Всемирная история — цитаты из книг — стр. 4

«Мы не должны ни на минуту забывать, что по протоколам судебного процесса, которым мы судим этих людей сегодня, история будет завтра судить нас самих. Подать этим подсудимым отравленную чашу – значит, поднести ее и к нашим собственным губам».

«Что может предложить этот мир в качестве компенсации тем, над кем проводили подобные операции? Как этот мир может покарать тех, кто оперировал этих несчастных?» Бывшая узница концлагеря, доктор Зофия Мачка

Нам приходилось стоять на плацу по стойке «смирно» – не разрешалось даже пошевелить губами, поскольку это могло означать, что мы молимся, а молиться нам тоже не разрешали.

В конце февраля 1943 года нас вызвала доктор Оберхойзер и заявила: «Эти девушки будут новыми подопытными кроликами».

Вы чего выстроились, как будто вас собираются казнить?» Мы сообщили ей, что операции для нас хуже казни и что мы бы предпочли, чтобы нас казнили вместо того, чтобы снова переживать этот ужас…

«Мертвецы остались стоять подобно статуям из камня. Места не хватало, чтобы упасть или хотя бы наклониться».

Узрите же эту картину: матери, прижимающие к груди младенцев – нагие, множество детей самых разных возрастов – тоже нагие. Они колеблются, но все же входят в газовые комнаты, как правило, в полном молчании, подталкиваемые теми, кто идет следом, и подгоняемые хлыстами эсэсовцев. Еврейка лет сорока с горящими углями глаз…

Руководил всем капитан Вирт. Здесь он был в родной стихии. Он вручил мне огромную банку, доверху набитую зубами, и сказал: «Ты сам попробуй на вес, сколько здесь золота! А ведь это только со вчерашней и позавчерашней партий! Ни за что не поверишь, что мы здесь находим каждый день. Доллары, бриллианты, золото! Да ты сам…

Отношение врача должно быть тем же, какое он хотел бы видеть по отношению к себе, выступай он сам в роли подопытного.

Злодеяния, которые мы стремимся осудить и наказать, были так просчитаны, настолько пагубны и разрушительны, что цивилизация не сможет закрыть на них глаза, ибо она не сможет пережить их повторения

В защиту Людовика следует сказать, что он находился на распутье: разрывался между старой консервативной традицией, в которой его воспитали (великодушная отеческая монархия с аристократией наверху, а под ней церковь и древняя конституция), и новыми философскими идеями, которые он, наверное, не полностью одобрял, но не…

С генералом де Голлем было практически невозможно иметь дело: он быстро обижался, имел болезненное чувство собственного достоинства, вечно усматривал оскорбления там, где их не было. Однажды Черчилль говорил с ним по телефону и быстро вышел из себя. Де Голль подчеркнул, что французский народ считает его реинкарнацией…

Правление Елизаветы I, при всем его великолепии, проходило в вечной тени смертельных угроз и постоянной тревоги

Она была на войне, но она не воевала. Она была влюблена, но она не любила. В своем правлении она разыгрывала грандиозную импровизацию, оставляя всех вокруг в замешательстве и сомнениях