Стимпанк — цитаты из книг — стр. 2

Как это? - Финч привык, что ничего не бывает бесплатно. Отсутствие билетов его поразило намного больше, чем подвесная трамвайная дорога, о которой он никогда не знал, и даже чем жуткие носатые монстры, одетые в костюмы и занимающиеся своими рутинными делами, будто так и надо, словно им позволяется быть нормальными и...…

- Ты можешь подойти и взять его, подержать немного. - И тут мадам Клара снова нацепила на себя прежнюю мадам Клару - строгую и властную. - Только прежде тебе придется убрать оружие. Никаких детей и револьверов вместе.

- Я знаю, о чем ты думаешь, - сказала мадам Клара. - Ты хочешь сейчас поделиться со мной тем, что задумал, но, прошу тебя, не стоит. Догадываюсь, твой план подразумевает нарушение правил, различные уловки и много-много обмана, а я против этого. Я не могу тебя осуждать, пока ничего не знаю. И пусть так и остается.

Это было просто поразительно. Финч никогда не говорил с таким умным взрослым. Мадам понимала его, она не спорила с очевидными вещами, слепо полагаясь на вещи, на которые полагаются прочие взрослые: на собственные важность и значимость. Она не считала, что он не справится, что он всего лишь глупый ребенок, чья единственная…

Финч отчаянно не хотел вырасти и превратиться в кого-нибудь из местных взрослых: безликих, хмурых, просыпающих почти всю жизнь и просыпающихся, только чтобы сделать какие-то унылые неважные дела, а затем снова лечь спать.

Снежные бури, накрывающие город своим колючим пуховым одеялом, длились по несколько дней. В такое время жизнь повсеместно останавливалась, все дома запирались. Город оказывался во власти ужасной метели - находиться в такое время на улице было верной смертью.

Он вспомнил о дверце старого гардероба в спальне дедушки. Та всегда была заперта на ключ. Мальчик спросил однажды, что же там хранится, а дедушка ответил: «Дивная коллекция носов любопытных детей, которые совали их куда не просят»

Унылое местечко эта школа - ничему по-настоящему важному там не научат. К примеру, таким жизненно-необходимым вещам, как подсунуть болвану-кондуктору недействительный билет, или как запутать дурака-констебля, или как подкладывать расфуфыренным высокомерным джентльменам свиней, а их важным дамам - дохлых крыс.

Испуг Финча развеселил типа на соседнем сиденье. - Да шучу я, коротышка, - усмехнулся он и добродушно, как ему казалось, а на деле достаточно болезненно ткнул мальчика локтем в бок. - Не трясись так, а то зубы стучат, прямо как голодные сиротки в приюте ложками по столу, ожидая обеда.

Выражение лица незнакомца было зловредным и угрожающим, да и в целом он выглядел как личность, не заслуживающая не то что доверия, но даже приветствия - того и гляди рукав оттяпает.

- Весьма полезная это способность - уметь появляться в нужном месте в нужное вг'емя, - Настя косится на скалящего зубы Володю. - Я бы сказала, самая полезная из всех, какие Всевышние могут дог'овать.

Настя гордилась своими глазами. Говорила, мол, они - самое лучшее, что у неё есть. Разумеется, Маришка так не считала. Лучшим в подружке было всё. Абсолютно. И так думали все.

Темнота его не тревожила. Он знал, пока считаешь её защитницей, а не угрозой, ты в ней охотник, а не жертва.

Цыгане учат своих детей премудрости, копившимся в общине веками. Да начинают сызмальства - кто знает, когда судьбе понадобится развести их по разным тропам? И хоть многого из тех уроков Володя уже не помнил, он неустанно заставлял себя повторять слова отца: "Вор тот, кого поймали. Покуда обе руки целы, не прочь глаза и…

Всевышние никогда не посылали даров просто так. Жертва - воздаяние, жертва - воздаяние. Так это всегда и получалось.

Над собственной смертью, прошедшей совсем рядом, оставившей на память синяки на ребрах и длинные царапины на груди, он смог посмеяться. Над дирижаблем над толпой - нет. Томас, наверное, тоже не смог бы. Нарядить Хезер маленькой смертью, личной, поддающейся осмыслению - это одно. Но когда смерть становилась общей,…

Люди в Хаайргат были почти сыты, почти довольны и слишком заняты работой, чтобы думать о том, почему "почти" никогда не заканчивается.

Темнота его не тревожила. Он знал, пока считаешь её защитницей, а не угрозой, ты в ней охотник, а не жертва.