Если проследить за разными редакциями «Улисса», можно заметить, что произведение развивается в направлении к тому, что назвали «экспрессивной формой»: форма главы или даже самого слова выражает материю произведения В действительности можно утверждать, что это условие, общее для всех произведений искусства. Но если во всяком удачном произведении опыт организуется в форму и из формы получает своё определение и право на суждение, то всё же случается так, что материальные данные опыта, даже опираясь на некую экспрессивную структуру, «придающую им значение», обычно сообщаются в таком дискурсе, который в то же время является суждением о самом себе. Иными словами, когда Данте хочет заклеймить паралич и развращённость своей родины и разражается инвективой: «Ahi serva Italia…», он фактически подгоняет свой дискурс под экспрессивный размер терцины, отбирая те слова и образы, которые способны передать его чувство негодования и презрения. Но в то же время дискурс принимает чётко выраженный тон возмущения и облекается в
риторическую форму апострофы, ясного выражения призыва к чему-либо и прямой атаки на кого-либо. Напротив, когда Джойс хочет заклеймить паралич ирландской жизни, а в нём – паралич и распадения мира (например в главе «Эол»), он всего лишь регистрирует пустые и претенциозные дискурсы
журналистов, не вынося никакого суждения. Это суждение содержится единственно в самой форме главы, в которой применяются все используемые риторические фигуры (метонимия, хиазм, метафора, асиндетон, эпифора, ономатопея, анаколуф, гипербатон, метатеза, прозопопея, полисиндетон,
гипотипосис, апокопа, ирония, синкопа, солецизм, анаграмма, металексис, тавтология, анастрофа, плеоназм, палиндром, сарказм, перифраза, гипербола – достаточно упомянуть лишь половину из них). При этом различные фазы беседы разделяются на параграфы, озаглавленные на манер журналистской
заметки, в прогрессирующем собрании стилей заголовков – от викторианской газеты до ежевечернего бульварного листка – от «классического»заголовка до заголовка на сленге.
Столь решительный поворот от «означаемого» как «содержания» к «означающей структуре» - прямое следствие отвержения и разрушения традиционного мира, совершающегося в «Улиссе». Материал опыта,
подчинённый однозначному видению мира, опирающемуся на устойчивые ценности, может быть выражен в словах, представляющих собою концептуальные суждения о том, что говорится. Но когда материал опыта нападает на нас, так что у нас уже нет рамок для его истолкования, - когда мы замечаем, что рамки истолкования могут быть иными, более открытыми, более гибкими и предполагающими больше возможностей, и всё же у нас нет ещё никакого понятия об этих рамках, - тогда опыт должен высказать себя в слове, причём слово (всё ещё заряженное неким аксиологическим
схематизмом, который как раз и должен быть поставлен под сомнение) не может его судить.