Виталик остановился в дверях, привалившись плечом к косяку. Помолчал и спросил:
– То есть так и будешь сидеть?
– Так и буду.
– И в кино не пойдешь?
Марина заплакала. Тошнота обошла горло и навалилась, точно таким же ощущением, на голову и плечи. От этого ощущения броском к унитазу уже не избавиться.
– Бля, – сказал Виталик уныло.
Марина нашарила платок в кармане пальто, трубно высморкалась в него, подумала и уточнила:
– Кто бля?
Виталик вздохнул и спросил:
– Блин, ну что ты начинаешь-то?
– Я начинаю?
– Нет, я, блин! Ты же сама хотела в кино, уговаривала, давай-давай! Вот пошли – и что? И я виноват, да?
– Да, да, да, я виновата, я, как всегда, – успокоился?
– А, – сказал Виталик. – У тебя менстра, что ли?
– Что? – не поняла Марина, тут же поняла и разом, волной, рассвирепела: – Слова-то выбирай.
Виталик вздохнул, явно выбирая слова, и сказал:
– Ну это. Извини.
– Менстра, – буркнула Марина и неожиданно для себя добавила: – В том-то и дело, что нету.
Виталик кивнул. Не понял. Марина опять всхлипнула и еще добавила:
– Третий месяц.
Виталик кивнул да так и застыл со склоненной головой, помаргивая в чисто вымытый пол.
...
Виталик шумно выдохнул, в два шага подошел до кровати, сел так. что сетка чуть не выбросила обоих к противоположной стенке, сгреб Марину и прижал к себе. Марина тоненько счастливо завыла.
– Ну все, все, – бормотал Виталик. – Нормально все, не реви.
– Что нормально? – пробубнила Марина. – Я чуть не умерла сто раз после этой консультации, знаешь, как стра-а-а…
– Блин, да тебе всегда страшно. Залетела – страшно, шибзд безрукий курит – страшно, в школу идти – страшно, снег пошел – вообще страх божий.
– Что врешь-то? – оскорбилась Марина, оторвавшись от плеча.
– О, успокоилась сразу.
– Вот ты гад! – Марина стукнула его в плечо, прерывисто вздохнула и принялась расстегивать пальто и разматывать платок.
– Э, ты что. В кино не пойдем, что ли?
– Да какое кино, я взмокла насквозь.
– Ну… Ну переодевайся давай тогда. Хоть на следующий сеанс успеем, не спеша дойдем, без гонки.
– А этот ушел?
– Какой этот? Блин. Марин, ты зачем меня унижаешь как бы? Давай мы теперь будем всякое говно бояться и ходить только там, где оно не валяется.
– Ну все-все, Виталик, не заводись. Ну прости, пожалуйста, просто я и так на нервах, а тут еще этого увидела, вот и…
– Вот и все. Пошли в кино, поржем хоть, там этот, Пьер Ришар. Я давно посмотреть хотел, мне Славян рассказывал про «Не упускай из виду», ржачный вообще фильм, а я не успел посмотреть перед этим самым. Давай-давай.
– Погоди, – сказала Марина решительно и чуть отсела от Виталика. – А поговорить?
– А поцеловать? Ну и поговорим как бы.
– Когда?
– Хоть по дороге, хоть потом. Марин, ну собирайся.
– Нет, погоди. – Марина собралась с мыслями и словами и требовательно спросила: – Ты вообще понял, что я сказала?
– Ну… Я не дебил как бы.
– И что ты намерен делать?
– А что я намерен делать? Поженимся и будем детей растить.
– А. Вот так все просто, да?
– Да вроде несложно. А что?
– А то. Меня-то ты спросил?
Виталик озадаченно посмотрел на Марину и уточнил:
– А ты не хочешь, что ли?
– А какая разница, хочу или не хочу, – ты же все решил уже, так получается?
– О-о, – сказал Виталик и отвалился к стенке, громко стукнувшись головой, зашипел от боли и снова сел прямо, растирая затылок.
Ты, мать, не пережимай, обеспокоенно подумала Марина и поспешно сменила тему:
– Хорошо, допустим, я согласна – допустим, хотя ты еще и не спрашивал даже. А жить-то где? Здесь? Или у тебя, в комнате с тремя соседями, ребенка воспитывать?
– Ну например, – сказал Виталий, не отрывая руки от затылка и странно уставившись на Марину.
– Ага, – сказала Марина. – Ну… Ладно.
...
Она тоскливо огляделась, прикидывая, куда ставить коляску и сколько займет двуспальная кровать, и неожиданно для себя расплылась в улыбке. Вот я дура, подумала она, сама себя довожу, сама себя вывожу и веселю тоже сама себя. Никаких радостей и бед, кроме самой себя, и не надо особо-то.