– Главный герой напомнил мне тебя, – улыбнулась она.

– Дорогая моя мамулечка.

Она закашлялась, засомневалась в чем-то. Что-то ее беспокоило. Она пыталась что-то сказать.

– Вот только… а твоему герою обязательно нужно ухаживать за этой негритянкой? За той женщиной из Южной Африки?

Я рассмеялся и обнял ее. Это действительно забавно. Я поцеловал ее и потрепал по щеке. Хо-хо, ну прямо как дитя малое, просто вылитый младенец.

– Дорогая моя мамуля. Я вижу, мой стиль оказал на тебя глубокое воздействие. Он растревожил тебя до самых краев твоей чистой души, милая моя, дорогая моя мамочка. Хо-хо.

– И все эти дела с китайской девушкой мне тоже не очень понравились.

– Мамочка. Дорогая моя маленькая мамочка.

– И с эскимоской. По-моему, это ужасно. Меня чуть не стошнило.

Я погрозил ей пальцем.

– Ну, ну. Давай исключим отсюда пуританство. Давай без ханжества. Давай попробуем относиться к этому логически и философски.

Она закусила губу и нахмурилась. Что-то еще грызло ее голову изнутри. На секунду она задумалась, потом просто взглянула мне в глаза. Я уже понимал, в чем дело: она боялась об этом заикнуться, чем бы оно ни было.

– Ну? – произнес я. – Говори. Выкладывай. Что еще?

– То место, где он спал с хористками. Мне оно тоже не понравилось. Двадцать хористок! Это ведь ужасно. Мне это совсем не понравилось.

– Почему это?

– По-моему, он не должен спать со столькими женщинами.

– Ах вот как, а? И почему же не должен?

– Мне просто так кажется – вот и все.