15 ноября 2020 г., 17:56
679
Девятихвостый
Самое важное дело
Осторожно, так как могут только хищники, ступаю по камню иногда касаясь холодных стен (привычка из прошлого), по которым качающийся на осеннем ветру фонарь, разбрасывает причудливые образы и иллюзии. Проскакиваю в приоткрытые двери, терпеливо крадусь по длинным коридорам, иногда замираю в тени ожидая звука удаляющихся шагов. И всё ради того, чтобы взглянуть хоть одни глазком на самое дорогое для меня существо, вдохнуть её запах и послушать дыхание.
Я слишком дорого заплатил за то чтобы остаться здесь. А ведь мог сейчас коротать время совсем в другом месте, благо ничего действительно плохого сделать не успел. Мог бы, но не захотел. Словно якорь к морскому дну меня тянуло суда и не без причины.
И вот я на месте. Дверь как всегда открыта, ночник включен. Даже в приюте с ней считаются. Папина дочка. Прошмыгнув мимо большого старого зеркала в углу, я чихнул в сторону него и привёл себя в порядок – прилизался как следует, посмотрел на себя со всех сторон смешно покрутив головой. Красавец, ничего не скажешь. Ну нельзя же появляться перед ней в таком растрёпанном виде?
Прыжок, другой и вот я на комоде который собственными руками сделал ко дню её пятилетия. Цветочки, животные, птицы вырезаные на маленьких ящичках и стенках мебели, я тогда был в ударе. Постарался от души.
Замерев и затаив дыхание смотрю на мою радость и жизнь. Сколько преград мне пришлось преодолеть, чтобы оказаться снова под этим голубым небом.
Ведь там всё непросто. Впрочем, как и у нас. Две длинные очереди движутся параллельно друг другу. Появляются словно из ниоткуда и шаг за шагом двигаются вперёд. Да, да и там эти проклятые очереди!
Во главе всего стоит мужчина в синем тюрбане, нижняя часть лица закрыта только глаза его сверкают цветом самой тёмной ночи. Он наблюдает за порядком. Зорко бдит, чтобы никто не менялся с соседом, не выходил из плетущейся вереницы людей.
Мне казалось я простоял в этой бесконечной цепочке людей несколько часов, а может быть и месяцев. Но всему наступает финал и в конце концов всякий оказывается либо у золотистого столпа света, теряющегося в вышине, либо в чёрной дыре пахнущей холодной землёй.
Следующим был тот, кто решал. Высокий мужчина в просторной серой хламиде с лицом, на котором я никак не мог сфокусировать взгляд (знаете так бывает, смотришь на человека боковым зрением и всё вроде нормально, а как только посмотришь ему в лицо… оно ускользает от тебя), показывал кому куда нужно следовать. Направо – свет, налево – подземелье. Я должен был прыгать в жидкое золото так же как и минутой ранее солдатик в форме сержанта впереди, и девочка в красном платье позади, не ставшая ждать меня замершего в ступоре, но отказался.
– Почему? – спросил меня человек без лица блеснув серыми глазами цвета пасмурного неба.
– Меня ждут! – сказал я ощущая несвойственную для меня робость притопнув ногой скорее для собственного успокоения чем стремясь показаться грозным.
– Всех ждут.
– Меня ждут по-другому.
– Всех, по-другому.
– Вы не поняли, я у неё один! И больше никого на белом свете!
На ногах моих, прямо из воздуха, звякнув железом материализовались цепи на концах которых были прикреплены массивные металлические шары.
– Я понимаю, – в глазах говорившего плескалось немалое удивление и непонимание, – но ты мёртв.
– Я должен как-то попасть обратно, – уже просящим тоном закончил я.
– Попробуй.
Взмах руки и я оказался на лесной дорожке. Странное розовое небо. Крупная роса на траве и цветах. Много ярких красок. Не сразу я сообразил, что рядом со мной идёт маленький лысый человечек с покрытым глубокими морщинами смуглым лицом.
– Ты не сможешь вернуться к ней в своём теле. Его нет. Оно уничтожено, – сказал он, пряча руки в широкие рукава простого жёлтого халата.
– Плевать! Пусть не в своём теле так хоть как-нибудь.
– Но она может не узнать тебя, – улыбнулся тот улыбкой мудрого старца.
Сердце моё сжалось от страдания. Моя малютка не узнает меня?! Не может этого быть! Или все же… может?
– …это точно? – слова во рту словно горящие угольки.
– Нет, но возможно.
– Пусть так! Буду рядом, – решительно затряс головой я.
Старик чуть подумал, а затем замер перед спешащим куда-то по своим делам большим обсидиановым жуком у его ног.
– Так не принято, – добавил он, переступая через насекомое. – Но иногда, очень редко, я даю шанс некоторым из вас.
– Спасибо.
– Не за что. Ты должен будешь показать мне одно из своих самых ярких воспоминаний, которое окончательно убедит меня, что я должен дать тебе шанс. Если же оно будет недостаточно понятным мне, ты вернёшься в очередь. Только не торопись, подумай хорошо. Выбирай с умом, многие ошибаются.
Я хотел показать странному старичку похороны супруги, когда моя кнопочка даже не заплакала только крепче вцепившись в мою руку, или тот день, когда я уезжал на фронт и мы прощались на вокзале и дочь крепко-крепко вцепилась в мои плечи чуть не оторвав погоны маленькими пальчиками, но показал совсем другое воспоминание.
Солнечное утро на пляже. Мы вдвоём строим песчаный замок у моря. Поехали туда за две недели до того, как я покинул дочь навсегда. Я не хотел, честно. Не слишком люблю песок, солёную воду и жару. Но моя сладкая хотела.
– Пап, а почему папа Максима с ними не поехал отдыхать?
– Ну, не знаю, может быть у него дела.
– А у тебя нет дел?
Чуть подумав я расхохотался и брызнул в дочь водой.
– … ты моё самое важное дело.
Вместе мы вылили на песок морскую воду из красного пластмассового ведёрка, вместе, смеясь превратили его в густую массу, которую называли кашей-малашей.
– Пап, а ты всегда будешь со мной? – рисовала она грязными руками узоры на моих ладонях.
– Конечно любимая.
– И даже когда я стану большая?
– Да.
– И когда у меня будут детишки и красивый муж?
– Ага.
– И когда стану старенькой бабушкой?
– Ну тогда я уже, наверное, умру, – рассмеялся я, помогая дочери слепить очередную стену не слишком красивого, но крепкого замка.
– Но мама говорила, что пока мы помним близких они с нами. Это правда? – спросила дочь оставив на поверхности песка следы от тоненьких пальцев.
Супруга. Я вспомнил её быстрые ловкие руки на клавишах старенького пианино в нашей первой квартире, её измазанную краской, раскрашивавшую в ярко-зелёный цвет потрескавшуюся входную дверь во второй, пирожки и куличики, которые они лепили с только-только начавшей ходить дочерью в песочнице, теплые золотисто-карие глаза, спасавшие от всех невзгод. и грустно улыбнулся:
– Мама не обманула тебя.
Снова тропа и худенький смуглый старичок рядом.
– Ты не ошибся. А почему именно это воспоминание? – задумчиво спросил он.
– Даже и не знаю.
– Ты почти не сомневался, – он встал посередине тропы перегородив мне дорогу будто дальше мне было идти нельзя.
– Да, не сомневался.
– Что ж, я даю тебе шанс. Но будь готов что она сразу тебя не узнает девятихвостый. Теперь ты кюби – дух-хранитель маленькой девочки. Не подведи её.
* * *
Прошёл почти год, а разговор тот словно звучал в моей голове и по сей день. Тот, кто наделял, старик с сиреневыми глазами, конечно забыл упомянуть про другие мои обязанности… но ничего, я справляюсь.
Красавица моя положила маленькие ладошки под щёчку и трогательно сопела чему-то нахмурившись во сне. Расслабься, улыбнись, всё хорошо!
Да моя рыбка, я не вернулся с войны (эта проклятая мина под ногами не оставила мне не единого шанса) и маму мы потеряли, но будь уверенна папочка никогда тебя не бросит. Пусть и в другом облике, но я всегда буду рядом. Помогу, посоветую, удержу от необдуманных поступков. Ты просто ещё слишком маленькая, чтобы меня видеть, но к двенадцати годам всё изменится. Он обещал, говорил… Мы будем вместе. А может… Эх, чем чёрт не шутит. Дурацкие присказки у меня остались, хоть чертей с того времени я покусал не мало.
Я принял свой старый облик (теперь-то это занимало у меня пару секунд, не то что в начале), тот самый с вокзала – выглаженная форма, офицерские погоны, звёзды сверкают, фуражка. Тихонечко присел на краешек кровати и пальцами убрал светлый локон волос со лба дочери.
Неужели? Пусть! Если увидишь, узнаешь я буду самым счастливым че… тьфу! … отцом!
Сердце моё, которого и нет уже давно, билось как сумасшедшее.
– Папа? Папочка! – приоткрыв глаза во сне дочь счастливо улыбнулась и схватив меня за руку упрятала мою ладонь себе под щёку продолжив спать как ни в чём не бывало. Лобик её разгладился, и вся она засветилась от счастья.
Фух!
Ну вот, а ты говорил не узнает, – тихо произнёс я, разглядывая своё отражение в зеркале в углу комнаты.
И хоть смотрел на меня из отражения не подтянутый военный средних лет в форме, а всего лишь ухмыляющийся огненно-рыжий лис с девятью хвостами, я совсем не расстроился. Главное, что моё самое важное дело продолжается.
История с моего канала "Рассказ на одну остановку"
Комментариев пока нет — ваш может стать первым
Поделитесь мнением с другими читателями!