«Стоит ребенку сказать что-нибудь дельное, мало-мальски толковое, и вокруг сразу ахи да охи.
– Подумать только, он рассуждает совсем как взрослый.
А почему нам не рассуждать как взрослым? Чего вы удивляетесь нашей смышлености, как будто мы безнадежные дебилы из школы для дефективных?
Мы такие же люди. Но почестнее. Только и всего. И ростом меньше. Даже зубов у нас столько же, сколько у вас. Если считать ваши фальшивые зубы».

«- Не терпится стать взрослой, - уколол меня папа, застав у зеркала, где я пробовала мамину помаду на своих губах.
- Нисколечко.
- Хочешь остаться маленькой?
- Да. Лилипуткой. Со старушечьим личиком.
- Тогда тебя возьмут в цирк.
- А разве я не в цирке?
Папа с воспитательной целью шлепнул меня по заду».

«А я его любила не за то, что он одевал меня, как куколку. А за то, что он – славный. Не лезет с нравоучениями. Не требует благодарности. А просто любит».

«У каждого возраста свои минусы. У бабушки - климакс, у меня - глисты».

«Евреи, рассеянные по всему миру, по всем странам, – это отличное удобрение, помогающее процветанию этих стран. Евреи же, собранные вместе, превращаются в обычное говно».

«Америка – страна абсолютно ничего не означающих улыбок. Русские эмигранты на эти улыбки попадаются, как рыба на крючок. Здесь улыбаются просто так, без причины. Потому что так принято. Улыбка на лице, как косметика для женщины. Без улыбки – дурной тон».