Лийне нравилось иногда, просто так, без всякой для себя выгоды, обернуться волчицей. В таких случаях она не тревожила соседских овец и не резала в лесу зайцев, она просто бежала, наслаждаясь стремительным движением, какого ей бы никогда не достичь в человечьей шкуре. Волчицей ей ничего не стоило отмахать несколько верст ровным стремительным бегом, нестись, вздымая клубы снега, продираться сквозь густые заросли, в которых человек запутался бы, как муха в паутине. Волчицей не приходилось опасаться, что сзади на тебя может напасть какая-нибудь нечисть, волк никого не боится, разве только охотников, но волк-оборотень и их не боится. Хорошо быть волчицей. Лучше этого Лийна никаких развлечений не знала. Отец подарил ей на день ангела волчью мазь и научил пользоваться ею, правда, в первую очередь затем, чтобы на столе всегда было свежее мясо. Однако отец не имел ничего против того, что Лийна иногда пользовалась мазью просто так. “Дело молодое, пусть себе порезвится!” — считал он и отправлялся к знахарке за новой порцией мази.