— У каждого мужчины должна быть одна тайна, хоть одна, даже от жены, — сказал он. — Обещай мне, моя бледнолицая пианисточка, — обещай, что будешь использовать любые ключи на связке, кроме того последнего ключика, который я тебе показал. Можешь играть со всем, что только найдешь, — с драгоценностями, с серебряной посудой; если нравится, можешь делать кораблики из акционерных сертификатов и пускать их по морю ко мне в Америку. Всё в твоем распоряжении, все двери перед тобой открыты — кроме той, к которой подходит этот ключ. Впрочем, это всего лишь маленькая комнатка у подножия западной башни позади кладовой в конце тесного и темного коридора, полного ужасных пауков, которые заползут тебе в волосы и напугают тебя, если ты решишься туда забраться. Да, к тому же эта комната покажется тебе такой мрачной! Но ты должна обещать мне, если любишь меня, не входить туда никогда. Это просто личный кабинет, убежище, «нора», как говорят англичане, куда я могу пойти иногда, в тех редких, но неизбежных случаях, когда узы брака кажутся непосильной ношей для моих плеч. Я могу пойти туда, понимаешь, чтобы почувствовать редкий вкус удовольствия, представляя себя холостяком.