Повесив голову прозрачную на грудь,
Молчал в стакане белый гладиолус.
Он позабыл свое лицо и голос,
А в зеркало напротив не умел взглянуть.
Тюльпан, протяжно красный от страданья,
О Фландрии хранил в себе преданье
И, нежно задыхаясь от тоски,
Сжимал в ладонях сумрачных виски.
Нарцисс, кавалергардский офицер,
Раскинув руки, созерцал пространство.
Мундиром белым, тонкостью манер
Он комнате напомнил иностранца.
А бравые казацкие гвоздики!
А розы в кринолинах золотых!
Здесь все толпятся, танцы многолики,
Здесь бал, шептанье, листья и цветы...
Но синих нет. Лишь глупый василек
Кружится под окном, как синий мотылек,
Заглядывает и в гостей по-детски
Бросает горсти синевы простецкой.
А запахи! О как медоточивы
Пустые лопотанья лепестков,
Поклонов хоровод неторопливый,
Порхание надушенных платков.
От их соседства счастливы и немы,
Мы не в себе, но знаем наперед,
Как слабой болью горечь хризантемы
По сумрачному августу плывет.