Юмористическая литература — цитаты из книг — стр. 3

— Эй, инспектор, а книжку будете приобщать? — Какую еще книжку? — Ривера развернулся к ним. На меловой черте вместо трупа теперь лежала книга в бумажной обложке — Керуак, «На дороге». Ривера натянул белые нитяные перчатки и вытащил из кармана пиджака пакетик для улик. — Вот, пожалуйста, Ник. Парень был читатель-лихач.…

Ривера завел машину и посмотрел на Кавуто. — Ты его не прессовал? Кавуто вынул из кармана рубашки авторучку «Кросс». — Сильнее меча. Ривера поежился, представив, что Кавуто мог сделать с Ла-Отисом при помощи авторучки. — Но следов-то хоть не оставил? — Массу, — ухмыльнулся напарник. — Ник, нельзя так… — Расслабься, —…

— Джоди? — робко поинтересовался Томми. — Хммм? — Когда я состарюсь, то есть — если мы еще будем вместе… Она дернула его за волосы. — Ай. Ладно, мы еще будем вместе. Ты когда-нибудь слыхала про сатириаз? — Нет. — Ну, это с очень старыми дядьками бывает. Они бегают везде с неослабным стояком, за молоденькими девчонками…

— Кто предложил запретить курение в участке, тому по шее бы револьвером накостылять. — Разве не Президент указ подписал? — Тем более. Слабак.

Кавуто пожевал незажженную сигару. Он был дороден и лысоват, говорил сипло — легавый в третьем поколении, но на шесть градусов круче отца и деда лишь потому, что был геем.

Если бы инспектор Альфонс Ривера был птичкой, он был бы вороной. Жилистый и смуглый, острые резкие черты и черные глаза, сиявшие и бегавшие подозрительно и с коварством. Время от времени этот вороний экстерьер обеспечивал ему роли торговцев кокаином, исполнявшиеся под прикрытием. Когда кубинцев, когда мексиканцев, а один…

— Джоди, ты меня бросишь, когда я состарюсь? — Тебе девятнадцать лет. — Да, но на следующий год мне станет двадцать, потом двадцать один; оглянуться не успею, как буду чавкать фасолевым пюре и пускать на себя слюни, а каждые пять секунд переспрашивать, как тебя зовут. Тебе останется двадцать шесть, и ты будешь меня…

— Как-то летом в старших классах я работал спасателем, — сообщил он. — И? — Пришлось научиться реанимации. Пол-лета откачивал зассанную воду бассейна из изможденных девятилеток. — И? — Утопить. — Утопить? — Ну, мы тебя утопим. Если ты бессмертна, с тобой все будет хорошо. Если нет, в холодной воде ты не протухнешь, и я…

— В «К-марте» распродажа киянок. Ты же интересовалась, насколько ты бессмертна, нет? Я б не стал пробовать, сначала не спросившись у тебя. — Сколько времени, по-твоему, тебе понадобится, чтобы забыть, что такое секс? — Прости меня, Джоди. Я правда больше не буду.

По вечерам, когда они просыпались, принимали душ и раз-другой кувыркались в постели, начинался научный процесс. — Ну давай же, милая, попробуй, — говорил Томми, только что дочитав «Дракулу». — Я стараюсь, — отвечала Джоди. — Только не знаю, что именно пытаться. — Сосредоточься, — советовал Томми. — Тужься. — В каком…

Днем, когда возвращался с работы и до того, как забраться к Джоди в постель, Томми бродил по студии и беседовал — поначалу сам с собой, а затем, когда привык к этой мысли, — с Пири. — Знаешь, Пири, — сказал как-то утром Томми, отстучав на машинке две страницы рассказа, — я не очень могу обрести в этом рассказе собственный…

Первые несколько недель Томми было неуютно жить с мертвым мужиком в морозилке, но через некоторое время мертвый мужик стал просто предметом мебели — заиндевелое лицо к каждому замороженному обеду. Томми назвал его Пири, в честь другого исследователя Арктики.

Он сказал: «Мне думается, молодой женщине небезопасно гулять по улицам ночью одной». Не поспоришь. Не так давно она сама пришла бы в ужас лишь от мысли оказаться ночью в Вырезке. Она и днем-то туда не заглядывала, насколько ей помнилось. И куда девался тот страх? Что стало с ней, если теперь она может один на один…

На нее рычал и фыркал бостонский терьер. Затем песик отскочил на несколько шагов, и с ним приключился такой приступ тявканья, что граничил с собачьей апоплексией. Казалось, его глаза, и так навыкате, сейчас выпрыгнут из головы. — Фуфел, немедленно прекрати! — донесся крик от угла. Джоди перевела взгляд — к ней шел седой…

Некогда Саймон Маккуин влез на спину тонне свирепой говядины по кличке Пирожок, и его оперативно растоптало в пюре на глазах изумленной толпы зрителей родео, но он все равно умудрился ущипнуть за попу санитарку, когда его уволакивали на носилках, и при этом не вполне разборчиво исполнял «У меня в друзьях подонки».

1. Белой акации, цветы эмиграции… он, значит, эмигрант? 2. но жить с такими ультрафиолетовыми волосами в Советской России не рекомендуется . 3. Елена Станиславовна, имевшая о плашках в три восьмых дюйма такое же представление, какое имеет о сельском хозяйстве слушательница хореографических курсов имени Леонардо да Винчи…

— Секундочку, мистер. Теперь у меня к тебе вопрос. — Валяй. — Мужчины — свиньи. Факт или выдумка? — Факт! — заорал Томми. — Правильный ответ! Ты выиграл! — Она бросилась к нему в объятья и поцеловала его.

— Всем известно, что в книгах про вампиров всегда есть вводная лекция. Обычно ее читает какой-нибудь старый профессор с акцентом, но иногда — другой вампир. Эту лекцию ты, очевидно, пропустила. — Ну, наверное, — сказала Джоди. — Должно быть, гонялась за женщинами в нижнем белье. — Это ничего, — сказал Томми, вновь…

Джоди села и тоже посмотрела на градусник. — Близко к чему? Томми смущенно улыбнулся. — К нормальной температуре тела. Я купил тебе одеяло с электроподогревом. Часов шесть работало. Джоди провела по нему рукой. — Ты меня разогревал? — Клево, правда? — сказал Томми. — Я сходил в библиотеку и книжек тоже принес. Весь день…

«А каково было бы мне, проснись я, а она со мной любовью занимается? Ну, полагаю, я бы приятно удивился. Наверно, всяко лучше, чем просыпаться от запаха бекона на сковородке и воплей воскресных мультиков. Да, я уверен, ей понравится».

И вдруг ахнула, глаза у нее распахнулись, словно она вспомнила, что в духовке оставила взрывчатку. — О боже мой! — Что? — Томми заозирался, решив, что она увидела что-то страшное и опасное. — Это же ужас. — Что ужас? — не понимал Томми. — Я только что сообразила — я ж навсегда останусь пышкой. У меня есть джинсы, в…

— Расскажи мне про убитую женщину. — У нее была собака, серенький такой песик. Обоих нашли в мусорном контейнере возле мотеля. Она была старая. А теперь и навсегда останется старой. — Прошу прощения? — Люди навсегда остаются в том возрасте, в котором умирают. У меня старший брат умер от лейкемии, когда мне было шесть. А…