лейве он бы никогда не решился на такое. Всегда был паинькой. О, Олаф, тебе ведь всегда не хватало мозгов, верно?

Торгни заинтересованно разглядывал неопрятного бородатого воина, одетого в поношенную теплую рубаху и штаны не по своему размеру, утянутые тугим поясом.

– Он ненавидел тебя?

– Нет, но вот Ненне ненавидел всю нашу семью уже многие годы. А Олаф был его глупым доверчивым прихвостнем. Наверное, только его и можно было убедить пробраться этой ночью ко мне, чтобы убить. Он верил всему, что Ненне говорил, – Улла вздохнула. – Жаль его.

Но она безразлично накинула край плаща обратно на голову покойника и прошла к кровати. Достав гребень, девушка стала расчесывать свои спутанные волосы, разрушая остатки свадебной прически. Торгни смотрел на нее долгим взглядом, словно видел ее при ином свете. И никто ничего не говорил.

Молчание так бы и висело в воздухе после этих слов, но в помещение вошел Скалль.

– Ты жива, – удовлетворенно улыбнулся он и хлопнул в ладоши.

– А ты, смотрю, выспался, – устало протянул Торгни и подошел, чтобы поприветствовать друга. – Нам нужно вынести тело до того, как все проснутся, – он указал пальцем в дальний угол, где торчали поношенные башмаки несчастного Олафа.

– Что ж, я рад, что ты был здесь, – Скалль засучил рукава и повернулся к Улле: – Ты готова? Я хочу начать скорее, чтобы мы вышли в море до заката.

Вёльва тяжело сглотнула, пытаясь не встречаться глазами с конунгом. Наверное, никогда нельзя быть готовой к такому. Всю свою жизнь Улла взывала к богам, а теперь, как она сама говорила, боги обращены ушами только к ней одной, оставив всех остальных людей. Невероятное время для вёльвы. Невероятные возможности! Но все-таки Улла боялась, что еще не готова пробудить в себе силу, способную привлечь внимание Тора во время его самого опасного сражения. В глубине души она очень боялась, что не сможет.

– До заката не получится, – выдохнула наконец Улла.

– Почему? – Скалль был явно недоволен этим.

– Мне нужно много времени, чтобы провести все приготовления. Ритуалы не терпят спешки. Мне нужно усиление, чтобы создать зов, который долетит до Тора. И люди будут ждать столько, сколько потребуется, чтобы я смогла провести всё в точности, как того требуют священные порядки, – девушка продолжала расчесывать свои волосы, все еще не смотря на конунга и его друга. И если бы они пригляделись, то увидели, что ее руки трясутся.

Но мужчины только переглянулись и нахмурились. Неожиданное высокомерие вёльвы поразило их обоих, лишив дара речи. Торгни еще во время их ночного разговора понял, насколько вёльва возвышает себя над ними, хоть ее положение было до смешного шатким в этой ситуации. Разве, думал Торгни, не должна она сейчас кланяться в ноги Скаллю за то, что тот оставил в живых, дал возможность проявить себя и даже заступился перед целым городом? Да и он, спасший ее ночью от убийцы, заслуживал более уважительного отношения.

Но Улле, конечно, так не казалось.

– Не забывайся, прорицательница, – сощурился конунг. – Ритуал нужен, чтобы ты вернула себе доверие людей и обрела мою благосклонность. Пока ты движешься в обратном направлении.

– Что за вздор! – Улла всплеснула руками. – Ритуал нужен лишь, чтобы я помогла вернуть море к берегам. Потому что ты не хочешь идти по суше.

– Этот поход займет недели, – процедил сквозь зубы Скалль. – А тебе нужно доверие людей, если ты собралась указывать им путь.

– Я предсказала рагнарёк. И теперь он наступил. Что еще по-твоему нужно людям, чтобы они мне верили?

– Рагнарёк предсказала твоя мать, – Скалль ухмыльнулся.

– Что? – Улла всплеснула руками. – Ты, видно, плохо меня слушал! Моя мать лишь повторила мои сло…

– Она взяла на себя гнев ярла. Потому что догадывалась, что он сделает. И ты осталась жива, только потому что никто в Скогли не знал, что рагнарёк увидела именно ты. Верно?

Девушка осеклась и замерла с приоткрытым ртом. Он был совершенно прав, как она могла забыть об этом за три года вынашивания хитроумного плана? Никто из людей не знал, что она видит и слышит. Они, наверное, теперь только жалеют, что убили великую прорицательницу Сиббу, которая могла указать им путь. Улла для них – предательница, обманувшая ярла Лейва, а не великая посланница богов.

Осознание этого неприятно обожгло самолюбие Уллы. Она опустила плечи и глаза, покоряясь мудрости конунга. Пальцы ее сжали деревянный гребень, а зубы скрипнули от злости.

– Ты прав, – прорычала она. – Сегодня мне нужно показать всю свою силу людям.

– Вот и хорошо, – довольно кивнул Скалль. – Теперь, думаю, мы понимаем друг друга.

– О, конунг, будь уверен, – ее глаза очень зло сверкнули, и она улыбнулась своим жестоким мыслям, глядя в пол. – Думаю, я знаю, каким должен быть этот ритуал. Чтобы люди узрели мою великую силу.

Торгни закатил глаза. Он очень хорошо знал своего друга, знал его с самого детства, поэтому не сомневался: Скаллю нравится высокомерие дерзкой девчонки. По большому счету именно из-за высокомерия самого конунга они оказались в Скогли, который вполне могли оставить позади. И пока его друг не наиграется с Уллой, они не двинутся дальше.

Скалль подошел к девушке медленными шагами и поднял ее лицо к себе, поддев подбородок двумя пальцами. Улла повиновалась, и их глаза встретились.

– И как ты собираешься провести ритуал? – спросил он.

Улла сощурилась:

– Принесу богам великую жертву. Как думаешь, кто-то из твоих людей согласится стать ею?

– Что? – вздрогнул Торгни.

«Этого еще не хватало!» – раздражённо подумал он.

Улла улыбнулась уголком рта, а Скалль молча смотрел на нее. Возможно, он обдумывал её слова, взвешивая на мысленных весах все «за» и «против». Своей паузой он вводил друга в настоящий ужас. Пусть Торгни и был уверен, что Скалль действительно гораздо умнее его самого, но очень часто всё-таки сомневался в его здравомыслии.

Улла же старалась скрывать довольную улыбку. О, как она важна! Как она сильна! Она может управлять мужчинами, конунгами, народами и богами. В ней нуждался весь Мидгард, а Асгард навострил уши, чтобы слушать её слова. От собственного величия у вёльвы крутило живот. Всё, что она задумывала, сбывалось. И ей всё сходило с рук.

Она сможет принести в жертву хоть весь Скогли с его мерзкими людьми, тощими овцами и холодными домами. Если захочет.

– О, брат… – взмолился Торгни, надеясь, что Скалль не пойдёт на поводу у девчонки так же, как и Лейв. Так же, как он сам мог легко ей довериться. Но Скалль обязан был сопротивляться. Ради их будущего!

– Убить одного даже ради всего человечества – не выход, – вздохнул Скалль наконец.

– Разве ты никогда не слышал об Упсале? – кровожадно улыбнулась Улла. – Ради своих богов они принесли в жертву в священной роще семьдесят два живых существа.

– Семьдесят два человека? – ужаснулся Торгни.

– Людей в том числе, – Улла всё ещё улыбалась кровожадно и жестоко. – А ещё коней, быков, псов. В основном самцов.

– Ты как будто не очень умна, – хмыкнул Скалль, и Улла вспыхнула гневом. Её улыбка сразу пропала.

– Но очень опасна, – сквозь зубы произнес Торгни. – Скалль, ты ведь не позволишь ей сделать это? – выдохнул он, привлекая внимание.

Но конунг взглянул на друга своим хмурым взглядом, осуждая его за такое предположение.

– Разве ты считаешь, что я могу пойти на такое? – спросил он.

Торгни даже не подумал стыдиться своих мыслей. Он думал, что конунг и правда может на это пойти.

– Я считаю, что ты падок на знаки богов, – фыркнул Торгни, а Улла сощурилась, запоминая эти слова. – И можешь повести себя безрассудно, думая, что боги хотят от тебя именно этого. Как, например, причина, по которой мы оказались в Скогли.

Скалль промолчал и сдержанно улыбнулся. Вернув взгляд к лицу Уллы, он медленно объяснил ей:

– Мой верный друг думает, что я выжил из ума, – он закатил глаза и помолчал какое-то время. – Я буду очень долго скорбеть о смерти ярла Лейва. И о смерти всех, кто выбрал её вместо того, чтобы присоединиться к моему походу. Многие люди, Улла Веульвдоттир, – он повернулся к Торгни и обратился к нему тоже: – и мой дорогой Торгни Бергторсон, обязательно умрут ещё до того, как море замёрзнет. В сражении или в своих постелях, от голода или холода, – он отвернулся от неё. Руки его сжались в кулаки, он переводил взгляд с Торгни на Уллу. – Всех нам не спасти – такова воля богов. Это предначертано судьбой, но в моей воле всё ещё поступать правильно, – он посмотрел на Уллу с осуждением. – И я не принесу в жертву человека. Одного или сотню. Люди очень важны, вёльва.

Улла задумчиво пожевала губами. Было заметно, что речь конунга не затронула ничего в её душе. Скрестив руки на груди, девушка одними глазами указала на тело, лежащее всё ещё в ворохе лохмотьев.

– Ты прав в том, что люди умирают. Так или иначе, что уж тут поделать, – она хладнокровно пожала плечами. – Но так пусть делают это во имя великой цели. Чтобы мы жили. Чтобы боги услышали нас и направили. Их жизни стоят этих целей.

Она увидела, как конунг Скалль сглотнул. Коротко и нервно. Можно было допустить, что это страх перед её настойчивостью и жестокостью, но ей вдруг захотелось думать, что это осознание её правоты. Как было бы здорово, если бы она легко смогла убедить его.

– Я ведь права, – нетерпеливо прошептала девушка, наслаждаясь своими догадками.

Скалль хмыкнул и наклонился ближе к её лицу, а Торгни – Улла заметила это краешком своего глаза – отвёл взгляд и очень тихо кашлянул в кулак. Не зря он сделал это, ведь сейчас Скалль помрачнел, как небо в ненастье, а глаза его погрузились далеко в глазницы. Он выглядел устрашающим. И Торгни не желал смотреть на конунга в гневе. Улла вздрогнула, когда Скалль холодным голосом произнес:

– Это был первый и последний раз, когда ты пыталась управлять мной, вёльва. Ты запомнишь этот момент очень хорошо. И больше никогда не попытаешься поставить меня и себя выше людей.

Улла побледнела, а голос её стал тихим:

– Но мы выше этих людей.

Брови Скалля в изумлении вздёрнулись. Он просто не поверил своим ушам.

– Без меня ты была бы давно мертва. И ещё можешь умереть.

Это была настоящая угроза. Такая, которую Улла ещё никогда не получала в своей жизни. Ощутив неприкрытое предостережение в голосе конунга, Улла смягчила тон:

– Я услышала тебя, конунг. И впредь постараюсь не совершать подобной ошибки. Но ты должен понимать всю серьёзность нашего положения. Конечно, я могу до хрипоты кричать в серое небо, но даже с моим сильным голосом этого будет слишком мало…

– Если стоит выбор между человеческой жертвой и криком в небо, то начинай кричать прямо сейчас! – повысил Скалль свой голос.

Улла поджала губы и замолчала, испуганно дрогнули её колени. Пусть ранее ей казалось, что она способна повлиять на решения конунга, то теперь вдруг ощутила, что шансов у неё мало. Пока.

Стоило ему лишь слегка повысить тон, как скалы их фьорда вздрогнули от гнева, таящегося в этом человеке.

Скалль долго смотрел на вёльву, стараясь убедиться, что она поняла его слова и усвоила. Конечно же, ему не хотелось бы вновь возвращаться к этому разговору. И когда Улла кивнула и опустила свой взгляд, он наконец убедился, что сейчас разговор окончен. А после он в полном молчании с Торгни, что смел больше никак выразить свои мысли, вынес тело несчастного убийцы в рассветные сумерки.