— Адаев, заметили вы, что Уваров пошёл на правильный приступ?
— Да, господа, — перебил третий, — мы оказались статистами, а теперь пришёл герой.
— Это всегда так: двадцать человек подготовляют почву, взлелеивают плод, но приходит настоящий победитель и срывает его!
— Не забывайте только, что за героем всегда по торной дорожке идут и статисты, — это уже закон.
— И замечательно, что все женщины на один лад! Вечная история вороны с сыром. Всегда одна и та же песня. «Голубушка, как хороша, ну, что за носик, что за глазки» — и конечно, кто лучше пел, тот и победил…
— Всегда у Уварова одна и та же система, в которую все кокетки падают. Сперва холодность, полное пренебрежение, потом взрыв страсти: «Я так страдал! — Я столько молчал! — Лучше умереть!..» и…
— И пара рогов мужу!
— Да уж это как водится, но до чего просто-то!
Все расхохотались.
— А вот Уваров! Уваров! Уваров! — раздались голоса. — С победой!
— Господа, господа! Что вы, какая нескромность!
— Да полно, ради Бога, скромность-то разводить, видели мы, как ты вальс танцевал, — заметил Нестеров, — буквально магнетизёр и его жертва.
— Удивительная жертва!.. Уж если кто здесь жертва, так это мужья, — вот я и мщу за мужей.
— На чужих жёнах?
— А ещё бы! Я не такой дурак, чтобы свою заводить, слуга покорный. Полюбить, жениться, да потом вот так же свою раздетую жену возить по балам, и видеть, как её под предлогом вальса обнимает каждый из вас, как в чаду бала шепчет ей, вот как я, всё, что кровь подсказывает, а она всеми по́рами своего тела, ума и сердца впитывает в себя всю эту ложь, грязь… — брр! Ни за что! — То ли дело чужая жена: взял, потому что влюблён! — Бросил, потому что совесть заговорила! И просто, и мило!