Софи читала много и с удовольствием. И была страстно увлечена. Объект страсти звался Фридрих Ницше, Софи говорила о нем неустанно:
— Мы должны иметь мужество следовать своим инстинктам, отпустив тормоза. Мы должны давать волю гневу. Долой умеренность и рабскую мораль!
— Идеи Ницше замечательно подходят слонам, — отвечала я. — Но что будет с посудной лавкой?
— Ерунда. Он — защитник свободного развития человечества. Он сражался против поборников традиций, которые перегружают нас чувством долга и стыда. По Ницше, мы совершенно свободны, если у нас нет причин стыдиться самих себя!
— Конечно, но человечество состоит в основном из сброда, имеющего все основания стыдиться себя. Из сволочей, использующих философию Ницше для оправдания своих преступлений.
— Но он-то в чем виноват? Именно этого он боялся, именно от этого предостерегал. Пытался предотвратить злоупотребление своими идеями.
— И страх его был вполне обоснован. Его идеи просто созданы для злоупотреблений.
— Это лишь доказывает, что он заглядывал далеко вперед.
— Далеко? Всего через тридцать три года после его смерти в Германии пришли к власти неандертальцы, воплотившие в жизнь самые страшные его кошмары.
Глаза Софи загорались.
— Гитлер воплощал в жизнь лишь свои фантазии. Он абсолютно не соответствовал ницшеанской картине государя-аристократа.
— И тем не менее использовал все подготовленные Ницше ингредиенты: насилие, презрение к слабым, беспощадность и так далее.
— Хорошо, но чем виноват Ницше? На самом деле он только составил поваренную книгу, попавшую в руки дурного повара.
Я нетерпеливо отметала ее аргументы:
— Не существует повара, который из таких ингредиентов сможет приготовить что-то вкусное или хотя бы съедобное. Они научились открывать газ, тут-то их и заколодило. А результат все мы видели. Идеи Ницше хороши для философов. Для людей они не годятся.
— Не годятся для рабов. Ты слишком труслива, чтобы освободиться.
— Да, если свобода достигается за счет других.
Она пожимала плечами:
— Чтобы развиться до конца, ты должна больше думать о себе. Все люди — эгоисты. Кто не борется за себя — будет растоптан.
— Ты говоришь так, словно можно только быть растоптанным или — топтать. Словно не существует тысячи других возможностей. Конечно, я эгоистка, но не думаю, что этим стоит гордиться, а Ницше делает эгоизм смыслом жизни.
— И что ты имеешь против этого?
— Если ты не понимаешь, я не смогу объяснить. У каждого либо есть моральные устои, либо их нет. Ницше, кстати, об этом говорил. И еще кое о чем. Он говорил, что женщины — тупоумные, поверхностные существа. Женщины чаще, чем мужчины, бывают вспыльчивы, поэтому он обзывает их невоздержанными и легкомысленными. И советует загонять под стол, предпочтительно — плеткой.
— Если придираться ко всякой ерунде, ни от одного философа ничего не останется!
Софи, высокая блондинка, вроде Мэрилин Монро, только красивее, просто не могла себе представить мужчину, замахнувшегося на нее плетью.