Видения дьявольского красного шабаша рассеиваются, хохот и визг вампиров смолкает. Мрачную оргию сменяет абсолютное одиночество. Глубокое молчание и непроглядная тьма окутывают подвижника. Состояние дикого возбуждения постепенно стихает.
Теперь монах должен представить себе, будто от него осталась маленькая кучка обуглившихся останков, плавающая на поверхности озера грязи — грязи от нечистых помыслов и дурных дел, запятнавших его духовную сущность на протяжении неисчислимого ряда существований, начало которых затеряно во тьме времён.
Нужно, чтобы он понял, что идея самопожертвования, охватившая его, — только иллюзия, родившаяся из слепой гордыни, не имеющая под собой почвы. В действительности, он ничего не может дать, потому что он сам ничто.
Молчаливый отказ аскета, отрицающего горделивое опьянение идеей самопожертвования, кладёт конец ритуалу.
Некоторые ламы отправляются в путь, чтобы совершить «тшед» у 108 озер, 108 кладбищ, 108 лесов и т. д. Целые годы посвящают они этому обряду не только в Тибете, но и в Непале, в некоторых районах Индии и Китая.