- Ах, Мориц, если б вы знали, насколько сложнее писем - писать - писателю! Есть вещи, которые так дороги, что о них невозможно - писать! Видишь ее - глотаешь - в себя! В сокровенное! Как это вам объяснить? Это же звучит надуманно, вычурно - а это сама суть вещей... Этой сокровенностью пишешь, дыханием ее - да. Но, когда сама вещь, которую ты должен дать, тебе сокровенна, вдруг какой-то священный ужас берет тебя, и какой-то голос говорит тебе: "Ты не вправе" - и рука пишет где-то рядом об этом, у какого-то края, но не самую суть. Суть нельзя вымолвить, она страшна, как жизнь и как смерть, и ее сказать - святотатственно.